Дедские игры в двух измерениях

– Чудом, - доверительно сказал Сергей.
– Та машина ведь потом вдобавок и взорвалась.

Он растопырил пальцы показывая, как там все произошло.

– Дым, огонь, осколки...

– Да. Лежали как в окопе под артобстрелом, -подтвердил Никита. У девчонок глаза стали круглыми.

– Бедняжки... Стоило ли туда ездить, чтоб попасть под машину?
– сказала одна из них. Мы ничего не ответили. Что там отвечать? Рассказ про наши отношения с Мирозданием поставил бы жирный крест на доверии к нам, а мы этого не хотели. Оставалось молчать, тем более рты были заняты тортом.

– И что, это у вас все впечатления, что остались от отдыха? – поинтересовался Александр Алексеевич.
– Получается отдых не удался?

– Ещё как удался! – возразил ему Никита.
– Это ведь не самое главное! Не убило же всё-таки. Мы там Джона Леннона встретили.

Никто ничего не сказал, но общее недоверие повисло в комнате вместо с запахом умело заваренного чая.

– Честное слово,- сказал Сергей и тут же внес поправку. – Честное комсомольское. Он нас наш нашел...

– И что?

Никита пожал плечами.

– И ничего... Хорошо поговорили. Нормальным парнем оказался Джон.

Над столом продолжало висеть молчание.

– Пива попили,- добавил я.- Он с собой пиво принес. На гитаре поиграли.

Наконец на лице журналиста появилось выражение понимания. Он улыбнулся. Не поверил.

– Нашел вас? А с чего это он вдруг стал вас искать?

– Был повод. Серьезный, - сказал я. Отложив в строну недоеденный кусок торта объяснил.
– Понимаете, странная история у нас с ним вышла. Мы с ним одну и туже песню написали.

Улыбка журналиста ушла в неизвестность. Он держал чашку в руках и смотрел то на меня, то на ребят ловя тот момент, когда мы, наконец, найдем хохотать. Он рассчитывал увидеть радость от удавшегося розыгрыша, но я, против его ожиданий, серьезно подтвердил.

– Да. Возникли вопросы по авторскому праву. Мелодия одна и та же и название одинаковые, но мы написали эту песню раньше Джона.

Журналист все-таки отставил чашку. Он почувствовал сенсацию и Никита продолжил.

– Он ее только сочинил, а у нас она уже на пластинке вышла.

– Он купил вашу пластинку?
– сбитый с толку журналист не знал, чему верить и о чем спрашивать. Меньше всего ему сейчас хотелось оказаться жертвой какого-то розыгрыша. Даже самого дружеского.

– Ну что вы!
– вернул его к реальной жизни Сергей.
– Откуда в Англии наши пластинки? Он нас по телевизору увидел.

Теперь уже никто не жевал. Все сидели раскрыв рты. Слушатели просто не знали, как на все это реагировать. То ли смеяться над шуткой, пихать друг друга локтями и подмигивать, то ли люто завидовать.

– Да. Есть на телевидение ГДР передача «Пестрый котел». Вот наши друзья из «Пудиса» устроили нам такое вот совместное выступление. Мы в Берлине встретились и им песню подарили. Мелодия им понравилась, но с текстом заминка вышла. Не успели написать. Пришлось нам вместе с ними на сцену выйти и петь на русском.

– Ага,- вступил Сергей, доевший свой кусок торта и вытиравший руки бумажной салфеткой.
– А потом ведущие попросили исполнить что-то ещё, ну мы и выдали «Мечту номер девять».

– А Джон в тот момент был в Западном Берлине...

В общем молчании Никита пододвинул торт к себе и выбрал самый красивый кусочек.

– Он и услышал. И пришел разбираться как это все получилось...

Наконец-то они поняли, что все так и было, что все серьезно.

– И как вы решили вопрос авторского права?

– По братски. Решили считать, что песню написали мы с Джоном и играть поэтому ее может и он и мы.

– Оказалось, что она ему очень нужна.
– пояснил Сергей.
– У него сейчас очередной диск готовится к выходу. Все уже скомпоновано, а без этой песни получается дыра в концепции. Не складывается комбинация. Оставалась дыра, которую нужно было чем-то заполнять. Диск осенью выйдет.

– И дальше?

– Договорились сотрудничать. Мало ли как жизнь повернется?

Журналист понял, что с таких хорошо оборудованных позиций нас не сбить и перевел разговор на другое.

– Ну а на родине у вас какие планы?

– Тут у нас все хорошо. Послезавтра будем участвовать в концерте, посвященным Дню Советской Молодежи. А потом думаем поехать куда-нибудь.

– Только вернулись и опять в отдыхать?

– Нет. Не отдыхать. Хотим на БАМ с какой-нибудь агитбригадой съездить.

– Романтики захотелось?

– Нет. Там лес и паровозы, а столбов и грузовиков минимальное количество. А мы их последнее время как-то не переносим...

11.

Дворец Молодежи был для нас местом знакомым. Мы там и играли, и выигрывали, поэтому и чувствовать должны были спокойно, но вот сегодня входя под его крышу мы испытывали чувство некоего внутреннего трепета. Сегодня нам предстояло не просто играть. Сегодня мы планировали свершить в его стенах нечто эпохальное- открыть новое музыкальное направление! А точнее- организовать прорыв в популярной музыке!

В наших разговорах постоянно всплывала тема дедов. Причем говорили мы не только о том, что потеряли, расставшись с ними, но и о тех крохах памяти, которые невесть как остались внутри нас. Что меня, что друзей иногда пробивало странное чувство - хотелось сделать что-то такое... Что-то необыденное, смелое, опережающее время... Такое, что самим нам и в голову бы не пришло. Хотелось как-то по-доброму похулиганить и, что интересно, ни у кого из нас не возникало опасения, что последствия от такого хулиганства будут какие-то неприятные.

Что я, что Никита с Сергеем уверенны были, что не наши это мысли. Мы сошлись на том, что это были остатки тех самонадеянных настроений, что достались нам в наследство от дедов, как прощальный дар.

Так вот то, что мы задумали сделать и было тем самым хулиганством, о котором идет речь.

В тех бумагах, что пошли организаторам концерта в программе за нами записана одна песня. В списке она значились как «Песня о Щорсе».

То, что мы хотели сделать никак нельзя было назвать идеологической диверсией, но определенная смелость для этого определенно была нужна.