Декларация независимости или чувства без названия (ЛП, фанфик Сумерки)
Шрифт:
– Что в этом смешного? – спросила она. Я застонал – ну конечно, она, черт возьми, не увидела скрытого смысла в моих словах.
– Забудь, это все ерунда, – сказал я. Она прищурилась, очевидно не удовлетворенная моим объяснением.
– Я хочу знать, – сказала она и я прикрыл глаза, понимая, что, черт побери, не могу не объяснить ей, если она просит. Я полностью ей подчинялся, она обвела меня вокруг пальца.
– Когда человек получает оргазм, это называется «кончил». «Они кончили», понимаешь, – с запинками произнес я. Она выжидающе смотрела на меня, с таким серьезным выражением лица, что это заставляло меня нервничать. – Поэтому когда я сказал, что не войду, прозвучало будто я.., ну ты знаешь,.. не кончу в тебя. – Она уставилась на меня с удивлением, и я простонал. – Ты мало знаешь о сексе, да?
Она
– Секс – это намного больше того, что кто-то вставляет что-то куда-то. В нем есть прикосновения и забота, ласки и уважение. Он позволяет человеку испытать удовольствие. И черт… Как мне это объяснить? Когда наступает точка наивысшего напряжения, то начинается что-то вроде приятной щекотки, а потом вдруг раздается взрыв и тебя накрывает самым потрясающим удовольствием, которое охватывает тебя всего. Это, м-м, это трудно объяснить. Ну, как будто ты вот-вот чихнешь, эта короткая пауза, когда чих нарастает в тебе, и ты замираешь, а потом вдруг тебя накрывает. Ты понимаешь, о чем я?
Я чувствовал себя проклятым идиотом, когда говорил это. Как, черт побери, я могу объяснить оргазм кому-то, кто понятия не имел о близости? Слава Богу, вместо того, чтобы смотреть на меня как на дурака, она засмеялась и кивнула: – Да, приятные ощущения, как будто напряжение перед освобождением, – сказала она. Я улыбнулся.
– Да, точно. Похоже на это, только сильнее в тысячи раз. Все тело пощипывает, а потом расслабляется, превосходные ощущения, черт побери. Это и означает испытать оргазм. Но тебе не нужно проходить через все до конца и заниматься полноценным сексом, чтобы достичь вершины, можно все сделать лишь касаниями и ласками. Люди называют это дерьмо по-разному, оргазм или эякуляция, или кончить, или щелкать орешки, без разницы, это все одно и то же.
Ее глаза расширились, и она резко покраснела, отводя от меня взгляд. Я нахмурился и попытался перебрать в уме все, что только что сказал, надеясь, что не был чересчур вульгарным. Я пытался быть деликатным, посвящая ее в это дерьмо. – Изабелла? Я что-то не то сказал?
Она взглянула на меня и сонно улыбнулась. – Щелкать орешки? – нерешительно спросила она, приподнимая брови. Я пожал плечами.
– Да, иногда это так называют. А что?
Она отрицательно мотнула головой и все еще выглядела смущенной. – Просто… э-э… Эммет говорил об этом сегодня, сказал мне спросить у тебя, когда я не поняла это выражение, – мягко сказала она. Я в шоке уставился на нее, а потом застонал и закатил глаза.
– Вот осел, – сказал я, тряхнув головой. – Какого черта он говорил с тобой о щелканье орешков? – Мне не слишком нравилась мысль о ее разговорах с другими о сексе. Особенно этот осел, он бывает грубым.
Она пожала плечами. – Он сказал, что это было твое любимое времяпровождение, что он никогда не думал, что ты бросишь своих девушек и что ты, наверное.., – начала она, но потом оборвала фразу и снова пожала плечами, отворачиваясь от меня и вспыхивая, вид при это у нее был почти испуганный.
– Что я, наверное, что? – серьезно спросил я, желая знать, что такого мог сказать ей брат. Я понял, что если Роуз знала, то и он тоже, черт побери, знал, но мне было нужно знать, какого черта он говорил ей что-то, имеющее связь с нашими отношениями.
– Это неважно, – быстро сказала она, тряхнув головой. Я слегка прищурился.
– Это важно. Что он сказал? Я имею в виду, да, получать оргазм приятно. Но мне не нужны все эти сучки для этого, я их больше не хочу. Я говорил тебе, что ты единственная в моей жизни девушка, которую я хочу, и не изменю своего мнения. Я могу сам довести себя до оргазма, и я не стесняюсь этого дерьма, – проговорил я, наблюдая за ней. Ее глаза слегка распахнулись, но через секунду она улыбнулась с искорками серьезности в глазах.
– Можешь сам довести себя до оргазма? – спросила она нерешительно, вопросительно глядя на меня. Я застонал и прикрыл глаза.
– Да, могу. И ты можешь, поэтому я предложил тебе коснуться себя. Но это не относится к делу, ты стараешься отвлечь мое внимание от вопроса. Что сказал Эммет? – спросил я.
