Дайсё-ян. Книга первая

Уже оцениваю ситуацию, в предвкушении, наконец-то, отыграться на агрессивном соотечественнике, только, Маша, посчитавшая своим долгом вступиться за подругу, меня опережает. Она неторопливо встаёт со своего стула, огибает наш столик и со всей силы, добавив немного «сверх», с оттяжкой, бьёт горе-ловеласа кулаком по лицу. Наблюдаю, как тот, словно в замедленной съёмке, отрывается от поверхности пола, и, пролетев с полметра, мешком картошки грохается на красивый паркет.

«Это тебе привет от лесбиянки!» - вспомнив нокаут, в который, совсем недавно, меня отправила девушка, безмолвно глумлюсь над поверженным противником.

А к нам уже спешит помощь, в виде администратора и пары официантов. Администратор белее мела, в предчувствии неприятностей, на свою голову. И они не заставляют себя ждать.

– Господин Со-лан-ски, - по слогам выговаривая фамилию, на бейдже, обращается к нему Маша, - почему бездействует охрана и плохо работает фейс-контроль? Напомню, что, одним из правил ресторана, как раз и является запрет на вход и обслуживание граждан России и стран содружества. Настоящих и бывших граждан. Без моего визирования. У Вас должны быть карточки клиентов. Кто этот человек?

К человеку, тем временем, подходят двое, - «Видимо, приятели?» - примерно такого же возраста, только, более трезвые, и пытаются привести его в чувство.

«Как бы не случилось чего?» - с тревогой смотря на безрезультатные попытки «реанимировать» неподвижное тело, просачивается в моё сознание неприятная мысль.
– «Маша убьёт ещё, ненароком, и гудбай, Америка»…

…Гости одного из фешенебельных ресторанов Нью-Йорка, в этот вечер, были удивлены необычным поведением молодой девушки в чёрном платье, что прибыла в качестве спутницы одной очень известной особы - владелицы ресторана.

Сразу, после инцидента с не в меру распустившим руки посетителем, в отношении этих двоих особ, когда тот, всё ещё находился в отключке, успокоенный невероятно сильным ударом голубоглазой блондинки, вставшей на защиту своей подруги, девушка, чья честь была успешно защищена, встаёт, и направляется к сцене. Она поднимается на помост, и, прерывая игравших музыкантов, подходит к синтезатору, пытаясь оттеснить клавишника, от его инструмента. На возмущённые возгласы музыкантов она никак не реагирует. Зреющий конфликт удаётся избежать, после того, как вмешивается хозяйка ресторана, через администратора договариваясь предоставить инструмент своей подруге.

Девушка в чёрном платье ненадолго зависает над освободившимся инструментом, несколько раз кивает, видимо что-то решая для себя, а затем, характерным жестом размяв пальцы, начинает играть.

Совершенно неизвестная в этом мире мелодия разносится по залу, разрывая наступившую, среди присутствующих гостей, тишину, своей пронзительностью. Первым и единственным, подключившимся аккомпанировать девушке, становится саксофонист - чернокожий парень - умело подстроившийся под ритм и мелодию.

Вот, последние аккорды растворяются в воздухе. Зал какое-то время молчит, а затем, разражается бурными аплодисментами.

Девушка поворачивается лицом к зрителям, растерянно оглядываясь по сторонам, будто, не понимая, как очутилась на сцене, затем, сориентировавшись, кланяется и быстро уходит к своему столику.

Вернувшись к Маше, застаю её в одиночестве. Ни администратора, ни подвыпившего «героя» возле столика уже нет.

«Видимо, оклемался» - осматривая зал в поисках заплывшего лица, делаю я предположение.

– «Если бы не оклемался, сейчас бы здесь суетились врачи и полисмены. А мне пришлось бы не на синтезаторе играть а давать свидетельские показания»

– Они ушли, - опережает Маша мой безмолвный вопрос.
– Я попросила их покинуть ресторан и своего друга прихватить с собой. Он в порядке. Утром, может, голова поболит и всё. А жаль, - вздыхает девушка.
– Этот придурок ничего тебе не успел причинить? Только скажи. Догоню урода, все рёбра ему пересчитаю!
– распаляется она.

Мотаю головой. А у самого спирает дыхание и к глазам подступают слёзы, от проявленной, по отношению ко мне, заботы.

– Нет, он и схватить то нормально не успел. Так, дёрнул слегка. Через рукав почти ничего не почувствовала.

– Хорошо. Именно поэтому, я запретила русским посещать свой ресторан, без моего, предварительного, одобрения. Они ведут себя хуже всех, когда напьются.

– А как ты фильтровала посетителей? Это же нереально, поговорить со всеми, желающими приобщиться к высокой кухне.

– Я и не пыталась. Очередь на месяц-два вперёд. Мне присылают… присылали, - поправляется девушка, - списки, а я их скармливала Карлу. Тот делал выборку, на основании которой, я принимала окончательное решение, по каждому посетителю.

– Понятно. А если, одобренный тобой посетитель, приведёт шизанутого друга?

– Не приведёт. Заявка подаётся на конкретных персон. Если, последнему, каким-то чудом удастся проскочить анонимно, тогда, человек, ответственный за него, попадает в стоп-лист. Во всяком случае, так было раньше. А сейчас, даже охраны нет. Признаться, я сильно удивилась, услышав подобное заявление от администратора.

– Но в бюджете наверняка заложены расходы на охрану?

– Заложены, - печально кивает Маша.

– Это уже не бардак, - подвожу я общий итог.
– Абсолютное попрание твоего авторитета. И после такого отношения, ты всё ещё сомневаешься, следует ли сменить управляющего?

– Юна, я не сомневаюсь в смене. Я сомневаюсь в новой кандидатуре.

– Почему?

– Потому что, я никогда не принимаю поспешных решений, если таковых можно избежать.

– Понятно. Получается, моя сестрёнка может пролететь?

Маша кивает, соглашаясь с моими словами.

– Если ничего не изменится, на следующей неделе я полечу в Корею. Поговорю с твоей онни. И, по итогу состоявшегося диалога, буду принимать окончательное решение. Пойми, опытных профессионалов, желающих заполучить эту должность, очень много. Есть из кого выбрать.

Девушка протягивает руку через стол в утешительном жесте, собираясь накрыть, своей ладонью, ладонь ЮнМи, которую та, неосторожно расположила на белоснежной скатерти. У Марии почти получается. Она, даже, касается пальцами тёплой ладошки подруги…

От внезапного прикосновения к открытому участку тела перед глазами мутнеет. А волна омерзения прокатывает по телу. Резко отдёргиваю запятнанную руку, попутно смахивая на пол пустую стопку и столовые приборы.

Дзынь!

Приглушённым голоском, разносится по помещению звук бьющегося стекла и шум, от падения металлических предметов на деревянную поверхность.