Дар памяти

Зайдите ко мне завтра после завтрака, Северус, - говорит он. – Нам есть о чем поговорить.

Он исчезает, оставив у меня впечатление, что меня только что выпороли прилюдно, предварительно, разумеется, стащив штаны. Повернуть голову и встретиться взглядом с Поттером кажется неподъемным усилием. Хотя с каких это пор меня волнует, что подумает какой-то маленький идиот, да еще достойный потомок своего папаши? Поворачиваюсь, ожидая увидеть презрение, но вместо этого встречаю хмурый взгляд. Кажется, эскапада Альбуса не понравилась ему тоже.

Вы не хотите, чтобы директор знал о том человеке. Почему? Вы ведь близкие друзья, правда?

Сердце падает камнем в желудок.

С чего вы взяли?

В больничном крыле тогда… я все еще был вне тела. Вы сидели рядом с директором, и он гладил вас по плечу. И вы ругали его за то, что он отдал меня Дурслям. И он сначала разозлился, а потом выглядел виноватым. Так бывает только между близ… Черт! – он потрясенно смотрит на меня. – Вы любовники!

А мальчик-то, оказывается, вырос… Мда. Ожидаю возмущения, негодования и всех прочих оттенков благородной ярости, направленной на грязных педиков, но ее почему-то нет. Поттер молча изучает меня, а я изучаю его сосредоточенное лицо только потому, что я в совершенной растерянности. Накладывать еще один Обливиэйт? Но прошлое уже, кажется, научило меня тому, что это бесполезно. Связывание и Мемория Верса - куда лучший вариант. Да, пожалуй, так и поступлю. И все же… словно что-то толкает меня под руку, останавливая. И еще – он не боится меня, я это чувствую, и это… не злит, это удивляет.

Где только в вашей голове рождается вся эта чушь, Поттер?

Я хочу еще чая! Я замерз, – внезапно жалуется он. Пробует границы?

Пожимаю плечами:

Наливайте.

Он выбирается из одеяла и берется за чайник:

Он остыл!

Он, конечно, рассчитывает, что я верну ему палочку, но мне нравится моя маленькая месть. Подогреваю чай сам.

Поттер – как открытая книга. Впрочем, досада быстро исчезает, уступив место сосредоточенности.

Друзья так не общаются, - уверенно говорит он. И снова смотрит на меня, ожидая реакции. Он что, до сих пор наивно полагает, что по моему лицу возможно что-то прочесть?

Вы, Поттер, конечно, лучше всех осведомлены, как именно общаются друзья. Позвольте-ка вспомнить, были ли у вас какие-нибудь друзья до Уизли?

Он предсказуемо взрывается:

Ублюдок!

Двадцать баллов с Гриффиндора, Поттер, за попытку оскорбить преподавателя. Двадцать баллов за рассуждения о личной жизни преподавателя и директора. Будете распространяться и дальше на подобные темы, у вашего факультета не останется баллов вообще. И да, вы всегда можете пожаловаться на меня директору.

Молчит. Прячет лицо за чашкой. Потом вдруг выдает:

Что ему нужно? Блэку – понятно. Месть. А этому-то что? Не это же в самом деле. И почему Забини?

Почему Забини? Потому же, что и вы, Поттер. Потому что в школе только он мог противостоять вам при ваших выбросах и любому, кто пришел бы вам на помощь.

А я? Почему я? – он вздрагивает.

Да уж, привлекательной его тощую задницу вряд ли назовешь. Да и следит он за собой не больше, чем все подростки. К тому же от него вечно разит потом после квиддичных тренировок. Минерва обращать внимание на подобные вещи, похоже, считает ниже своего достоинства. Это на моем факультете старшие читают младшим лекции о гигиене и объясняют элементарные правила этикета. Ни один слизеринец не придет к столу после тренировки и с невымытыми руками…

Потому что власть, Поттер. Кто владеет силой, тот владеет всем.