Она вздохнула: – Я не помню, – пробормотала она. Некоторое время я не мог поверить в это, а она смотрела в сторону
от меня.– Ерунда, – жестко сказал я. Она подняла на меня взгляд и застыла, вид у нее был как у лани, пойманной в ловушку. – Почему ты лжешь мне?
Она качнула головой, просто глядя на меня, она как будто боялась, что попала в неприятности из-за лжи. Черт, неужели она так боялась сказать мне? – Э-э, он просто.., – начала она, шумно выдыхая и закрывая глаза. – Он сказал, что думает… Я имею в виду, что ты не был с другими девушками, поэтому он подумал, что, наверное….
Я терпеливо лежал и ждал, пока она путалась в словах, все еще ни хрена не понимая, что сказал Эммет. Я вздохнул, когда она остановилась, и снова приблизился, рукой взяв ее за щеку, вынуждая ее посмотреть на меня. Наши глаза встретились, и я не разрывал визуального контакта, пока не наклонился и не поцеловал ее. Ее губы незамедлительно раскрылись, и я выпучил глаза, когда почувствовал, как кончик ее мягкого влажного языка нерешительно коснулся моей нижней губы. Я приоткрыл рот и углубил поцелуй, сталкиваясь своим языком с ее. Удивительно, что в этот раз она, черт возьми, взяла инициативу на себя, такого поворота я совсем не ожидал. Мы продолжили целоваться, наши губы двигались медленно, но страстно, языки синхронно повторяли движения друг друга. Проклятье, даже просто целовать ее было охренеть как горячо. Член начал твердеть и я застонал ей в рот, когда ощутил, как ее рука двигалась по моей шее, к волосам. Она пробежала пальцами сквозь мои локоны, крепко хватая меня и притягивая еще ближе. Ее дыхание сбилось, и я почувствовал, как задрожали ее пальцы. Это на миг испугало меня, и я попытался отстраниться, опасаясь, что для нее это было слишком, что после всех сегодняшних событий она не может терпеть такое, но когда начал отклоняться, она схватила меня еще крепче и подалась вслед за мной. Я открыл глаза, и наш поцелуй прервался, когда я увидел выражение ее лица. Ее глаза были закрыты, и налицо были ускоренное дыхание и дрожь. Я был ошеломлен и, черт возьми, заинтересовался, знала ли она, что чувствует. Для меня это было ясно как белый день. Моя девочка была возбуждена.
Я потянулся к ней и положил ей руку на бедро, она вздрогнула от моего прикосновения, но глаза не открыла и не прекратила целовать меня. Снова закрыв глаза, я полностью погрузился в ощущения ее рта на моем, ее рук в моих волосах и начал легко поглаживать ей бедро. Она задрожала и издала стон, который прошел по нервам прямо к моему члену. Он стал тверже, чем когда либо, и я быстро оторвался от нее, разрывая поцелуй. Она открыла глаза и просто лежала и смотрела на меня, тяжело дыша. Я был прав; и когда ее шоколадные глаза встретились с моими, я увидел в них последние искры. Она вздохнула еще несколько раз, а потом попыталась выровнять дыхание.
Я, черт возьми, так хотел ее, больше, чем что-либо еще в этой жизни. Твердость в штанах была почти мучительной, но я знал, что сейчас не время переходить на новый уровень, только не после того, что она сегодня пережила. Он не коснулся ее, не изнасиловал, но он напугал мою девочку, и ей нужно было время, чтобы со всем справиться. Я не хотел давить на нее или подталкивать, даже если ей казалось, что она готова идти дальше.
– Мы должны остановиться, – прошептал я, дыхание срывалось. Она наблюдала за мной с минуту, и я увидел, как маска боли проскользнула по лицу. Моргнув несколько раз, я тряхнул головой. – Не потому что не хочу, просто…. Ты понимаешь… не сегодня, – промямлил я. Она кивнула и начала покусывать нижнюю губу, вид у нее был нервозный. Я прикоснулся рукой к ее лицу, провел пальцами по губам, которые слегка припухли от жарких поцелуев. Она выпустила губку изо рта и слегка улыбнулась. Я вернул ей улыбку и еще раз легонько поцеловал.
– Ты удивительная, – пробормотал я, проводя носом по линии ее подбородка, после того, как мои губы оторвались от нее. Она вздохнула.
Я отодвинулся и откинулся на подушку, обхватывая ее руками. Я быстро притянул ее к себе, крепко сжимая. Она перевернулась на бок и прижалась спиной к моей груди, ее волосы покрывалом рассыпались по подушке. Я подтянул ее чуть вверх, не отнимая от нее рук, но поднимая повыше, чтобы она не касалась моего напряженного члена. В этом было много неправильного, и даже если подросток внутри меня не хотел ничего, кроме того, чтобы прижаться к ее маленькой упругой попке.