Дайсё-ян. Книга первая

«Что-то из современной эстрады, местное» - догадываюсь я. Моё тело само подхватывает предлагаемый ритм, давая ногам такую желанную разрядку. Мария присоединяется ко мне, держась на некотором отдалении. Танцуем порознь.

Удивлённые гости, с недоумением смотрят на двух веселящихся в танце, возле сцены, девушек, но присоединяться не торопятся.

Мелодия полностью захватывает меня. Ни на что вокруг не обращаю внимания, танцую. А некоторые из посетителей, в это время, включили свои телефоны, снимая происходящее.

Музыканты заканчивают композицию, и переходят к следующей, помедленнее. Неожиданно, обнаруживаю себя в Машиных объятиях. Девушка держит ЮнМи за талию, ведя в танце, а та, обнимает её за плечи.

Танцуем.

Когда и эта композиция заканчивается, влекомый Марией под локоток, перемещаюсь к столику, на котором уже сменили блюда. В запотевшем графине обнаруживаю новую порцию выпивки, а в плошке - капусту.

– «И когда успели?»

Сажусь на своё место, и, отдышавшись, принимаюсь за очередной кулинарный шедевр. Им оказывается, «Пармиджано» - небольшая порция баклажанов в томатном соусе с сыром, чесноком и специями.

Ковыряюсь в тарелке, поглядывая на соседскую. У Маши, неожиданно, обнаруживаю на тарелке блин, фаршированный не разобрать чем. Похищать чужую еду она не торопится, а ловко орудуя ножом и вилкой, расправляется со своим деликатесом. Не выдерживаю такого издевательства над своим желудком, и поднимаю руку, подзывая официанта.

– Принесите, пожалуйста, тройную порцию того рагу, которое Вы подавали Марии. Можно без гарнира. Главное, чтобы было много мяса! И замените миску с капустой, на большую. Спасибо, - делаю я заказ, слегка обалдевшему от подобной просьбы, Остину.
– Это блюдо можете унести.

Официант забирает мою тарелку и уходит, скрываясь в недрах кухни.

– Хочешь блинчик попробовать?
– милостиво предлагает мне Маша остатки своей порции.
– Очень вкусный!

Мотаю головой, и берусь за графин, наполняя рюмки.

– Что за мелодию ты исполняла?
– интересуется Маша.
– Очень интересный мотив. И саксофон удачно вписался, как мне показалось.

– Тебе не показалось, - с улыбкой на губах, отвечаю девушке.
– Дело в том, что сыгранная мною мелодия, в оригинале, как раз, в сопровождении саксофона исполняется. Парень талантлив, если умудрился распознать недостающий инструмент… Маша, можешь у администратора попросить контакты этой группы? Я хочу пообщаться с саксофонистом, на предмет сольного выступления. Думаю, материал, который я собираюсь ему предложить, понравится публике. За пределами ресторана.

– Ты что-то вспомнила?

– Джазовых классиков из моего мира, разумеется. Здесь таких не сыщешь.

Конечно, я несколько лукавлю. Никогда не интересовался джазом, и, тем более, его исполнителями. Но, во-первых, всегда полезно обзавестись контактами хороших исполнителей, а во-вторых, я надеюсь вспомнить что-нибудь в процессе, так сказать. Например, известного, на моей земле Луи Армстронга, о ком, как любой, уважающий себя музыкант, «кое-что» знаю. Например, известную историю про его религиозные взгляды.

Воспитывался он как баптист, а в честь еврейской семьи, которая, практически усыновила чернокожего мальчика, и увидев в нём талант музыканта, одолжила ему денег на первый музыкальный инструмент, носил звезду Давида.

Интересный факт, кое-чем, даже, перекликающийся с моей биографией: Новая семья, другая религия и увлечение музыкой, с последующей покупкой инструмента на взятые в займы деньги. Вот, только, поддержки со стороны моих нынешних родственников маловато.

Ну и его небезызвестные исполнения таких песен, ставших хитами, как: «Hello, Dolly!» и «What a Wonderful World». Это - азы, с которых можно начать в этом мире, имея подходящую кандидатуру.

«Повторить знаменитый хриплый тембр Луи, вряд ли кому-то удастся, но послушать паренька, подыгравшего мне недавно на сцене, стоит» - безмолвно заканчиваю я мысль и беру свою стопку в руку. Пальцы несильно обжигает холодом, а их подушечки становятся влажными от запотевшего стекла.

