Давай сыграем… в любовь…

Рудольф двинулся вперед, и оборотень, взвыв, шарахнулся в сторону, уходя за дверь соседней комнаты. Послышался звон разбитого стекла. Ругнувшись, император кинулся за зверем, подлетел к окну, сквозь осколки вглядываясь в темноту парка.

Амалия присела на кровать, обхватила себя руками, пытаясь унять нервную дрожь. Спальня медленно наполнялась людьми. Заспанные горничные, лакеи… стража…

Кажется, Мари потеряла сознание, одна из горничных пыталась привести ее в чувство, размахивая жжеными перьями перед носом, гвардейцы бестолково вопрошали, в чем дело, вихрем влетевший в спальню адъютант быстро осмотрелся, заметил фрейлину, все еще лежавшую на кровати, и, побледнев, кинулся к ней.

— Как ты? — Рудольф, раздав приказы, подошел к Амалии и накинул на нее покрывало. Она вздрогнула и подняла на него глаза, в которых все еще светился ужас.

— Уведи меня отсюда, — тихо попросила девушка. Император кивнул и легко, подхватив ее на руки, перенес в соседнюю спальню. Он аккуратно посадил невесту на кровать и хотел вернуться к своим людям, но Амалия схватила его за руку:

— Не оставляй меня одну! — в голосе слышались истерические нотки.

— Хорошо, — оглянувшись на выбитую дверь, мужчина сел рядом. Девушка прижалась к нему, словно пытаясь согреться.

— Тише, тише, — наплевав на приличия, Рудольф обнял невесту за плечи и прижал к себе, — Все хорошо. Он ушел…

— Он вернется, — прошептала Амалия побелевшими губами, — Зверь всегда возвращается за своей добычей.

Император встревоженно посмотрел на нее, затем подошел к столу, налил в бокал янтарной жидкости и протянул девушке:

— Выпей.

Она покачала головой, но он настаивал. Пришлось подчиниться. Руки все еще дрожали, напиток бился о стеклянные стенки, стекая масляными каплями обратно, на дно. Поднеся к губам, Амалия глотнула, от крепости коньяка дыхание перехватило, горло словно обожгло, она закашлялась и решительно поставила бокал на прикроватный столик.

— Так лучше? — спокойно спросил Рудольф, девушка кивнула:

— Да. Признаться, я очень испугалась.

— Я тоже, — он залпом проглотил коньяк и тоже отставил бокал, — Как зверь вообще проник в комнаты?

— Не знаю… Мари услышала шаги и разбудила меня… Он разорвал магию когтями…

— Это невозможно! — Рудольф вскочил и в волнении посмотрел на Амалию, — Я же лично устанавливал охранные заклинания!

— Ваше Величество! — окликнул его адъютант, замирая на пороге. Рудольф быстро обернулся, все еще прижимая к себе Амалию

— Эдмунд? Ну что там?

— Следы оборвались, — тот досадливо поморщился, — Похоже, эта бестия умеет лазить по деревьям.

— Похоже, друг мой, мы опять проиграли… — Рудольф провел рукой по растрепанным волосам, — Как он проник внутрь?

— Окно в гостиной. Судя по всем, оно было открыто. Слуги говорят, что сегодня им приказали убрать в комнатах, видно, кто— то забыл закрыть.

— Или оставил открытым намеренно, — заметил Рудольф, — Вспомни о лакее…

Адъютант задумчиво посмотрел на него:

— Возможно. В любом случае зверя надо найти. Я оправил людей прочесывать парк.

— Это бесполезно.

— Ну, хотя бы создаст видимость действий и отвлечет от сплетен, — барон пожал плечами.

— Эдмунд, — тихо окликнула его Амалия, — Как Мари?

— Пришла в себя. Говорит, что очень испугалась, — в голосе мужчины слышалось скрытое осуждение. Рудольф мрачно посмотрел на него:

— Увези ее.

— Она отказывается. Упрямо твердит, что ее долг…

— Эдмунд, к черту долг. Будет сопротивляться, бери ее в охапку и увози к своей матери. Там она будет в безопасности. Скажи, это мой приказ.

— Спасибо, — адъютант кивнул и вышел. Рудольф обреченно посмотрел на Амалию.

— Я ннникуда ннне пойду, — прошептала она, вцепившись руками в покрывало. Император не ответил, лишь встал и с помощью магии резко поставил выбитую дверь на место, отсекая всех любопытных, затем обернулся к Амалии, его лицо было абсолютно равнодушным:

— Ты уедешь, — жестко сказал он, — Это больше не обсуждается.

Девушка опустила голову, чувствуя, что слишком устала, чтобы спорить.

— Как вам будет угодно… — прошептала она. Рудольф пробормотал себе под нос ругательство, затем вдруг кинулся к ней, рухнул на колени, обхватил ее лицо руками, осыпая беспорядочными поцелуями. Кажется, он что-то говорил, но Амалия, слишком потрясенная, не различала слов. Голова кружилась то ли от пережитого страха, то ли от выпитого коньяка, то ли от близости мужчины.

Девушка пропустила тот момент, когда император уложил ее на подушки. Она покорно откинулась, чувствуя себя просто марионеткой в руках умелого кукловода.

Она знала, что его губы скользят по ее лицу, шее, груди, вздымавшейся над вырезом халата. Амалия понимала, что это неправильно, что она не должна позволять такое, но она словно впала в какое— то забытье, буквально балансируя на грани сознания. Внезапно все прекратилось. Она медленно открыла глаза, черты лица Рудольфа, склонившегося над ней, расплывались. Ей потребовалось несколько усилий, чтобы сфокусироваться на нем.

Внезапно она осознала, что лежит на кровати императора, рядом с хозяином комнаты, который был одет лишь в бриджи и рубашку. Подперев голову рукой, он с волнением всматривался в ее лицо. Его грудь тяжело вздымалась, на лбу блестели капли пота.

— О Боже, — она провела рукой по телу, по крайней мере, ее ночная рубашка была на месте. Заметив этот жест, Рудольф слегка усмехнулся:

— Не беспокойтесь, моя дорогая. У меня еще хватило сил сдержаться и не переступать черту… хотя соблазн был слишком велик…

— Но… — она поняла, что голос срывается, откашлялась и задала самый глупый вопрос, — Почему?

— Потому что наутро вы бы возненавидели меня, — император совершенно правильно понял ее вопрос, — В конце концов, я не желторотый мальчишка… и могу подождать.

Она хотела возразить ему, сказать, что не хочет ждать, и что она никогда не сможет возненавидеть его, но Рудольф, заметив это, положил палец ей на губы:

— Тише… дай мне в полной мере проявить свое благородство… — он откинулся на спину и снова прижал ее к себе, на этот раз просто наслаждаясь близостью ее тела, — Я просто не хочу, чтобы для тебя все было именно так, как сегодня… Спи, любовь моя, а верный рыцарь будет охранять твой сон…

Его объятия дарили покой и тепло, и Амалия не заметила, как уснула, убаюканная словами, которые Рудольф шептал ей на ухо.

Глава 11

Она проснулась от неясного шума и звуков приглушенных голосов. Постепенно в создание проникли остальные звуки: тихие шаги, шорох одежды.

Девушка открыла глаза. Спальня была погружена в полумрак, и девушка не сразу поняла, где находится. Она приподнялась на локте, пытаясь вспомнить, почему она оказалась здесь. Сквозь щели в шторах проникал свет, и Амалия, наконец, узнала комнату — спальня императора, коричневые стены, аскетичная мебель, с противоположной стены с овальных полотен на нее с укором смотрели ее предшественницы: две жены императора Франца.