Дедские игры в двух измерениях

Это слово Никита негодующе качнув головой, отверг. Записывать он его не стал, а только сказал презрительно:

– Полиглот! Это все-таки музыка, а не шоколадная фабрика. Дальше давайте.

– Так вот сразу ничего больше… Разве что «русский».

– И родной! – добавил Сергей.

– Ну ладно.

Никита записал слова в блокнот и требовательно посмотрел на нас. Я молчал. В голове крутились десятки слов, но как назло ничего подходящего не находилось.

– Источник иссяк? Тогда давайте на Э.

– Энергичный, электрический, эластичный… - выдал Сергей.

– Эклектический, – добавил я.
– И эстонский.

Друзья засмеялись.

– Нет. Только не это. Это будет слишком медленно.

– П?

– Проза и песня.

– Поступь.

– Это-то тут причём?
– Вскинул брови Никита.

– К его «лунной походке», - я кивнул на друга.
– Одно к одному. Да и придется ему как-то топтаться под свой рэп. На месте-то не устоишь...

Сергей укоризненно глянул на меня, но Никита слово все-таки записал и положил этот лист перед нами.

– Ну вот теперь нужно комбинировать.

Мы смотрели на записанные слова и ничего путного не видели. Не собирались они в какой-нибудь приемлемый вид, но как бы так ни было, а какое-то решение нужно было принимать и срочно. До концерта оставалось всего-ничего, а вопрос о том что это мы там исполним обязательно возникнет, так что нужно было решать, хотя бы и приблизительно.

Мы молчали и каждый из нас гонял в голове этот десяток слов, словно костяшки в пятнашках. В одну сторону, в другую, туда, сюда, обратно...

– Как кубик Рубика крутим, - в полголоса пробормотал Сергей.

– Как что?

– Кубик Рубика, - повторил Сергей. Я не понял его и переспросил.

– А что это такое?

Он пошевелил губами, проговаривая сызнова эти слова и посмотрел на меня с тем же удивлением, что и я смотрел на него.

– Не знаю. Откуда-то вылезло...

Он повернулся к Никите.

– А ты не знаешь?

Тот помотал головой, увеченной перетасовыванием слов.

– Похоже это что-то из Будущего, - обрадованно предположил Сергей.
– Что-то такое, что внутри нас от дедов осталось!

Разговориться дальше на эту тему не получилось. Никита остановил.

– Ну, кто какие вариант видит?

– На язык просится «Революционная энергическая песня», но я и сам чувствую, что это чересчур, - сказал я.
– И неплохо смотрелось бы «Ритмически эстетизированная проза».

– «Эстетизированная» - недовольно пробормотал Никита. – Откуда ты только такие слова берешь, эстет...

– Да ладно... Ну, а тебе самому что больше глянется?

Никита не успел ответить. Сергей опередил его.

– На правах родоначальника принимаю решение. Я ведь родоначальник?

Он вопросительно посмотрел на нас. Мы только плечами пожали. Хочешь быть героем? Будь! От нас не убудет.

– Родоначальник, родоначальник. Что выбираешь?

Он сложил листок вдвое, потом еще пополам и засунул его в карман.

– Ритмическая энергичная проза.

Вообще-то он был прав. Ничего лучше из этих словах собрать было невозможно.

– Тогда готовься, родоначальник. Сам будешь всем объяснять, как у тебя все вышло.

Сергей молча кивнул, а Мироздание просто промолчало.

Глава 6

10.

Мы посидели еще минут десять, но озарений не случилось. Мы молчали, а воодушевленный Сергей бормотал свою песню про Щорса, время от времени начиная пританцовывать. Над нами летали птицы, плыли облака, а мы с Никитой смотрели как рождается на этот свет новый музыкальный жанр не решаясь вмешиваться в авторскую творческую кухню. В какой-то момент Сергей остановился, и повернувшись на каблуках, предложил:

– А не двинуть ли нам в «Московский Комсомолец»? Давно там не были... Тем более, что помнят они нас только с одной стороны.

– С хорошей?
– подозрительно спросил я.

– С детской,- ухмыльнулся Сергей.
– Мы же перед ними своими способностями видеть будущее не щеголяли?

– И то верно! – поддержал друга Никита.
– Может быть там и узнаем когда ближайший паровоз в сторону БАМа стартует.

В газете нам обрадовались. Ещё бы! Мы ведь традиционно пришли не с пустыми руками.

– Тортики!
– обрадовались девчонки.
– Чай ставить?

– Разумеется!
– как можно солиднее сказал Никита. На шум закипающего чайника начал подтягиваться редакционный люд. То ли на шум, то ли на запах, а возможно у журналистов особый нюх на новости. Шестое журналистское чувство. Пришел и наш знакомый завотделом Александр Алексеевич.

Хозяева приходили, присаживались к столу и начинали расспрашивать гостей. Началось все традиционно.

– Давненько вас видно не было. Загордились?

– Да что вы,- Сергей куском торта отмел такое предположение.
– Скажите ещё... Просто не было нас давно в Москве. Отдыхали.

– А где?

– В ГДР ездили,- солидно ответил я.
– В молодежный лагерь.

Вокруг понимающе закивали.

– Интересно было?
– дежурно поинтересовался Александр Алексеевич. Нам скрывать было нечего.

– Интересно. Еле живы остались. Нам там чуть не убило.

Тот, кто успел ухватить кусок торта и жевал, поперхнулся.

– Что? Как? Опять?

Александр Алексеевич увидел за этом шутку и сам пошутил:

– Что, поклонники чуть не порвали?

– Нет,- серьезно ответил Сергей.
– Чуть столбом не придавило...

– Сперва столбом, а потом ещё и грузовиком,- добавил Никита внося окончательную ясность. Я тоже малость подкорректировал действительность.

– Бетономешалкой или мусоровозом. Мы не успели разобраться.

– И как вы...
– журналист взмахнул рукой, вкладывая в жест желание понять, почему мы всё-таки остались живы. Всё-таки и столб и грузовик.