Дань

– А я Эйлин, - тихо представилась девушка.

– И имя у тебя такое же прекрасное, как ты сама, - прошептал мужчина и нежно дотронулся пальцами до ее щеки.
– Сейчас я провожу тебя, Эйлин, к другим девушкам. Через час отправляемся в путь. В дороге будем пять дней, за это время мы успеем не раз поговорить с тобой.

– Всего пять дней до Великого Аршаима? – воскликнула девушка.

– Даже чуть меньше, если идти тайными саинарскими тропами, - улыбнулся Етугай, он все больше очаровывался этой девушкой. Она была подобна глотку прохладной воды в знойной пустыне, такая же манящая и желанная. Драгу отчаянно хотелось сделать хоть что-нибудь, чтобы расположить к себе юную княжну.

– Ты голодна, Эйлин?

– Я нет, а вот мою лошадку Малышку покормить нужно, - сказала девушка.
– Она очень старенькая и быстро устает. Я переживаю за нее.

– Так почему ты не оставила ее дома? – удивился саинарец.
– Нас ждет трудный переход.

– Это очень дорогое для меня существо. Когда я надолго уезжаю из дома, она отказывается есть, - расстроенно ответила девушка. И в этот момент Етугай понял, что он примет старую лошадь в свой караван, и что эта лошадь обязательно дойдет до конца пути живой и здоровой, даже если ему придется нести животное на себе.

– О твоей лошадке позаботятся, - хрипло сказал он, и сам не узнал своего голоса.
– Пойдем, прекрасная, времени осталось мало.

– Спасибо, - тихо прошептала Эйлин, и душу мужчины слово согрело солнышко.

В караване, кроме Эйлин, в качестве дани для Великого Хана, ехали еще шесть девушек. Все они были молоды, весьма привлекательны, и без умолку разговаривали между собой. Женщин везли в просторной, крытой повозке. Никаких лавок и сидений здесь не предусматривалось, зато весь пол был застелен прекрасными пушистыми коврами, на которых было раскидано большое количество мягких атласных подушек. Во время длинных привалов девушки покидали повозку, чтобы размяться, справить нужду или перекусить, сидя вокруг костра.

Сначала Эйлин вела себя тихо, прислушиваясь к девичьей трескотне. Односложно отвечала, если ее спрашивали, а сама старалась не задавать вопросы. Но потом, поддавшись дружелюбной атмосфере, царившей вокруг, все чаще стала поддерживать беседу и даже кое-что рассказывать сама.

– А охранник то наш, как на меня посмотрел, - рассказывала круглолицая Наяна, - я так и обомлела. До чего же саинарцы пригожие.

– Наяна, - улыбнулась Эйлин, - ты же к Хану едешь, а заглядываешься на его воинов.

– Ох, Эйлин, - возразила ей круглолицая, - какая ты наивная. Хана на всех не хватит. А потом я тут кое с кем потолковала и узнала, что он к себе лично никого из тех, кто прибывает с данью, не берет. Отдает своим самым верным воинам.

– Как? – опешила Эйлин.

– Ну, тебе-то бояться нечего, - вступила в разговор Ориш.

– Это чем мое положение лучше вашего? – нахмурилась княжна.

– Ой, будто ты не видишь, - рассмеялась Наяна.
– Сам джинхар Етугай с тебя глаз не сводит. В твоем присутствии обо всем забывает.

– Да ну вас, девочки, - отмахнулась Эйлин, - шутите все. Просто он очень хороший и добрый человек.

– Этот добрый человек – второе лицо Саинарского Ханства и ближайший друг самого Хана Кайсара, - Ориш развеселила ее недогадливость и сейчас на хорошеньком личике девушки сияла озорная улыбка.
– А смотрит он на тебя, как бродячая собака на кусок мяса, разве что слюну не пускает. Приглядись и не упусти своего счастья.

– Да толку-то приглядываться? – Эйлин поражалась, с каким спокойствием эти девушки принимают свое почти бесправное положение.
– Все равно это всего лишь на год.

