Дар памяти

Черт, а вот этого я не предусмотрел. Но не сдаваться же…

Мог бы придумать что-нибудь поправдоподобнее, Люпин.

Нет, я правду говорю, - чуть запинаясь, продолжает он.

Ну в таком случае ты взломаешь эти чары, вот и все.

Это не так-то просто сделать. Здесь магия двух умерших, погибших страшной смертью, то есть по сути принесших кровную жертву.

Люпин, карта подчиняется тебе. Карта подчиняется Поттеру. А еще она подчинялась Уизли, которые отдали ее Поттеру.

Откуда?..

Поттер мне сам сказал об этом. И заметь, я не пытал его. Так что уверен, ты найдешь способ сделать так, чтобы карта подчинялась мне.

Но сейчас…

Сейчас, как ты справедливо заметил, у тебя нет времени. Поэтому я просто заберу карту, а ты дашь мне нерушимую клятву, что сделаешь все, чтобы взломать ее для меня. И клятву, что ты не скажешь об этом Альбусу.

Но, Северус…

Именно так.

Убить его клятва, поскольку произнесена в отсутствие свидетеля, не сможет, но в крайнем случае сделает еще более больным. А оборотное и лекарства с рецептурой, измененной для оборотня, могу сейчас варить только я.

Когда я поворачиваюсь, чтобы уйти, вслед мне доносится тяжелый, чуть задыхающийся вздох. Что ж, свой долг во всех смыслах я выполнил. И у каждого – своя судьба.

Проводив Поттера, я сворачиваю к Флитвику. У него в комнатах все вверх дном. Он постоянно затевает перестановки, неизменным остается только количество роскоши. Причем, это роскошь не безвкусная, как у Слагхорна. Наверное, это в самой гоблинской натуре – тонкое понимание красоты и создание ее повсюду. У Флитвика много вещей работы его сородичей. Одну стену занимает оружие, у противоположной стоит столик с ларцами искуснейшей резьбы. Иногда я подозреваю, что они полны драгоценностей, которые он дарит своим многочисленным подругам. У третьей стены рулонами свалены ткани – бархат и шелк, одна роскошней другой. Наверное, в очередной раз никак не может решить, чем обивать стены. Над всем этим плавает множество свечей без подсвечников, создающих теплый ровный свет.

А еще у Филиуса всегда отличное вино или чай.

Когда же мы наконец сможем встретиться в дуэльном зале, Северус, а? – улыбаясь, спрашивает он, усадив меня в низкое, но удобное кресло и выставив на столик между нами серебряный чайный набор. – Мне чрезвычайно не хватает наших маленьких драк.

«Чрезвычайно» - при том, что Филиусу не чужда восторженность, он все же не наивный юноша и употребляет это слово крайне редко. Значит, действительно скучал.

Мне тоже этого не хватает. А еще я хотел бы научиться драться стихия на стихию. Это было бы интересно. Ведь вода преобразуется в пар и таким образом становится взаимопроникающей к воздуху. В то же время я рад, что мне не придется просить его участвовать в ритуале. Воздух должен быть из него исключен. Возможно, я расскажу ему про свою стихию, когда все это закончится. А возможно, не расскажу никогда.

На его вопрос я не отвечаю, придумывая, как начать разговор. Но он, видимо, испугавшись своей неловкости, продолжает сам:

Прости, Северус, я знаю, что о здоровье говорить не принято, но я действительно очень, очень огорчен.

Оставим это, Филиус. – Я перехожу к сути: – Меня беспокоит состояние охранных заклинаний в Хогвартсе. Да, беспокоит, - подчеркиваю в надежде донести до него всю серьезность положения. Филиус знает, что я никогда не говорю о чувствах.

Интересно, действуют ли чары ота на полукровок-гоблинов?

