Дар выживания

– Барс, -с усмешкой поправил сержант. – Его так и комполка зовёт. Хороший мужик, хоть и жёсткий. Не одну войну прошёл. По сути, он мне и выбил комнату, и на очередь поставил. А так бы ещё два года ждали. Он за нас горой, мы за него. Потому и не могу против его приказа пойти, извини. Так бы дал вам уйти. Незачем вам в Иркутск ехать, нутром чую.

– Забудь, я всё понимаю, - я и правда всё понимал, но в деревню всё же хотелось больше, чем в Иркутск. – Хороший командир на вес золота.

– Это так. Ты и сам командир неплохой, раз столько работяг подбил на это дело, научил воевать в короткий срок.

– Да не учил я никого, - я бросил окурок наземь, затоптал. – У каждого русского это в крови. Хотя помучиться пришлось, - я хохотнул. – Наши мужики – птицы гордые. Пока под зад не пнёшь – не полетят. Орлы! Ради общего дела собрались, дали гадам прикурить.

– Тебе же за тридцать? – сержант посмеялся со мной, немного ожил. – А в ваше время как в армии готовили?

– Не помню, - отмахнулся я. – Память потерял не так давно. Это твой первый конфликт?

– Да, - сержант выудил сигарету из протянутой пачки. В принципе, его можно было прямо сейчас обезоружить и взять в заложники, но я почему-то отказался от этой затеи. Пацан ни в чём не виноват. Просто солдат, причём свой, а не чужой.

– Слушай, а почему в Алзамае войск нет? – перешёл я непосредственно к интересующим меня вопросам.

– Не знаю, - конвоир пожал плечами. – Я и сам удивился, когда мимо ехали, но Оперативный Штаб решает сам, кого и куда отправлять.

– Над городом дым и стрельба слышна, – рассуждал я. – Значит, боевые действия в городе ведутся.

– Краем уха слышал, что после Нижнеудинска ценность имеет только Тайшет. А Алзамай вроде как по боку, - старший конвоя тревожно вглядывался в лесополосу.

– Люди нынче не в цене? – с нажимом спросил я, заглядывая в глаза сержанта. – Может, хоть разведку проведём? Мне всё это не нравится.

– Нет, - твердо отказал военный, хотя в глазах его на мгновение мелькнули сомнения. – От маршрута следования отклоняться запрещено. После нас должны были второй батальон отправить. Скорее всего, Алзамай – это их задача. Наша – удерживать приграничный район Иркутской области.

– Или очко играет? – внезапно озлобившись, я пнул вывороченный кусок асфальта и развернулся, чтобы уйти к своим.

– Да, играет, а у кого нет?! – крикнул мне в спину сержант срывающимся голосом. Его подчинённые, на секунду отвлёкшиеся от еды, тут же вернулись к трапезе, делая вид, что ничего не произошло, а их командир продолжил, когда я, остановившись, вновь повернулся к нему. – Меня дома ждет беременная жена, мы только начали нормально жить! Думаешь, это не стоит того, чтобы не пихать свой пятак в пекло?! – парень тяжело дышал, раскраснелся. Мои слова его задели, и он хоть как-то пытался оправдаться. – За эти три дня я сто раз пожалел о контракте.Ты думаешь, батальон был таким изначально? Мы только за первые сутки потеряли треть личного состава! Треть! С кем-то из них я ещё в учебке в наряды ходил, с кем-то учился в школе. – все присутствующие уставились на разоткровенничавшегося сержанта, внимательно слушая немигающими глазами. – Нас два раза доукомплектовывали, а убитые, скорее всего, так и лежат под солнцем, потому что не ожидал никто такого, и некуда их складировать. Зачем мне этот геморрой? Я не собираюсь подыхать из-за всякой херни!

– А зачем ты шёл на контракт? – уловив его паузу, начал я. – Каждый, кто хоть каким-то боком причастен к службе в армии, должен осознавать и морально готовиться к тому, что может начаться война и придётся защищать интересы страны с оружием в руках. А если надо, то и сдохнуть. Армия создана, чтобы воевать, - я говорил негромко, спокойно и чётко, расставляя акценты и ударения, чтобы каждый солдат слышал сказанное и понимал меня. – Вас обучали владению оружием, тактике ведения боя не для того, чтобы после службы вы применяли эти знания в пьяном угаре на местной гопоте. Защищать простых людей – это честь для солдата. Вести своих солдат в бой – честь для командира.

– Я командую отделением, - напомнил сержант совсем незначительную роль собственной персоны.

– Десять жизней на тебе висят, десять, - продолжал я свою пламенную речь. – И от твоих действий зависит всё. Ты, как младший командир, должен уметь не только выполнять приказы вышестоящего начальства, но и своей головой думать. Подчиняться – легко, а быть командиром, даже отделения, большая ответственность. Если нет в тебе этого, то и нечего ни в армию лезть, ни в сержанты. Так что, как закончится эта заварушка, лучше пиши рапорт на увольнение. Не твоё это.

Сержант стоял, будто пораженный молнией, не шевелясь, и не в силах сказать ни слова. Губы и руки мелко дрожали. Его подчиненные даже отложили сухпайки и уставились на меня испуганными глазами. А я оставался совершенно спокоен, продолжал говорить размеренно. На миг мне показалось, что сержант вот-вот сорвётся, и рука его уже тянет автомат, но лишь показалось. Он просто поправил оружие на груди и со вздохом сказал:

– Так и сделаю, - а затем объявил громко. – Через пять минут выдвигаемся!

Нам этом всё кончилось, вернулось в старое русло. Солдаты торопились доесть к назначенному сроку, я дошёл до нашего транспорта.

– Ну, ты и мастер пламенных речей, - с укоризной произнёс Хром. – Теперь точно нас перестреляют при любом кипеше.

– Свалить бы от них, да нереально это.., - я уже погрузился в раздумья. Чем дальше мы удалялись от Тайшета, тем меньше оставалось шансов выйти к знакомым местам окольными дорогами.

– Из Тулуна через Вихоревку, - сказал молчавший до этого отец. – По карте глянь. Других нормальных дорог нет.

– Посмотрим, - с надеждой ответил я. Отец обычно давал дельные советы.

– И не беси солдат, Лёшка, а то вообще не доедем, - отец посмотрел на меня твердо, давая понять, что своими психологическими играми я могу накликать беду. Я и сам это понимал, но как в такой ситуации немного не промыть мозги и попробовать открыть глаза? Оставалось надеяться, что моё правдорубство останется без последствий. Утвердительно кивнул отцу, мол, понял.

– У всех всё в порядке? Говорите сразу. Я не знаю, когда следующая остановка.

Но люди молчали и пожимали плечами. В принципе, если не считать того, что мы в полной заднице и едем в неизвестность не по своей воле, то всё в порядке. Перед посадкой в транспорт мне снова позвонили. На этот раз командир одной из оставшихся групп.

– Лёх, что-то не торопятся войска, - сказал взволнованно Серёга Барсук, оставшийся одним из командиров на Райисполкоме. – Но стрельба и залпы слышны откуда-то с юга.

– Значит, боевиков слишком много. Готовьтесь к любому исходу. Если будет всё плохо, звони. Я попробую убедить конвой развернуться.