Дальние пределы человеческой психики

В принципе все приемы и упражнения, которые помогают нам развить

сенсорную чувствительность, познать свое тело, повысить сенситивность

к внутренним сигналам (исходящим от потребностей, способностей,

конституции, темперамента, тела), - все они применимы и в данном

случае, хотя и с некоторой коррекцией. Человек может научиться слышать

голос своих метапотребностей, научиться стремиться к красоте,

справедливости, порядку. совершенству и т. д. Может быть, стоит ввести

новый термин, вроде <способности к постижению> для описания этой

особой чувствительности к внутренним голосам своего <Я>, особой

способности провидеть свои метапотребности и радоваться им.

Дальнейшее изучение высших переживаний и высшего постижения во многом

связано именно с этой способностью к постижению, которой в принципе

можно <обучать>, которую можно восстанавливать при помощи

психоделических препаратов или невербальных методов, вроде методик

Исаленовского института*, с помощью медитации и техник погружения.

Я не хочу, чтобы вы расценили мои слова как призыв обожествлять

внутренние сигналы (внутренние голоса, <угрызения совести> и т. д.). Я

убежден, что чувственный опыт является началом любого познания, но я

не говорю, что им же все и кончается. Он необходим, но недостаточен.

Внутренний голос, даже если это внутренний голос Сократа, может

ошибаться. Мудрец потому и мудр, что всегда по возможности соотносит

то, что нашептывает ему внутренний голос, с тем, что видят его глаза и

подсказывает разум. Эмпирическая проверка для чувственного знания

крайне необходима, ибо порой внутренняя убежденность, даже истинно

мистическое знание, могут ока-

* Исаленовский институт (Калифорния) специализируется на использовании

невербальных методов. В основании этого нового подхода к обучению, до

сих пор не сформулированном, лежит равная любовь к <телу> и <духу>,

убежденность в их синергической взаимосвязи и иерархической

интеграции, отказ от противопоставления <высшего> и <низшего>.

Теория металютивации: биологические корни высших ценностей 345

заться голосом дьявола (53). Поэтому, при всем моем уважении к

чувственному опыту, я бы не советовал руководствоваться только его

подсказками, как в науке, так и в жизни.

XXI

Высшие ценности, на мои взгляд, ничем не отличаются от прочих фактов

Бытия. Поэтому реальность можно рассматривать одновременно и как

объективную, и как высшую.

Человек, постигший высшие ценности посредством высших способов

познания (посредством прозрения, озарения, инсайта, высшего

постижения, мистического откровения и т. д.) (89, гл. 6), в конце

концов понимает, что высшие ценности ничем не отличаются от прочих

фактов Бытия (или совершенной реальности). Стоит только достичь высших

уровней личностного и культурного развития, постижения, эмоционального

раскрепощения (избавиться от страхов, препон и комплексов),

невмешательства, и тут же понимаешь, что внешняя, объективная,

независимая от человека ? сальность постижима наиболее полно в ее

собственном, объективном (независимом от человека) устройстве, не

искаженном личными пристрастиями или рассудочностью наблюдателя (8 2).

Тогда человек может описать реальность такими словами, как <истинная>,

<хорошая>, <совершенная>, <цельная>, <исполненная жизни>,

<справедливая>, <прекрасная> и т. д. Он подберет для рассказа об

увиденном именно оценочные слова. Традиционная дихотомия есть и должно

остается внизу, на более примитивных уровнях жизни; здесь же, на

высшем уровне жизни, где действительное и ценностное сливаются

воедино, она преодолена. Напомню, что эти слова, имеющие одновременно

и дескриптивное, и нормативное значения, можно назвать <двойственными

понятиями>.

На этом уровне <любовь к высшим ценностям> сливается с <любовью к

совершенной реальности>. Приверженность фактам здесь значит не что

иное, каклюбовь к фактам. Тягостные потуги к объективности восприятия,

прищур и философичность, сопутствующие попыткам свести к минимуму

пагубное воздействие наблюдателя, его страхов, желаний и эгоистических

расчетов, теперь не нужны. Реальность приходит к человеку как

эмоциональный, эстетический и аксиологический результат, результат, к

которому стремились и приближались величайшие ученые и политики,

наиболее проницательные философы, художники и духоборцы.

Такой человек провидит высшие ценности в каждом предмете, созерцание

для него ничем не отличается от постижения. Поиск истины (или

абсолютно конкретного решения проблемы) для него ничем принципиально

не отличается от поиска красоты, порядка, цельности, совершенства,

справедливости (может быть, вполне житейской), то есть приближение к

истине возможно для него посредством любой другой высшей ценности.

Скажите, чем тогда наука отличается от искусства, от религии,

философии? Не присутству-

346

Метамотивация

ет ли в любом естественнонаучном законе духовное или аксиологическое

откровение?

Если мы согласимся с подобным отношением к объективной реальности, или

по меньшей мере к высшей реальности в том виде, как она представляется