– Извини меня, Эйлин, но ты и правда дурочка, - вмешалась темнокожая Лунджил.
– Разве ты не знаешь, какой позор ждет девушку твоего рода после возвращения? Никто из нас обратно не собирается.

– Как? – удивлению Эйлин не было предела.
– Неужели вы предпочтете всю жизнь прожить рабынями?

– Эйлин, ну о чем ты говоришь? – Наяну явно забавляло то, что Эйлин ничего не знала о своем положении.
– В Саинарском Ханстве совершенно другая культура, традиции, обычаи, совершенно другой уклад жизни и социальное устройство общества. Положение рабыни, учитывая наше знатное происхождение, может быть вполне сносным. Скорее всего, Великий Хан отдаст тебя на год одному из своих нукеров, в его доме ты будешь эмегтэй этого воина, а значит, он будет тебя любить, баловать и заботиться обо всех твоих нуждах. А через год, когда ты станешь свободна от обязательств перед Ханом, то вполне сможешь стать любимой женой ханского нукера. А если учесть, что они красивы, как сладкий грех, и очень богаты, то жизнь перестает казаться такой уж горькой. Поэтому повторю – присмотрись к Етугаю! Ах, если бы он хоть раз на меня посмотрел так, как смотрит на тебя! Уж я бы его не упустила!

– И что бы ты сделала? – рассмеялась Эйлин. Ее нисколько не обидели подтрунивания подруг по несчастью. Наоборот, благодаря их разговорам, она всегда узнавала что-то новое и полезное.

– Я бы… - Наяна хищно облизнулась и клацнула зубами.
– Я бы съела его целиком! Всего! Без соуса и столовых приборов!

И девушки дружно рассмеялись.

После этого шутливого разговора, Эйлин стала замечать взгляды Етугая, и как он вздыхал, когда думал, что она этого не видит. Мужчина был ей приятен. У княжны даже как-то раз учащенно забилось сердце, когда, во время одного из привалов, дарг каравана дотронулся до ее руки и нежно-нежно погладил тонкие пальчики. Они всегда вежливо здоровались друг с другом, но саинарец не делал попытки заговорить с ней.

Так минуло несколько дней и вдалеке, у подножия величественных сопок, на берегу большого озера показался величественный город Аршаим. Все девушки прильнули к небольшим окошечкам повозки и внимательно разглядывали все, мимо чего проезжали.

Город был чист и сказочно прекрасен. Мимо проплывали величественные здания, богатые дома, с садами и тенистыми беседками, площади, мощеные красивым белым камнем с обязательными фонтанами на каждой. Чинно проезжали всадники, неторопливо спешили по своим делам богато одетые горожане, радостно кричали дети, и все говорило о том, что жизнь в Саинарских степях счастливая.

А потом караван миновал красивые ворота, долго ехал вдоль тенистой аллеи, пока не остановился у одного из входов Ханского Дворца. Здесь девушек попросили выйти. Етугай сам лично подал руку каждой девушке, помогая выбраться из повозки. Последней спускалась Эйлин. Недолго думая, джинхар подхватил девушку, чтобы через мгновение поставить на землю рядом с собой. Отпуская, он успел ей шепнуть:

– Ничего не бойся. Я найду тебя. О лошадке не беспокойся, найдешь ее на ханской конюшне. Спросишь старого Октая.

От таких слов сердце девушки пустилось вскачь, но когда опомнившись она подняла глаза, мужчина уже был в седле, раздавая команды воинам-охранникам, и караван тронулся дальше. Эйлин вздохнула, сожалея о том, что так и не успела поблагодарить этого доброго и благородного саинарца.

У дверей девушек встречала худая, пожилая женщина, одетая в расшитый халат и конусовидную шапку с меховой опушкой. Старушка прихрамывала при ходьбе, тяжело опираясь на посох, но взгляд ее был цепким и острым.