Далекие журавли

От поколения к поколению число сынов и дочерей умирающего Таира становилось все меньше, терялись накопленные ими знания. Бывшие когда-то сильными и смелыми, дети Таира выродились в жалкие беспомощные создания, живущие в пещерах и с трудом добывающие себе пищу, неспособные остановить медленно надвигающуюся погибель.

Он, Ронак, был последним из своего рода и, возможно, потому выше ростом и крепче, чем его ближайшие предки, что в нем еще раз сконцентрировались последние силы и соки его погибающего народа. Но и он, одинокий, был обречен на неизбежную смерть.

Постоянные поиски воды, пищи, тепла и одежды принудили его ютиться там, где из скал просачивались едва заметные струйки воды, во влажных низинах рос чахлый кустарник, где каменистую почву покрывали мох и лишайники, а в пещерах обитали последние представители животного мира — маленькие ширококрылые летучие существа с серой шерстью, комками висевшие на сводах пещер; покидали они их только ночью и, подобно призрачным теням, бесшумно скользили сквозь темень.

Заросли кустарников служили Ронаку топливом для костра; мох и лишайник, слизистая пещерная улитка и жесткое мясо летучих мышей были его пищей. Из тонких, короткошерстных шкурок летучих мышей он с трудом сшил себе одежду и одеяло…

Неожиданно Ронак поднялся. Резкая, как вспышка молнии, мысль пронзила его мозг: а что, если эти так нежданно появившиеся звезды были знаками, предназначавшимися ему?! Что, если они неспроста летели в направлении мертвого города, который он впервые посетил пять лет назад? Расстояние до этого города в два дневных перехода. Он возьмет пищу и воду и отправится в путь под ласковыми лучами Тетлы. Вдруг ему удастся разрешить загадку новых звезд?

2

На сборы ушло три дня. Камнями Ронак сбил несколько летучих мышей, повялил мясо на воздухе, сшил из свежих шкурок два новых мешка для воды и заполнил их измельченными кусочками льда из пещеры. На утро четвертого дня он свернул одеяло, перекинул его через плечо и, когда огненно-красный диск Тетлы уже разогнал последние ночные тени, вышел из пещеры. Он почувствовал легкое прикосновение теплых пальцев-лучей Тетлы на своем бородатом лице, поправил за спиной мешки с запасом пищи и направился в сторону мертвого города, где и в прошедшую ночь снова исчезли обе странные звезды.

Ронак шагал быстро. Скоро остались позади последние торчащие из песка камни и обломки скал. Впереди лежала безжизненная, ржаво-коричневая пустыня. Песчаная буря затянула все тонким покрывалом из зыбкого песка, в котором обутые в шкуры ноги Ронака оставляли отчетливые следы. Инстинктивно придерживаясь правильного направления, Ронак безостановочно шагал и шагал, одновременно держа все вокруг в поле зрения, надеясь после появления загадочных звезд обнаружить что-нибудь необыкновенное. Но окрестность оставалась неизменной. Гладкую в основном равнину изредка пересекали небольшие, едва заметные возвышения. Иногда ему приходилось обходить маленькие кратеры, широко разбросанные по всей равнине. По опыту он знал, что кратеры нежелательно пересекать напрямую, потому что слой пыли был в них значительно толще и он мог увязнуть в ней по колено.

Прирожденная способность к ориентированию и на этот раз не подвела Ронака: под вечер, когда усталая Тетла собиралась завершить свой дневной путь, он добрался до знакомой, довольно глубокой и длинной лощины, что находилась на полпути к цели. На дне ее рос редкий кустарник. Ронак быстро собрал кучку сухих, причудливо изогнутых веточек, достал из кармана два огнива и мешочек с драгоценным желто-зеленым порошком, который тотчас же вспыхивал, когда выбитая из камней искра попадала в него. Через несколько минут затрещал огонь под маленьким, наполовину заполненным кусочками льда котелком, который он в прошлый раз при посещении мертвого города прихватил с собой. Когда вода начала кипеть, Ронак бросил в нее несколько источающих приятный запах лишайников. Вскоре он с наслаждением хлебал горячее питье, закусывая кусочками вяленого мяса. Потом посидел еще некоторое время в раздумье над потухшим костром.

Наступили сумерки. Ронак плотно укутался в одеяло и, утомленный напряженным переходом, почти мгновенно уснул.

