Дальний свет

— Конечно!

Брюнет отошёл к плитке, где уже почти кипела кофеварка, и вскоре тёмный дымящийся напиток наполнил три чашки.

Женщина отпила немного, подняла голову к «автору», что стоял у её стула.

— У тебя самый чудесный кофе в мире, — сказала она негромко, с отчётливым немецким акцентом.

— Это ещё что. Читал я тут про кофе в одной книге… в какой же…

— Корлетов? «На улицах и площадях»? — подсказал блондин.

— Именно! Там говорилось, в Ринордийске водились когда-то такие кофейни, что аромат растекался из них далеко по улицам, и всякий путник неизменно сворачивал с дороги, чтобы зайти и попробовать столь божественный напиток.

Дверь дрогнула, и внутрь вошёл человек в серой шляпе и сером плаще. Вода стекала ручьями со всех троих.

— Извините, немного припозднился, — человек смущённо и сдержанно улыбнулся.

— Лёха! — блондин вскочил, хлопнул его по плечу. — Садись, обогревайся. Что там случилось?

Тот снял шляпу и расстегнул плащ, несколько потеряно (как, впрочем, и всегда) огляделся по сторонам.

— Только что я встретил… наверно, это называют потерянной душой. Могла бы стать великим творцом или гуманистом. А стала…

Он замолчал, не заметив даже поставленной перед ним чашки кофе.

— Вы разговаривали? — поинтересовался блондин.

— Да, я пытался что-то объяснить ей. Я же всё-таки поэт… как говорится, глас народа. Знаете, что во всём этом самое неприятное? — человек в сером обвёл их взглядом. — Когда ты, лично ты, сделал однажды что-то правильное, сделал, как надо, и можешь даже в какой-то степени собой гордиться. А потом всё перечёркивается… вот такими фактами. И думаешь тогда: а надо ли было ввязываться, стоило куда-то рыпаться, если в итоге всё в мире остаётся как есть? — он прервался, чтоб найти взглядом брюнета. — Слушай, у тебя нет папиросы?

— С каких пор ты стал курить? — тот протянул ему портсигар. — У своего протеже научился?

— Он не мой протеже, — человек в сером неловко покрутил папиросу в пальцах, поднёс ко рту и отложил на край стола, видимо, так и не поняв, как иметь с ней дело. — Он — её.

Женщина скептично прикрыла глаза и поджала губы:

— Да ладно, он меня и знать не знает.

— Это абсолютно неважно, — человек в сером с убеждением повёл рукой. — Абсолютно и совершенно. Кстати, тут все в курсе, да? Он едет в Ринордийск.

— В товаром поезде? — женщина переглянулась с ним, оба чуть заметно, но со значением кивнули. — Моё ему сочувствие.

Она над чем-то мрачно замолчала. Брюнет сразу заметил это.

— Вы совсем ничего не пьёте, фройляйн.

— Не хочу напиваться раньше времени. Тем более, и повод на подходе.

— Ты про ту девушку? — спросил он тише и серьёзнее.

Женщина молча кивнула.

Блондин, придвинувшись ближе, попытался заглянуть ей в глаза:

— Почему ты не поможешь ей? Она звала тебя.

Женщина покачала головой:

— Ей никто сейчас не сможет помочь. Ни я, ни любой другой. Разве что она сама, если получится. А она себя не прощает, бедное дитя.

Все четверо замолчали. Дождь монотонно отбивал бесконечный мотив, а свет всё так же грелся среди стен, книжных полок и стойки с высокими стульями: ему не хотелось наружу.

— Ну что? — женщина нарушила молчание. — Noch Kaffee f"ur alle?^[3]

Все поддержали предложение.

92

С ключами от деканата получилось даже проще, чем предполагалось: она просто вызвалась отнести их на вахту, ведь заведующая, наверняка, так торопится в актовый зал.

(И врать не пришлось: Китти действительно собиралась отнести их на вахту, только сначала использовать по назначению).

В деканате в самом деле было пусто. После гимна и первых слов многие начнут возвращаться на свои места (хотя официальная часть, обязательная для студентов, далеко не будет на этом закончена). К тому времени хорошо было бы управиться. Китти огляделась, прикидывая, где что лежит, проверила несколько ящиков картотеки. Так, кажется, здесь…

Послышались шаги. Китти успела задвинуть ящик и несколько податься от него в сторону, когда хлопнула дверь. Китти мельком, неохотно обернулась, как человек, которого отрывают от важного дела. Ах вот кто: староста параллельного потока, кажется, Лида… Да, её зовут Лидой.

Та остановилась на пороге, удивлённо захлопала глазами:

— Китти? А ты почему тут?

— Попросили кое-что сделать, — Китти в меру приветливо улыбнулась. — А ты?

— Да так, бумаги забрать надо… Сказали взять здесь.

Поскольку никаких бумаг она, похоже, искать не собиралась (сама Китти интересовала её куда больше), пришлось пробежаться взглядом по столу.

— Наверно, эти?

— Да, точно, — Лида взяла первую попавшуюся стопку, но уходить не собиралась и по-прежнему с холодным интересом посматривала на Китти.

— Тебе, наверно, уже пора? — она старательно изобразила участливость. — Опоздаешь в зал, будет нехорошо.

— Да ладно, подожду тебя, — Лида небрежно пожала плечами. — По дороге расскажешь подробнее, что тебе здесь поручили? Интересно очень.

Разболтает, поняла Китти. Даже если сейчас получится избавиться от неё и успеть подкинуть грамоты, всё равно потом разболтает, что видела её здесь.

— Лучше потом, когда будет время. Или ты боишься, что я не донесу ключ до вахты?

— Откуда я знаю, может, ты подписи подделываешь.

— Ну не так же в открытую, — отшутилась Китти.

Промедление уже становилось критическим. К тому же, да, где-нибудь всплывёт обязательно, разве что Лида сама почему-то не захочет распространяться…

Китти повернулась к ней напрямую и, будто только заметила, уставилась на её шёлковый шарфик.

— Лииида… — протянула она громким испуганным шёпотом. — А что это на тебе за лента?

— Где? Это? — та с некоторым беспокойством потянулась к шарфу.

— Ты знаешь, что это за цвета? Знаешь, кто их использует?

Лида растерянно помотала головой.

Китти отстранилась с замершим взглядом и прошептала, будто отмечая для себя:

— Госизмена…

Лида взмахнула руками: