Дань

Кровать. Поистине это было огромное ложе, застеленное пушистым меховым одеялом. Взглянув на нее, Эйлин задрожала от страха и волнения, вновь прося сил у высших. А потом она увидела его и уже не смогла отвести взгляда от этих внимательных серых глаз.

Великий Хан был одет в роскошный халат и сидел в массивном резном кресле, лениво откинувшись на спинку. Его небрежно расслабленный вид не обманул Эйлин, девушка чувствовала, что мужчина сосредоточен и решителен, как грозный хищник перед решающим броском. Под его внимательным взглядом, княжна почувствовала себя неуютно. Вот так молча стоять перед совершенно незнакомым мужчиной, который откровенно рассматривал ее от макушки до острых кончиков легких туфелек, и которому она отныне принадлежала, было неловко. Тем не менее, Эйлин гордо расплавила плечи и взгляда не отвела.

– Значит, ты и есть – Эйлин… – произнес Хан, и от его голоса тело девушки покрылось мурашками. Кайсар не спрашивал, но княжна почувствовала необходимость ответить.

– Да, мой Хан, - тихо сказала она.

Мужчина поднялся с ленивой кошачьей грацией и подошел к девушке. Он стоял так близко, что Эйлин чувствовала, как его дыхание шевелит ее волосы. Хан протянул руку и погладил княжну по щеке.

– С самой церемонии хотел это сделать, - признался он.
– Хотел ощутить, правда ли твоя кожа так же нежна, как таальский атлас.

– И в чью пользу сравнение? – спросила Эйлин, пытаясь справиться с дрожью в коленях.

– Никакой атлас не сравнится с нежностью твоей кожи, мое северное солнце, - ответил мужчина, приподнимая ее голову за подбородок, всматриваясь в милое испуганное лицо.
– И даже глубокие воды южного моря не сравнятся с синью твоих глаз. Ты прекрасный цветок Севера, моя Эйлин.

Хан склонился, и теплые мужские губы нежно накрыли губы девушки. Кайсар целовал ее бережно, тягуче-медленно, наслаждаясь каждым прикосновением. Сердце Эйлин готово было вот-вот выскочить из груди, а по телу разливалась теплая волна, заставив девушку прикрыть глаза.

– Ты слаще первой летней земляники, что растет на согретом солнцем склоне сопки, - шептал мужчина, а Эйлин таяла от его слов, его поцелуев, пьянела от его близости.

Кайсар отстранился, рассматривая девушку жадным, горячим взглядом. Щеки покрыл нежный румянец, губы припухли от его ласки, и даже ритуальные одежды не могли скрыть полноты и прелести ее девичьей груди. Хан протянул руку, чтобы пропустить сквозь пальцы золотые локоны ее волос.

– Как шелк, - восхищенно выдохнул он.
– Словно расплавленное золото течет по моей руке. Как же ты хороша, моя Эйлин. Я хочу видеть тебя всю. Разденься для меня, сокровище.

Девушка вздрогнула, все внутри противилось приказу Хана, и очарование момента разом растаяло, показав Эйлин, кем она является и для чего здесь находится. Что ж, она выполнит все, что Хан от нее потребует.

Мужчина сел на кровать, не отрывая внимательных глаз от девушки.

– Тебе не стоит меня стесняться, маленькое северное солнце, - и все же голос этого невыносимого мужчины зачаровывал юную княжну, почти лишая ее воли.

Тонкие пальчики Эйлин коснулись массивной пряжки пояса, расстегивая его и отбрасывая на стоящую рядом кушетку. Она все сможет. Она сильная. Это всего лишь небольшое испытание, которое она выдержит с честью и смирением. С этими мыслями девушка скинула с себя ритуальное платье, выпрямившись и смело посмотрев на Хана. Сейчас ее укрывали лишь рассыпанные по плечам густые волосы.

