Дар мертвеца

— Нелепая чушь! — воскликнул прокурор, испепеляя его взглядом. — Не желаю больше об этом слышать! Мой сын еще носил траур по умершей невесте…

«Ты нажил себе врага, — заметил Хэмиш. — Очень неразумно…»

— Вот, по-моему, еще одна причина подождать, — ответил Ратлидж, делая вид, что не слышит Хэмиша, но тут же пошел на попятный: — Я вовсе не пытаюсь убедить вас в справедливости моих умозаключений. Друзья вашего сына уверяют, что он любил Элинор Грей так же сильно, как она любила его. Мне говорили об этом его сослуживцы, им он не стал бы лгать о своих чувствах. Элинор и ее мать поссорились незадолго до ее исчезновения. Судя по времени, это было уже после того, как ваш сын вернулся на фронт, но до его гибели. Может быть, Элинор сказала леди Мод, что хочет выйти замуж за провинциального юриста, а не за представителя высшего общества… Сама леди Мод наотрез отказывается говорить о ссоре с дочерью.

— Не желаю больше слышать ни слова! Я не верю, что мальчик из Данкаррика — внебрачный ребенок моего сына! Мне все равно, кто его мать!

Подобно многим отцам, понесшим тяжкую утрату, прокурор Бернс хранил в душе светлый образ убитого сына — верного долгу, порядочного молодого человека, который пал смертью храбрых за короля и отечество. Воспитанный в другую эпоху, верящий в другие идеалы, он не мог даже представить, что любовь затмила чувство долга в последние дни жизни его сына. Ему не хотелось чернить светлый образ сына, который на глазах у прокурора вырос, возмужал и ушел на войну. Рыцарь Теннисона в хаки.

— В том, что произошло, нет ничего постыдного. Ваш сын, несомненно, женился бы на Элинор Грей. Он погиб, не успев узнать, что у него будет ребенок… Если честно, другое не представляется мне возможным. — Ратлидж встал, поблагодарил прокурора за чай и, словно эта мысль только что пришла ему в голову, добавил: — Не знаю, что случится с ребенком в Данкаррике. Но если его все бросят, будет печально. При таком происхождении…

Выходя из кабинета и стараясь не слушать Хэмиша и тяжелое молчание за спиной, Ратлидж вздохнул. Хорошо, что ему удалось посеять семена сомнения! Развернув машину, он вернулся в Данкаррик.

Он внушал себе, что разгадал план Алекса Холдена. Если леди Мод все же признает внука в конце процесса над Фионой, ей придется выбирать отца мальчика из двух кандидатов… Чем их будет больше, тем лучше.

Вернувшись в Данкаррик, Ратлидж стал обдумывать следующий ход.

Если Алекс Холден в самом деле так умен, как кажется, для того, чтобы вывести его из равновесия, понадобится не просто инспектор полиции, а нечто большее.

С другой стороны, люди бесхитростные и простодушные часто становятся жертвами собственных предубеждений. Именно предубеждения — их самая большая слабость.

Удобный случай представился лишь под вечер следующего дня.

Ратлидж лежал в засаде в грязной, полуразвалившейся дозорной башне, откуда видна была дорога, ведущая на ферму Холдена.

Когда по дороге на полной скорости пронесся автомобиль и повернул к городку, Ратлидж явственно разглядел, что в машине сидит только Холден.

Он осторожно выбрался из башни, отряхнулся и зашагал к ферме.

Ее окружал просторный и красивый парк, деревья отгораживали дом от больших конюшен, которые стояли в ряд у пастбищ. Дом, построенный в эпоху короля Иакова I, окружала большая терраса, подводящая к двери и красивым фронтонам над старинными высокими окнами. Сто лет назад усадьбу облагородили: разбили лужайки, клумбы, площадки, откуда открывались прекрасные виды. Но основа была гораздо старше.

Он широким шагом прошел по террасе и постучал в дверь. Ему открыла пожилая женщина в черном платье, она оценивающе осмотрела его с головы до ног. Ратлидж сообразил, что на плечах у него осталась солома. Широко улыбнувшись, он сказал:

— Я пришел повидать мистера Холдена. Моя фамилия Ратлидж.

— К сожалению, мистера Холдена нет дома. Он вернется часа через два, не раньше.

— Ага! Тогда, может быть, можно поговорить с миссис Холден? — Он говорил любезно, но решительно, явно не рассчитывая, что на его просьбу ответят отказом.

— Сэр, сегодня она неважно себя чувствует.

— Я ее не задержу.

Горничная пригласила его в прохладный холл с высоким потолком, после яркого солнца там казалось темновато. Ратлидж понял, что очутился в настоящем шотландском баронском доме: сверху, с потолка, свисали знамена, на стенах красовались небольшие круглые щиты, окруженные пистолетами, длинными кинжалами и мечами, они блестели, как лучи солнца на камне, между узкими высокими окнами. Мебель здесь была сравнительно удобной. У двери стоял длинный стол, у незажженного очага, занимавшего полстены, составили несколько кресел. Горничная попросила его подождать, и Ратлидж стал осматривать коллекцию оружия. Ему показалось, что здесь все настоящее — не викторианские копии утерянных семейных сокровищ.

Он увидел клейморы — обоюдоострые мечи шотландских горцев. Таким мечом можно разрубить воина пополам. Лезвия местами зазубрились, как будто ими часто пользовались. Мечи явно боевые, а не парадные. Ратлидж оглядел длинные кинжалы. Перед ним были знаменитые скин ду, которые носились за подвязками гольфов.

Он улыбнулся, глядя на них. Перед ним не изящные кинжалы с рукоятками, украшенными топазами и оленями, вырезанными на ножнах! Черные ножи — простое, смертоносное оружие. Роговые рукояти удобно лежат в руке, а лезвия заточены до остроты бритвы.

Шотландцы, служившие под его началом, научили его метать такие ножи, и полицейский из Лондона умел обращаться со старинным оружием не хуже предков миссис Холден. Он подумал: вот оно, влияние войны! Человек, призванный по долгу службы охранять закон и порядок, научился бесшумно убивать у фермеров, овцеводов и рабочих с винокурен. Можно ли гордиться таким навыком?

Он разглядывал коллекцию кремневых ружей, когда вернулась горничная и проводила его в малую гостиную, где в кресле, вытянув ноги на табуретку, полулежала миссис Холден. Как только горничная вышла и закрыла дверь, она улыбнулась и протянула ему руку:

— Должна еще раз поблагодарить вас за то, что вы меня спасли. Вы пришли справиться о моем самочувствии?

— Да. Выглядите вы намного лучше.

— Я выслушала весьма строгую лекцию доктора. И стараюсь следовать его распоряжениям. Предложить вам чего-нибудь? Чаю? Хереса?

— Спасибо, ничего не надо. Если честно, я приехал, чтобы поговорить о вашем муже.

Миссис Холден порозовела от удивления и насторожилась:

— К сожалению, я не имею права говорить о нем в его отсутствие… Может, вы придете в другой раз?

Ратлидж умиротворяюще улыбнулся:

— Я не стану задавать вам вопросов, на которые он бы не ответил сам. По-моему, ваш муж воевал?

— Да. Почти все четыре года провел на фронте. Для него война была очень долгой. — Что-то в ее лице подсказало, что и для нее война тоже была долгой.

— Я разыскиваю всех, кто служил вместе с капитаном Бернсом… сыном прокурора. Вы не знаете, ваш муж был с ним знаком?

Ему показалось, что миссис Холден вздохнула с облегчением. Вопрос показался ей очень простым.