Дальние пределы человеческой психики

больше озадачивает, почему решение насущных материальных проблем

некоторых людей подталкивает к дальнейшему, духовному росту, а

некоторых не побуждает к этому, позволяя оставаться в кругу сугубо

<материалистических> забот.) Но боюсь, что мои утешения в данном

случае помогут так же, как если бы я взялся доказывать религиозному

фанатику, что для духовного роста человечества важны не столько

проповеди, сколько выращивание хлеба, строительство жилья и дорог, и

тому подобные вещи.

Стоит только поместить наше низменное, животное наследие в одно

пространство с <высшим>, духовным, аксиологическим, ценностным,

<религиозным> (подчеркивая тем самым животную природу духовного,

высоко-животную природу), и мы сможем преодолеть множество дихотомий.

Например, дихотомию, в соответствии с которой дьявольское, порочное,

плотское, злое, эгоистичное, эгоцентричное, стремящееся к наслаждению

противопоставляется божественному, идеальному, добродетельному, вечным

ценностям, высшим устремлениям. Следуя этой дихотомии, божественное

или лучшее иногда понималось как присущее человеческой натуре. Но

гораздо чаще, и тому мы знаем множество примеров в истории, добро

отлучалось от

человеческой природы, приписывалось чему-то внешнему,

сверхъестественному.

Порой мне начинает казаться, что большая часть религий, философий и

идеологий с готовностью и охотой приписывают человеческой природе все

дурное, все худшее. Но мы знаем и примеры экстериоризации62 <худших>

человеческих устремлений, как например в случае, когда их приписывали

<велению Сатаны>.

Теория метамотивации: биологические корни высших ценностей

343

i Зачастую позывы <низшей> животной природы человека априорно относят

к <плохим> (95), хотя столь же справедливо было бы априорно отнести их

в разряд <хороших>, как это и происходит в некоторых культурах. Может

быть, истоки подобного очернения нашей <низшей> животной природы лежат

в самой дихотомизации (дихотомизация ведет к патологии, а патология

питает дихотомизацию; и та, и другая с точки зрения холизма ведут к

искажению истины). Если это предположение верно, то концепция

метамотивации должна послужить хорошим теоретическим базисом для

преодоления подобных, как правило, ложных, дихотомий.

XIX

Разные виды удовольствий, удовлетворений можно организовать в виде

иерархии, выстроить от низших к высшим. Таким же образом можно

осмыслить и разновидности гедонизма, то есть представить иерархию от

низшего гедонизма до метагедонизма.

Высшие ценности, рассмотренные с точки зрения удовлетворения

метапотребностей, можно представить как разновидности высшего

наслаждения или счастья.

Я уже доказывал (81) необходимость и пользу построения иерархии

удовольствий, проранжированных примерно в таком порядке - облегчение,

вызванное избавлением от боли; удовольствие от горячей ванны; ощущение

дружественности; восторг от музыки; торжество от рождения ребенка;

экстаз высшей любви, и, наконец, слияние с высшими ценностями.

Подобная иерархия позволит нам решить проблемы, связанные с

гедонизмом, эгоизмом, долгом, и прочие. Если человек может рассуждать

об удовлетворении высших потребностей и ставит его в один ряд с

удовольствиями как таковыми, то о нем можно сказать без всяких

оговорок, что он стремится к удовольствиям, подразумевая при этом и

метаудовольствия. Я называю такое отношение к удовольствию

<метагедонизмом> и заявляю, что на этом уровне нет никакого

противоречия между наслаждением и долгом. Мы все ближе подходим к

пониманию того, что высшим долгом человека является стремление к

правде, справедливости, красоте и т. д., которые одновременно даруют

человеку величайшее наслаждение. Такое понимание наслаждения снимает

противопоставление эгоизма и альтруизма. Что хорошо для отдельного

человека, то хорошо Для всех; если удовольствие заслуживает похвалы,

то и стремление к нему разумно, праведно и заслуживает одобрения; то,

что нравится человеку, то и хорошо для него; стремление человека

соблюсти свои (высшие) интересы полезно всем.

Говоря о низком гедонизме, о высоком гедонизме и о метагедонизме, мы

ведем речь об одном и том же, но на разных этажах (95), подразумеваем

некие операциональные и поддающиеся проверке значения. Например, чем

выше мы будем подниматься по лестнице гедонизма, тем менее представлен

344

Метамотивация

он будет в популяции, тем более строгие требования он будет

предъявлять к социальным условиям, к качеству образования и т. д.

XX

Если духовная жизнь инстинктоподобна, то для достижения ее можно

применять техники <субъективной биологии>.

Поскольку духовная жизнь (высшие ценности, факты Бытия,

метапотребности и т. п.) является частью реального <Я> и обладает

инстинктоподобием, ее можно исследовать при помощи интроспекции. Она

говорит своими <внутренними голосами> или издает свои <внутренние

сигналы>, которые, хотя и слабее <голосов> и <сигналов> базовых

потребностей, все же могут быть <услышаны>, а следовательно, могут

быть предметом для <субъективной биологии>.