Проснулся он рано, окоченевший от холода. Несколько раз протопал вокруг места своего ночлега, чтобы размять застывшее тело, торопливо проглотил скудный завтрак, ничем не отличавшийся от его вчерашней трапезы, и снова собрался в дорогу. Необъяснимая тревога, охватившая Ронака, неудержимо гнала его вперед. Он отказал себе в послеобеденном отдыхе, пожевал на ходу немного мяса, пососал кусочек льда и безостановочно продолжал свой путь.

Задолго до того как Тетла начала склоняться к горизонту, далеко впереди над равниной взгляд Ронака обнаружил все более увеличивающуюся в размерах тупую треугольную башню — символ мертвого города. Час спустя он уже стоял у ее подножия. Стены башни были облицованы белыми и голубыми плитами. Их цвет и гладкая поверхность устояли перед натиском непогоды и выглядели так, будто только вчера были выложены умелыми руками строителей.

Ронак огляделся. Нет, ничего здесь не изменилось со времени его последнего посещения. Как и в прошлый раз, то здесь, то там возвышались над накопившимися массами песка остатки руин мертвого города — безмолвные свидетели его далекого и загадочного прошлого. Впереди, не далее пятидесяти шагов, возвышался полуразрушенный купол здания, внутри которого Ронак похоронил мать и где он обнаружил вход в подземный зал. Он медленно приблизился к строению, взобрался по крутому песчаному бугру под широкой аркой и очутился в просторном круглом помещении, покрытом куполом только наполовину. Песок скрывал обрушившиеся обломки и пол помещения. У стены все еще стоял тот самый непонятный для Ронака предмет, которым он вырыл могилу для своей матери и при этом случайно расчистил украшенную орнаментом каменную плиту, под которой многоступенчатая лестница вела в таинственный подземный зал.

Легкая дрожь охватила Ронака, когда он вспомнил о том, что здесь тогда произошло…

Не без усилий он потянул за кольцо, вделанное в плиту, та немного подалась, а затем неожиданно поднялась сама. Под плитой был вход в подземелье, ступени лестницы терялись в темной безвестной глубине. Когда Ронак в нерешительности поставил ногу на верхнюю ступеньку, внизу вдруг стало светло. Он испуганно отдернул ногу, и свет погас. Но так как ничего страшного не случилось, Ронак осмелел и не спеша спустился вниз. Он попал в просторный зал, гладкие и одновременно прозрачные стены его излучали свет, который так напугал Ронака вначале.

Осторожно, шаг за шагом, он приближался к стоявшим вдоль стен столам, на которых лежало много удивительных предметов. Их надобность и значение были ему неизвестны. Некоторые из них он с любопытством рассматривал, но никак не мог понять, для какой цели они могли служить далеким предкам.

И тогда случилось что-то жуткое: маленький, блестящий ящичек, который Ронак со всех сторон рассматривал и ощупывал, вдруг заговорил. И так громко, что казалось, содрогнулся весь зал. Объятый внезапным ужасом, он выпустил его из рук, но голос продолжал говорить, и, гонимый им, Ронак устремился наверх, бросился к выходу и покинул зловещий город…

Ронак нашел взглядом то место, где, по его предположению, находился вход в подземелье. Тогда, при своем поспешном бегстве, он, сильно толкнув ногой плиту, захлопнул его. За это время зыбкий песок снова засыпал плиту. Ронак подавил поднимавшийся в нем страх и принялся расчищать вход. Слой песка оказался тонким, я Ронак вскоре добрался до плиты. Он ухватился обеими руками за кольцо, глубоко вдохнул и рывком дернул. Как и прежде, плита бесшумно поднялась. Поколебавшись немного, Ронак поставил ногу на верхнюю ступеньку, и точно так же, как и тогда, темнота отступила, появился мягкий свет. Ронак начал спускаться по лестнице, считая при этом на пальцах левой руки количество ступеней. Восемь раз он сжимал и разжимал кулак, прежде чем ступил на гладкий, выложенный цветными плитками пол зала. Настороженно осмотрел просторное помещение. Все здесь было по-старому. Столы стояли на своих местах, а в нескольких шагах от них лежала та блестящая коробка, которая говорила громоподобным голосом. Сейчас она молчала. Ронак обошел ее и двинулся в глубину зала. В конце его он увидел высокую дверь под аркой, сплошь покрытую непонятными знаками.