И ты говоришь об этом со мной, а не с Альбусом, - слова, произнесенные полузадумчиво, полурассеянно, бьют наотмашь. Но Филиус тут же продолжает, и меня отпускает: - Ты тоже считаешь, что мер безопасности, предпринятых Альбусом, недостаточно? Уже два проникновения в замок, дементоры почти на школьном дворе… Мы должны с этим что-то сделать, Северус, пока не стало поздно. Возможно, Альбус хочет заманить его в ловушку, но кто знает, не сорвется ли она и не пострадают ли при этом дети?

Он думает, что это Блэк!!! Да я действительно везучий…

Филиус, мне… - делаю паузу, будто бы раздумывая, хотя сердце уже сорвалось с места, словно оборотень, учуявший добычу. Филиус слушает внимательно, терпеливо, ничуть не понуждая – в своей, всегда подкупавшей меня, манере. – Мне удалось узнать, что стихийная магия Блэка – воздух. Можем ли мы создать в Хогвартсе такие охранные чары, чтобы они не трогали тебя и при этом не пропускали никого со стихией воздуха?

Он кивает, расплываясь в улыбке, и затем серьезнеет и сосредотачивается на размышлениях. Минут десять слышно только потрескивание огня в камине. Чай пахнет одуряющее вкусно и, ручаюсь, в нем нет никакого змеиного вереска.

Потом Филиус заговаривает:

В принципе это возможно, и возможно вплести в преграждающие чары сигнальные. Но их не сможет расплести никто, кроме меня. Даже ты их не сможешь расплести. И не сможешь брать из них силу. И мы должны учесть, что в Хогвартсе могут находиться дети, которые проявляют стихию и о которых мы не знаем.

Возрастной барьер?

Его лицо снова озаряет улыбка:

Ты прав, Северус. Приятно иметь дело с таким умным собеседником. Ты прав. Подобная охранная магия вполне может быть настроена так, чтобы различить ребенка и взрослого. Я оплету основные входы.

И выходы из всех комнат, в которых есть камины, включая директорский кабинет.

Филиус смотрит на меня пристально:

Альбус снимет нам за это голову, Северус.

Да. Я рад, что ты понимаешь меня.

На этот раз Филиус думает даже дольше. Я утыкаюсь взглядом в чашку, точнее, в чаинки на ее дне. Можно уже начинать превращаться в Трелони и гадать. Шантажировать Филиуса – давайте будем называть вещи своими именами – мне нечем. Да он бы и вряд ли поддался, это не втягивающий голову в плечи при малейших признаках опасности Люпин. Кроме того, исходя из того, что Филиус знает о количестве и качестве известных мне заклинаний, ему в пору шантажировать меня. И да, да, я не единожды не сдерживался в своем хвастовстве.

Формально у него, конечно, не будет повода даже высказать нам замечания, - наконец тоненько вздыхает он. – Но неформально…

Неформально это означает противостояние. И хотя Альбус с Филиусом никогда не были близкими друзьями, но в лояльности Филиуса Альбусу сомневаться не приходилось никогда. Неожиданно я чувствую вину. Конечно, Альбус и так всю жизнь один, он всегда один, но сейчас моя задача – сделать так, чтобы в Хогвартсе никого не было на его стороне.

Филиус взглядывает на меня почти с испугом.

Мы ведь друзья, Северус? – спрашивает он.

Ну разумеется, - мне не хочется даже думать, к чему он клонит. Сердце замирает в ожидании отповеди или просто отказа. О том, друзья ли мы и вообще, что такое дружба, можно поразмыслить потом.

Есть ли что-нибудь, чего я еще не знаю о… об этой ситуации и что знаешь ты?

Нет.

Слово выходит совершенное естественно, да и паузу я выдерживаю как надо. При этом нет никаких сомнений, что он мне не верит. Филиус далеко не дурак. Кроме огромных знаний и дуэльного опыта, в его копилке немало лет жизни, посвященных наблюдениям за студентами. Конечно, он предпочитает ни во что не влезать, и многие, возможно, обманываясь малым ростом, списывают это на трусость, но они просто не видели Филиуса в бою. И, разумеется, его отличает от сородичей-гоблинов редкостное терпение.