– Повернись, - хрипло приказал мужчина, и Эйлин подчинилась, повернувшись к нему спиной.

– Мать Всех Степей! – воскликнул мужчина, - как же ты хороша, моя эмегтэй. Подойди, присядь со мною рядом.

Словно в тумане, пылая от смущения, девушка подошла и присела на краешек огромного ложа, ощутив под собой мягкий пушистый мех. Мужчина тут же потянулся к ней, откидывая назад медовую копну ее волос. Его большие руки прикоснулись к шее девушки, нежно поглаживая ее пальцами.

– Такая хрупкая, - шептал он.
– Такая совершенная…

Хан вновь припал к ее губам, на этот раз поцелуй был настойчивее. Эйлин чувствовала, как его язык смело раздвинул ее губы, врываясь в рот, лаская и поглаживая все, до чего дотрагивался. Восхитительные ощущения вернулись, рождая в теле девушки странную дрожь и приятное тепло.

Мужчина бережно уложил ее на одеяло, продолжая целовать щеки, шею, плечи. Он слегка прикусывал ключицы и урчал от удовольствия. Душа Эйлин находилась в смятении. И когда жадный горячий рот Хана накрыл вершинку ее груди, втянув в себя сосок, с губ девушки сорвался томный хриплый стон удовольствия.

– Моя Эйлин, - простонал мужчина, подминая под себя хрупкое тело девушки.

Он жарко целовал ее живот, зарываясь языком в ямку пупка. От столь откровенной ласки Эйлин всхлипывала и выгибалась к нему на встречу. Его чуть шершавые, теплые руки блуждали по всему телу, лаская и поглаживая. Эйлин уже дрожала всем телом, чувствуя, как горячая волна скручивается в тугой комок внизу живота, когда пальцы мужчины коснулись сосредоточения ее женственности, бережно прокладывая себе путь, раздвигая сокровенные складки. Девушка затихла, шокированная его откровенными прикосновениями.

– Ты вся влажная, мое северное солнце, - хрипло прошептал Хан. – Вся… Для меня.

Румянец смущения вновь вспыхнул на щеках девушки, но в этот момент мужчина, лаская ее тайное местечко, дотронулся до чего-то такого, отчего волна удовольствия прокатилась по телу, и Эйлин закричала, выгнувшись дугой. Их стоны слились. Мужчина, потеряв терпение от страсти, быстро скинул халат и раздвинул бедра девушки.

– Смотри на меня, - приказал он.
– Хочу видеть твои синие глаза, когда буду в тебе.

Его слова звучали хрипло, голос дрожал, выдавая нетерпение Хана. Он вошел одним мощным движением, с победным рыком, окончательно теряя контроль. Его движения были резкими, порывистыми. Мощными толчками он входил в тело девушки. Она была такая тугая, узкая, идеальная для него.

Впервые в жизни Великий Хан, полностью утратив контроль, отдался незабываемым ощущениям, все больше и больше приближая свое невероятное удовольствие. Он хрипел и рычал, продолжая вколачивать себя в хрупкое податливое тело, пока не почувствовал, как миллионы мелких иголочек словно впились в позвоночник высвобождая лавину высшего, неземного блаженства. Мужчина со стоном излился, прижимая к себе девушку и понемногу приходя в себя.

Лишь потом, спустя несколько томительных секунд, он взглянул на нее и задохнулся от ненависти к себе. Глаза Эйлин были открыты и полны невыплаканных слез, а где-то там, в их глубокой синеве застыла боль, перемежаясь с отголосками страха. Проклятый бог! Пойдя на поводу у своей похоти, он словно потерял разум, совсем позабыв о девушке, для которой эта ночь была первой. Эйлин тряхнула головой и влажные дорожки слез поползли по ее вискам. Кайсар медленно отстранился и лег рядом. Он судорожно подбирал слова, чтобы успокоить испуганную девушку, но не находил их. Все они были глупыми и бессмысленными.