Дедские игры в двух измерениях

Его слова вызывали не обиду, а скорее, недоумение, ибо настолько это было далеко от реальности, что...

«Неуклюжее топтание на месте, выдаваемое за танец...», «сдержанный прием слушателями музыкальной новинки», причем слова «музыкальная новинка» были взяты в кавычки. «Попытки двигаться вперед пародируя произведение старых заслуженных мастеров жанра...»

Дочитав до этого, я хмыкнул и отчеркнув ногтем абзац, передал газету Сергею.

– Это он еще твоей «лунной походки» не видел. А то хватил бы его Кондратий...

Сергей прочитал. Сложив газетный лист спросил:

– Ну и что тут хорошего? Где повод для радости?

– Реклама! – объяснил Никита.

– В смысле «...все кроме некролога»?

– Именно. Не вообще по площадям лупят, а прицельно по «КПВТ». Значит заметили. Значит оценили!

Я пожал плечами. Я всегда считал высказывание М. Твена про некрологи несколько преувеличенным, что ли. Сергей, похоже, тоже стоял на похожей точке зрения.

– В нас плюнули, – сказал он.
– Отвечать будем?

Он не улыбнулся, а оскалился.

– Я им покажу мой рэп закрывать!

В этот момент состав дернулся. За окном потянулось стена вокзала и перрон с провожающими. Дама с собачкой куда-то подевалась, а люди заглядывали в окна и приветливо махали ладошками. Почувствовав движение, Никита оторвался от следующей газеты.

– Нет.

– Нет?

Он объяснил.

– Думаю, нам трибуну для ответа не предоставят.

– Согласен, - поддержал я друга.
– Отвечать нужно делом. В этом случае- песней. Нужен какой-то новый рэп. Комсомольский...

– Если промолчим- сожрут... – возразил Сергей.

– Времена не те! – Уверенно сказал Никита.
– Не сожрут. А начнут жрать- подавятся. Тем более, что ты же сам сказал «плюнули». Не укусили же...

– «Сегодня ты играешь джаз, а завтра Родину продашь!» - напомнил Сергей древний лозунг борцов за чистоту в социалистическом искусстве.

– Может быть и так. Кто знает, насколько у них длинные руки? А если это компания?

– Сегодня ты играешь рэп, а завтра...

Я посмотрел на нас, ожидая продолжения.

– ...а завтра в тундре валишь лес...- закончил Сергей. БАМ уже будоражил нашу кровь.

– Тундра- это не лес. Тундра - это...

Никита попытался вспомнить что нам в пятом классе рассказывали про тундру на уроках Природоведения, но запнулся. А может быть по привычке начал отыскивать к этому слову рифму?

– ...Это тундра! – закончил я за него.
– Нужно по-другому. «Сегодня ты играешь рэп, а завтра тащишь длинный рельс».

– Да. – Никита благосклонно кивнул.
– Это про нас. Прямо «БАМ-рэп»!

Поморщив лоб, он выдал:

– «Под наш советский бодрый рэп ребята дружно ставят рельс...»

Я решил не отставать и продолжил:

– «И голубые поезда бегут неведомо куда.»

Нашу поэтическую дуэль остановил Сергей.

– Ну, во-первых, это не рэп. А во-вторых, мы же вроде бы решили повременить с рэпом-то? Решили, что не время?

– Ну тогда что бы отмазаться придется вместо рэпа написать что-нибудь патриотическое. Что-то о Родине.

– А что новое-то писать, когда уже старое есть?

Мы посмотрели на Сергея, ожидая разъяснений.

– Ну та песня, которую мы Кобзону хотели отдать. Давайте переиграем и сами её исполним. Тем более и она, я чувствую, немножечко рэп.

Он затоптался в такт покачивания вагона.

– Подумаем и прикинем как её до ума можно довести. Лично я думаю, что там все-таки хор нужен. Там ведь слова «Я, ты он, она...» Это просто прямой намек на кучу людей, стоящих на сцене. А что такое куча людей на сцене?

Никто из друзей отвечать на риторический вопрос не стал.

– Конечно хор!

Я обдумал слова Сергея. По-моему, он был прав. Слова стихотворения сидели в голове крепко, и я «просмотрел» их, прикидывая, какие из строчек могли бы быть пригодны для исполнения хором. Получалось, что как раз весь припев можно не петь, а скандировать! От радости я ткнул друга в плечо.

– Тогда тебе «отл»!

– Что мне? – не понял он.

Я засмеялся. Проблема, которую мы никак не могли решить все-таки разрешилась. Вот какая польза от путешествий!

– За твой «хор» тебе «отл». В смысле отлично. Это очень хорошая идея.

Погруженный в свои мысли Никита никак не отреагировал.

– Смотрите как получается...

Как мог, я объяснил, как вижу исполнение песни вместе с хором. Никита, с прищуром глядя на меня, тоже как-то представил общую картину.

– Явно видно детский хор. Кобзон впереди, а за его спиной три десятка мальчиков и девочек. «Черных, рыжих и льняных» ...

– Негров нам не нужно, - отозвался я, представив, что вместо детского хора на сцене стоят ребята, которые помогали нам на записи пластинки по следам фестиваля.

– А назовём как?

– Как автор стихи назвал. «Родина моя».

14.

Эту идею, с Кобзоном и хором, мы мусолили все время, пока ехали.

А ехали мы весело. Это слегка напоминало поездку на Фестиваль в Берлин. Ну, может быть, только не плясали пассажиры на каждой остановке. А вот что касается попеть пени... На этого желающих нашлось множество.

Разумеется, гитаристов в поезде хватало, но мы были особенными. Про «КПВТ» знали практически все, что обеспечивало нам пристальное и благосклонное внимание окружающих.

С первого же дня к нам в купе зачастили желающие посмотреть на нас и подрать горло.

Вот они и драли. Пели наши песни, свои... Народу было множество и каждый готов был себя показать. Частенько заглядывал нами руководитель бригады, Лёня Островский, которого почти всерьез называли «комиссаром».

Пели, спорили, смеялись, в общем было весело... Но как только у нас возникала идея что-то попробовать новое, то мы безжалостно выгоняли всех закрывались в купе и работали с песней.

Беда была в том, что ни один из нас еще «не слышал» её.