Дальнейшие похождения Остапа Бендера

К входу конторы номер три подкатил сверкающий на солнце роскошный автомобиль с откинутым верхом над кузовом. За рулем его сидел плечистый молодец в кожаной куртке и с шоферскими очками, сдвинутыми на лоб. Это был никто иной как Шура Балаганов.

На заднем сидении восседали с важным видом, одетые в парадные костюмы, Козлевич и Бендер.

Как только «майбах» остановился, Остап выскочил из него и услужливо открыл дверцу перед Козлевичем.

У дверей конторы уже стоял начальник водопроводчиков Данилов и, подобострастно улыбаясь, засеменил к важным гостям.

Козлевич очень длинно по-польски изложил привет и Остап, прослушав непонятную говорильню Козлевича, пустил свою абракадабру слов в ответ, вступил в роль переводчика:

— Господин Казимирович приветствует в вашем лице водопроводную службу города и желает дальнейших успехов.

— Да-да, очень приятно, здравствуйте, товарищи, здравствуйте, — затряс судорожно руку Козлевичу начальник. — Прошу в мой кабинет, — пригласил он с поклоном, пропуская гостей впереди себя. — Прошу, прощу…

В кабинете Козлевич уселся у стола хозяина кабинета, закинув ногу за ногу, покрутил кончики своих усов и очень длинно заговорил по-польски, излагая свою просьбу. Когда закончил, то взглянул на «переводчика».

Остап закивал головой и, выпустив очередную абракадабру слов своему «господину», как бы уточняя детали, сказал уже по-русски, обращаясь к Данилову.

— Господин Казимирович, представитель польского консульства убедительно просит вас как можно в короткий срок провести водопровод в дом, где его поселили…

Козлевич прервал «перевод» великого разыгрывателя сцены и вновь сыпанул польскими фразами, Бендер тут же заговорил снова:

— Господин Казимирович согласен повышенно заплатить за ускоренный ударный труд водопроводчиков и даже валютой, — наклонил набок голову и умиленно посмотрел на начальника Остап.

— Конечно, конечно, хорошо, хорошо, уважаемые, — загорячился начальник районной конторы. — Завтра же с утра и направим по адресу слесарей, господин Казимирович… товарищ. И к обеду заверяю вас, вы уже сможете открыть кран с водой в своем доме, — показал жестом руки Данилов, как это делается. — Не извольте беспокоиться, — крутнул он пальцами, как бы проворачивая ручку крана. — Будьте любезны, назовите адрес… — продолжал он манипулировать пальцами, вроде бы открывая и закрывая кран.

Адрес был назван тут же Козлевичем через «переводчика», а Бендер добавил, что труба для прокладки водопровода у хозяев дома уже имеется.

— И прекрасно, и прекрасно, господа-товарищи, не извольте беспокоиться. А краны, задвижки, муфты, фитинги и все прочее мы обеспечим, господин Казимирович, обеспечим.

С польскими словами благодарности Козлевич встал и усердно затряс руку начальнику водопроводчиков. После него это же сделал и Бендер, говоря уже на понятном для Данилова языке.

Начальник проводил «иностранцев» до самой машины. И когда, к удовлетворению Остапа и Козлевича, Балаганов ловко тронул автомобиль с места и поехал, то Данилов еще долго махал им вслед прощально рукой.

Глава XXI. ВОДОПРОВОД ЕСТЬ, КАРТЫ НЕТ

Старший Ивакин, бывший морской лоцман, сидел в тени небольшого сада и выдалбливал из деревянных чурок игрушечные лодочки. А в стороне, на полке у дерева стояли уже изготовленные баркасы, шлюпочки, фелюги, яхты и даже трехмачтовый фрегат и двухтрубный пароход.

В это время и вошли во двор младший Ивакин и Остап Бендер.

— Здравствуй, пап.

— Здравствуй, сын.

— Знакомьтесь, мой лучший друг.

— Остап Бендер, — представился великий зачинатель разных дел.

— Очень приятно. Лоцман Ивакин… бывший… Никитишна, сын пожаловал с другом, — крикнул он в сторону летней кухни, откуда доносился стук ножа, чеканящего капусту и приятный запах борща. — Накрывай на стол.

— Сейчас, сейчас, дорогие мои, — выглянула из двери кухни пожилая женщина в ситцевом фартуке. — Сейчас все подам, капитан.

Прошло несколько минут и на столе появилась бутылка водки, хлеб, редиска, лук, помидоры, огурцы, миска отваренных креветок, густо пересыпанных укропом и сковорода жареных бычков.

— Пейте, кушайте на здоровье, уважаемый гость, — говорила хозяйка, расставив стопки и столовые приборы им столе. — Как там, сын, твоя старая ведьма? — спросила она Романа. — Все сквернословит в твой и наш адрес? Жизни не дает? Говорили тебе, забирай Клавку и живите у нас. И с водопроводом голову не морочил бы. Вон, криница у нас рядом, — указала она в сторону.

— Э-э, нет, хозяйка, водопровод делается уже, — вмешался в разговор Остап, улыбаясь. — Воду в дом вашего сына уже сейчас проводят и мир поселится в доме Романа.

— На долго ли? — усмехнулась Никитична.

— И мир воцарится в замке строптивой Катарины, — засмеялся Остап.

— Катарина? Кто еще такая? — всплеснула руками мать Романа.

— О, это из комедии Шекспира, уважаемая, «Укрощение строптивой» называется.

— А-а, ну тогда… — махнула рукой женщина и заспешила в летнюю кухню. И уже оттуда — Скоро борщ свеженький подам, дорогие.

— А мы к тебе по делу, пап, — начал Ивакин-младший.

— Ты только по делу и заглядываешь к нам, — укорил его отец. — О деле потом. Ну… — поднял он стопку, — за встречу, — и, не сказав больше ни слова, кивнул только головой гостю и сыну, выпил и стал закусывать.

Когда выпили еще, Ивакин-лоцман спросил:

— Так что за дело?

— Да вот, пап, они проводят нам водопровод… А они ищут в море старинные предметы для музея… — начал немного сбивчиво Роман.

— Ну это известное дело, — захрустел огурцом бывший лоцман.

— У тебя же карта и все на ней отмечено, что и где потоплено у города.

— Разве только у Мариуполя? И у Ростова-Азова, Таганрога, Бердянска и до косы Обиточной… А кое-что помечено было на карте и до Керчи. Все наносил когда-то на карту. И по указанию начальства, и по своей инициативе, когда с боями по морю ходили.

— Ну, если не можешь дать карту, поскольку она для тебя, пап, ценная, дай вот председателю общества археологов посмотреть и скопировать то, что его интересует.

— Э-э, да рад был бы помочь дорогому товарищу. Да нет ведь ее у меня, сынок.

— Как нет?! — вскочил Ивакин-младший.

— Как нет?! — привстал Бендер.

— Да так. Купил я тут у одного баркас по сходной цене. Он и выпросил, как прибавку к деньгам, мою карту.

— Что же его интересовало в ней? — настороженно спросил Остап.