Давай сыграем… в любовь…
Шрифт:
— Рад, что вы уже на месте, — перебил его Рудольф, — Моя невеста пожелала идти с нами.
— Ваша Светлость, — граф склонился над протянутой ему рукой, в его взгляде читалось осуждение, — Возможно, вы все— таки передумаете? Поверьте, это зрелище не для женских глаз.
— Амалия развивала свой дар целителя, — вмешался император, — И в любом случае не станет визжать или падать в обморок.
Последняя фраза прозвучала как приказ. Девушка кивнула:
— Именно.
— Как пожелаете, — шеф жандармерии вздохнул, отчего его бакенбарды распушились еще больше.
— Ведите,
Они вошли в здание, где еще царило спокойствие раннего утра, прошли по длинному коридору, спустились в полутемный подвал. Амалия поёжилась от холода и невольно обхватила себя руками.
— Может, все— таки останетесь? — тихо спросил ее император, решив, что она дрожит от страха. Девушка упрямо покачала головой.
— Прошу сюда, — шеф жандармерии подошел к одной из дверей, около которой стояли полицейские, распахнул ее, — Ваше величество…
Рудольф прошел первым. Амалия проследовала за женихом и оказалась в небольшой комнате, посередине которой стоял стол.
Там, под белой простыней, угадывались очертания тела. Девушка вновь вздрогнула и невольно приблизилась к Рудольфу. Тот бросил на нее быстрый взгляд и ободряюще сжал ее ладонь.
— Приступайте, граф, — негромко приказал он, как только барон Фриш вошел и закрыл за собой дверь. Вельзеер вздохнул и начал творить заклинание.
Позабыв о страхе, Амалия во все глаза смотрела на него, до этого момента она ни разу не видела, как работают Голоса Смерти — люди, чей магический дар позволял на небольшое время привлечь душу в тело умершего. Она знала, что это возможно лишь в течение трех дней с момента остановки сердца, вот почему Рудольф так торопился.
Тело под простыней вздрогнуло, подалось вперед, село, белая ткань соскользнула. Наверное, при жизни Герольд был очень красивым мужчиной: темные волосы, огромные, почти черные глаза, смуглая кожа, правильные черты лица, даже легкая небритость придавала ему этакий шарм бродяги. Но сейчас его глаза были безжизненны, а на шее зияла огромная рваная рана, края которой темнели от спекшейся крови, а в глубине блестели белые кости позвоночника.
При виде этого мужчины поморщились, Амалия на мгновение отвернулась, борясь с подступившей тошнотой, но тут же взяла себя в руки.
— Вельзеер, приступайте! — распорядился Рудольф.
— Твое имя? — шеф жандармерии в упор смотрел на труп. Фиолетово— синие губы зашевелились, но не произнесли ни звука. Мужчины переглянулись.
— Что происходит?
— Я не знаю, Ваше величество! Он должен отвечать, но вы сами видите…
— Возможно какое— то побочное заклятие? — предположил адъютант, шеф жандармерии покачал головой:
— Нет, я бы почувствовал!
Газетчик все еще шевелил губами…
— Рудольф, он не может говорить! — сообразила вдруг Амалия, — У него вырвано горло!
Все трое посмотрели на девушку, затем перевели взгляд на Герольда.
— Её Светлость права, — заметил Вельзеер.
— Принесите бумагу и карандаш, — распорядился Рудольф. Приказ был исполнен незамедлительно. Повинуясь знаку императора, шеф жандармерии дал писчие принадлежности мертвому газетчику:
— Напишите
свое имя.«Герольд цу Сиверз»
— Кто вы?
«Газетчик»
— Вы помните, как вы умерли?
«Я шел домой. На меня напали»
— Кто? — Рудольф слегка подался вперед.
«Не знаю. Большая собака… или волк»
— Когда?
«Этой ночью»
Мужчины вновь переглянулись.
— Тело спрятали под мостом. Его нашли при облаве на бездомных мальчишек… — пояснил шеф жандармерии.
— Это расскажете позже, — нетерпеливо оборвал его Рудольф, — Почему на вас напали?
«Я не знаю. Я шел домой. От Лилианы»
Император усмехнулся:
— Она передала вам мои требования?
Труп захлопал глазами. Это смотрелось жутко. Амалия невольно шагнула к императору, словно ища зашиты.
— Он не знает, кто вы, — пояснил граф Вельзеер, — Вам передали ультиматум императора?
«Да. Она была в отчаянии. Не хотела на каторгу»
— Что было дальше? — поторопил его Рудольф.
«Напал зверь»
— Откуда он появился?
«Я не знаю»
— И что дальше? — тихо спросил адъютант, — Мы зашли в тупик… вряд ли он знает, как эта бестия вышла за ограду.
Амалия посмотрела на мужчин, затем шагнула вперед:
— Вы знали о том, что буря, погубившая императора Франца, не была случайностью?
«Да.»
Мужчины переглянулись, а девушка, окрыленная удачей, продолжила:
— Откуда?
«У меня есть информаторы в анатомической клинике. Они рассказали, что было совершено жертвоприношение»
— Почему вы не стали публиковать заметку?
«Мне заплатили, чтобы я этого не делал»
— Кто? — насторожился император.
«Не знаю. Они прислали письмо и перевели деньги в банк на мой счет. За это я должен был молчать»
— Но вы рассказали все Лилиане, — заметила Амалия.
«Да. Она хотела вновь стать любовницей императора Рудольфа»
— Зачем? — девушка поняла, что сжимает руки в кулаки. Даже мысль о сопернице вызывала ярость. Она невольно оглянулась на Рудольфа. Сам император лишь слегка приподнял брови, выражая удивление.
«Деньги. Положение. Власть»
— И вы готовы были отпустить её? — изумилась девушка. Губы газетчика скривились.
«Я не собирался её отпускать. Но мне тоже нужны были деньги и информация»
— Это мерзко! — возмутилась Амалия.
«Возможно»
— Хватит, — остановил ее Рудольф, — Вы же понимаете, что бесполезно взывать к совести трупа?
Девушка упрямо прикусила губу. Заметив разочарование своей невесты, император улыбнулся, но снова стал серьезным:
— Кто платил тебе за публикации против императора?
«Не знаю. Никогда не спрашивал»
— Как все происходило?
«Присылали информацию. Затем на счет поступали деньги»
Рудольф посмотрел на своего адъютанта, тот развел руками.
— Вельзеер, он весь ваш, — бросил император и, подхватив Амалию под руку, вышел из комнаты. Они молча вышли на крыльцо. После подвальных коридоров утренний воздух показался бесподобно свежим, пропитанным летними запахами, кажется, начинала цвести липа. Амалия чуть прикрыла глаза, просто наслаждаясь свежим воздухом.