Давай сыграем… в любовь…
Шрифт:
— С того самого момента, как я приехала сюда, события складываются именно таким образом, начиная от гибели императора Франца и заканчивая сегодняшней ночью.
Мужчины переглянулись, пытаясь вспомнить последовательность событий.
— Амалия права, — заметил барон.
— Действительно, — Рудольф задумчиво посмотрел на невесту, — Странно, что мы с Эдмундом до этого не додумались!
— О, вы просто никогда не размышляли о невозможности этого союза, — отмахнулась его невеста и слегка покраснела под пристальными взглядами присутствующих. Эдмунд спохватился и тут же обернулся к Мари,
— Так значит вы размышляли? — вкрадчиво спросил он, отставляя бокал. Амалия бросила быстрый взгляд на хозяйку дома, слишком оживленно дискутирующую со своим сыном, и вздохнула:
— Признаться, да.
— И могу я поинтересоваться, в какой момент вы начали размышлять?
— Сразу же после нашей первой встречи, — она запнулась и продолжила, — Вы были так грубы и циничны, что жизнь с вами не представлялась мне возможной.
Император усмехнулся, а потом с нежностью посмотрел на зардевшуюся невесту.
— Тогда я был слишком зол, к тому же из сообщений, которые пересылала графиня Ольшанска, моя невеста представлялась мне достаточно циничной и корыстной особой, — пояснил он, — Я рад, что старая карга ошиблась.
— Графиня Ольшанска писала на меня доносы? — громко ахнула девушка. Баронесса хмыкнула, Рудольф кивнул:
— Насколько я знаю, да, хотя сомневаюсь, чтобы ей кто— то давал такое указание.
— Странное рвение, учитывая, что её дочь… — Амалия задумалась, — Рудольф, вы же говорили мне, что ее дочь выдали замуж и она уехала в Северное королевство? Что с ней стало?
— Понятия не имею.
Они говорили в полный голос, что послужило для остальных знаком, что можно вмешаться в беседу.
— Я слышала, что она была представлена ко двору, и у нее появился знатный покровитель, — сказала Мари, — Моя мать как— то обсуждала это с одной из своих подруг на недавнем балу.
— И вы подслушали? — поинтересовался Рудольф
— Я сидела рядом с ними, поскольку никто не пригласил меня на танец, — спокойно пояснила фрейлина.
Рудольф улыбнулся:
— Тогда приношу вам свои извинения, Мари, кажется, я был бестактен!
— Покровитель? — баронесса презрительно поморщилась, — Впрочем, куда мать, туда и дочь!
— Да, я слышал это. Покровитель — кто— то из родственников нынешнего короля, — её сын нахмурился и пощелкал пальцами, пытаясь вспомнить имя, — Кажется, герцог Сэнфолк.
— Сам? — ахнула баронесса, — Однако… старику около семидесяти…
— Первая жена императора Франца, Сесилия, была старшей дочерью Сэнфолка, — заметил Рудольф, пытаясь не дать разговору уйти в другое русло.
— Младший сын, Сэнфолка, граф Сиверз, сейчас направлен к нам послом, — подхватил Эдмунд, — Он прибыл за две недели до крушения яхты.
— Думаешь, он замешан? — насторожился император. Его адъютант покачал головой.
— Нет. Не думаю. Во всяком случае, не лично. Сиверз — хитрая лиса, но никогда не одобрял методов отца, считая их пережитком прошлого. Но вполне возможно, что шаман
находится в его свите. Кстати, в роду герцога были оборотни…Рудольф совершенно невоспитанно присвистнул, выражая изумление. Амалия строго посмотрела на него, баронесса усмехнулась:
— Поздравляю вас, дети мои! Вот вы и раскрыли заговор!
— Осталось только добыть доказательства, — достаточно резко возразил Рудольф, — Иначе Сиверз рассмеется мне в лицо, а Северное королевство, стоит мне лишь заикнуться о заговоре, выставит ноту протеста.
— Для этого нам и надо перенести свадьбу, — Амалия улыбнулась, — Они будут вынуждены действовать, и мы сможем поймать тех, кто замешан в заговоре!
Император вновь отставил бокал, янтарная жидкость плеснула о стеклянные стенки:
— Это исключено.
Девушка закусила губу.
— Скажи ты это вчера, я бы решила, что ты не хочешь терять последние дни свободы, — пробормотала она, игнорируя остальных. Рудольф покачал головой:
— Я не хочу рисковать тобой.
Она подняла голову, император смотрел на нее с такой тревогой и обожанием, что на сердце потеплело. Девушка счастливо улыбнулась, и он, словно ослепленный этой улыбкой, на мгновение прикрыл глаза.
— Позволь заметить, мой мальчик, что, настаивая на условностях, ты рискуешь гораздо больше, — вмешалась баронесса, с явным удовольствием рассматривая обоих. Амалия повернулась к хозяйке дома:
— Не вы ли говорили мне о том, чтобы подождать?
— Тогда я не знала всего, — баронесса вновь взглянула на императора, — Рудольф, твоя невеста права.
— Предлагаете бросить её на растерзание?
— Ты это сделал, когда оставил все как есть сразу после гибели Франца.
— Тогда я… — он вскочил и прошелся по комнате, — Вы хоть понимаете, какие сплетни пойдут в свете?
— К черту сплетни, когда дело идет о жизни! — баронесса стукнула кулаком по столу, — Выйдя за тебя замуж, Амалия получит магическую защиту Лауфенбургов! Ты никогда не задумывался, почему зверь отступил ночью именно перед тобой?
— Что?.. — Рудольф замер, с удивлением смотря на баронессу. Та улыбнулась:
— Милый мальчик, мое увечье, как никакое другое, способствует чтению. Так вот, я вполне уверена, что зверь не тронет императора и его семью! Странно, что ты не заметил этого!
Император внимательно посмотрел на сидящую в своем кресле даму в траурных одеждах. Она едва заметно кивнула.
— Я заметил, — коротко ответил Рудольф, — Но этого просто не может быть, ведь…
Оборвав самого себя, он залпом допил коньяк и встал, вынуждая остальных подняться, привычно поморщился и подошел к хозяйке дома, сидевшей на своем кресле на колесах:
— Баронесса, благодарю вас за гостеприимство. К сожалению, мне пора.
Та грациозно протянула руку на прощание:
— Обыграйте их, мой мальчик! — напутствовала она императора, тот улыбнулся и почтительно поцеловал узловатую руку.
— Эдмунд, жду тебя на крыльце, — император вышел. Девушка последовали за ним. На ступенях Рудольф обернулся:
— Амалия, вам не стоит провожать меня!
— Провожать? — она недоуменно приподняла брови, — Рудольф, я еду с вами во дворец!
— Могу я поинтересоваться зачем?