– Давай, Маша, выпьем за гениальность, - произношу я тост, на этот раз игнорируя краткость в речах.
– За гениальность тех, кто придумал всю ту музыку, которую я благополучно присвоил, и облагодетельствовал мир, в котором ни ей, ни мне не место.

– Юна, ты преувеличиваешь, - чокаясь со мной, произносит Маша.
– И вот почему. Во все времена были, есть и будут заимствования. Осознанные или нет. Кто-то украл пару тактов, кто-то - целый фрагмент. Невозможно написать музыку не используя последовательность нот, ни разу ещё не звучавшую. Конечно, размер и такт могут быть другими, но сути это не меняет. Например, на гитаре, четырьмя аккордами можно сыграть вообще что угодно, кроме классики. Меняя лишь слова. Ты, своей «заимствованной» - девушка изображает пальцами знак кавычек, выделяя ими слово, - музыкой провоцируешь местных композиторов стремиться к лучшему, осваивать новые, неизвестные направления в творчестве. Тем самым, помогая обществу раздвигать границы сознания и, каким-то образом, объединяя два мира, посредством силы, неподвластной времени. А в какой форме, эту самую музыку, ты преподносишь окружающим, не имеет значения. На этой земле ты её творец!

Девушка выпивает водку и ставит рюмку на стол, не спеша закусывать. Я же, размышляю над сказанным.

«Нормы морали, впитанные с молоком матери, не дают мне права присваивать чужой труд, в независимости от времени и места нахождения его создателя. Но и творить самостоятельно я не могу. Как быть? ГуаньИнь одарила меня внешностью, талантом к музицированию, пластикой, и голосом - данными, пренебрегать которыми было бы глупо. А в последнюю нашу с ней встречу, непонятно как работающим даром «чёрного старателя», фактически, благословляя на его использование. Чего хотела добиться богиня - не понятно. Проверяла, поддамся я искушению, минусуя свою карму, или, правда хотела помочь? Судя по бедам и невзгодам, падающим на меня тем больше, чем сильнее я использую свои дары - скорее, первое. Те самые, пресловутые синие глаза» - мельком бросаю я взгляд на сидящую напротив девушку, - «Всего лишь, ОНИ, были наградой за спасение школьников от суицида. А не перерождение. И возвращение в тело ЮнМи, после второй смерти - ещё одно тому подтверждение. Единственный дар, не нарушающий гармонии, - это красота. И вот её, я ещё ни разу не использовал, не считая некоторых моментов моей недолгой айдольской карьеры. Выходит, нужно перестать нести светлое и прекрасное в этот мир? Заняться самосовершенствованием? Возможно. Только, это не сочетается с тем фактом, что попав в другую страну, и не успев обнародовать ни одного шедевра, я ещё больше закопался в проблемы и поимел неприятностей. Действительно, проклятое место, или, Корея не зря была выбрана богиней, для моего появления? Мне суждено прожить жизнь в Стране Утренней Свежести? В любом случае, ни одно из предположений об истинном предназначении даров не даёт верного ответа на поставленные вопросы»

«Я забыла тебе сказать, что ты будешь талантлив во всём, к чему будешь прилагать старание» - вспоминаю я слова ГуаньИнь, которые эхом отдаются в моём сознании, формируя мысль, за которую я пытаюсь ухватиться»

«Дар богини, условно, можно разделить на три части: красота, сознание и память Юркина, талантливость. Как ни странно, из этого списка, в полной мере я использовал лишь второе. И мои проблемы от него же. Но, по настоящему, моё сознание - не дар, в том понимании, которое в него закладывала ГуаньИнь! Её подарок - это красота плюс талантливость! Всё остальное - неотъемлемая часть меня самого, с некоторыми доработками перенесённая в новое тело. Такими, как улучшенная память»

Ошарашенно молчу, перекатывая в пальцах, постепенно нагревающуюся под их теплом, стопку.

– Что с тобой?
– интересуется Маша причиной моей задумчивости.

– Что ты скажешь, если я перестану заниматься музыкой, да и творчеством, в целом?
– ставя полную стопку на стол, спрашиваю девушку, вместо ответа.

– Скажу, что я поддержу любое твоё решение, - не задумываясь, отвечает она.
– А чем ты хочешь заниматься?

Смотрю на девушку, обдумывая свой ответ.

«Нет, пожалуй, она искренне говорит. Ей, действительно без разницы, чем я буду заниматься. Только, её слова не принесли ясности. Если бы она категорически воспротивилась моему отказу от творчества, принятое решение было бы однозначным - закончить закидывать этот мир плагиатом. Но она меня поддержала. Поддержала так, как это должны делать близкие люди. Самые близкие. А это значит…