Это из-за моей стихийной силы? – тупо переспрашивает он. – Но при чем тут?..

Объясняю, как создаются связи.

То есть он может подчинить любого? Даже Рона?

Теоретически да.

А вас?

Едва удерживаюсь от того, чтобы вздрогнуть.

А дире… - до него доходит. Все-таки до него доходит.

Я встаю, дохожу до камина, кладу ладони на теплый камень. Я действительно чувствую себя последним ублюдком. Мне представляется, как Поттер представляет Альбуса…

И что с этим делать? – голос упавший и хриплый.

Есть способы.

Мы молчим. Поттер возится на диване с такой интенсивностью, будто у него шило в заднице, но не встает. Я внезапно думаю о том, насколько кстати этот разговор. Я всеми силами хотел бы исключить участие Люциуса в ритуале. Поттер боготворит директора. И ему гораздо легче стереть память, если убедить его, что все это на благо. Если все пройдет нормально – я стараюсь не думать о том, что будет, если Альбус откажется платить, - Альбус сам же его и убедит. Ну, в крайнем случае есть Мемория Верса. Главное – уберечь Поттера сейчас.

А… почему я? Почему не Забини? Он же сильнее.

Он не победитель Темного Лорда.

Поттер сглатывает.

Вы все как сговорились! Почему все время я?! – обреченно говорит он.

Я бы тоже хотел это знать.

Когда он приходит?

В любое время.

Нужно забрать карту у Люпина, так?

Нет. Я сам ее заберу.

Он вам не отдаст.

Отдаст, - не отказываю себе в удовольствии ухмыльнуться. Разумеется, я не могу его отравить, но делать кое-какие другие вещи мне никто не запрещал.

Мне проще, - неожиданно говорит Поттер.

Ну да, мантия-невидимка. Против того факта, что оборотни чуют кого угодно и где угодно…

Нет.

Тогда вместе.

Разворачиваюсь. Он стоит напротив и смотрит так серьезно, будто собрался вести полки на битву. Кажется, я понимаю, что находит в нем Альбус. Что в его ублюдочном папаше нашли все остальные.

Поттер пошатывается.

Сядьте.

Возвращаюсь в кресло, он вновь забирается на диван; не закрываясь, подтягивает тощие коленки, теребит в пальцах дужку очков. Из дыр правого носка гриффиндорской расцветки – интересно, а трусы они тоже такие носят? – торчат три пальца.

И приведите себя в порядок.

Суетливо одергивается, подкладывая одну ногу под себя, прикрывая рваный носок полой мантии. Ладно, не до этого сейчас.

Карту я заберу у Люпина сам. По поводу Люпина те же инструкции, что и по поводу директора. Вам ясно, Поттер?

Молчит.

Никакого чая с Люпином, вам это ясно?

Да, повелитель.

Не знаю, как мне удается овладеть собой. Ярость перехлестывает мгновенно. Да как он только посмел…

С чего я вообще должен вам верить?! – восклицает Поттер. – Вдруг вы сами и есть этот маг? В туалете тогда все подстроили, чтобы привлечь меня на свою сторону? И в совятне подножку подставили!..

И еще три ведра подобной чуши. Нет, в наличии ума его подозревать не стоило. Однако, я чувствую облегчение, понимая, что «повелитель» - выстрел наугад. О моем прошлом мальчишка не знает ничего.

Все сказали? – спрашиваю я, когда Поттер наконец затыкается. – Двадцать баллов с Гриффиндора за обвинение преподавателя в нападении на вас.

Он краснеет от злости. Не надо было нарываться, маленький идиот.

Когда у меня появятся новости для вас, я оставлю вас после урока. Из башни выходите только с друзьями и, ради Мерлина, друзья – это не Лонгботтом. Хотя бы Грейнджер и Уизли. В туалет – только с Уизли. Вы поняли?