Декларация независимости или чувства без названия (ЛП, фанфик Сумерки)

– Нет, я знаю много песен. Я даже писал свои собственные, когда был маленьким ребенком, но все мелодии крутятся вокруг этой, которая затрахала мою голову, – сказал я. Она слегка улыбнулась.

– Ты написал ее? Она звучит немного… печально, – сказала она. Я сухо засмеялся.

– Нет, эту не я написал. И она печальная, потому что это похоронный марш. Именно ее я играл в ту ночь, – сказал я, надеясь, что мне не придется больше ничего уточнять. Она кивнула и сочувственно улыбнулась, очевидно, поняв то, что я подразумевал.

– Ты можешь сыграть что-нибудь другое для меня? – cпросила она, и в ее голосе прозвучала надежда. Всплеск внезапного раздражения потоком прошел через все мое тело, как только она задала свой вопрос, но я справился с ним, зная, что я не мог сердиться на нее за то, что она попросила у меня что-то вроде этого. Это было нелогично и глупо, и мне стоит научиться должным образом справляться со своими эмоциями, особенно если я собираюсь связать свою жизнь с этой девушкой. Через секунду я взглянул на нее, увидел блеск в ее глазах, и не смог сдержать улыбки.

– Да, конечно, – сказал я. Я положил руки на клавиши, и немного замешкался, но начал тихо наигрывать мелодию, над которой работал, ту, которая плавала у меня в голове, с тех пор как она появилась в моей жизни. Это была ее песня, ее колыбельная. Она вдохновила меня на это дерьмо.

Она казалась очарованной ею, ее глаза блестели в то время, как она наблюдала за моими пальцами, порхающими над клавишами. Я вложил в нее свою душу и сердце, потому что вся эта мелодия была о ней, и я хотел, чтобы она почувствовала, как чертовски сильно я любил ее. Через минуту она закрыла глаза и опустила голову на мое плечо. Я продолжал играть, пока не свернул последний аккорд и не завершил мелодию. Гостиная погрузилась в абсолютную тишину, и она открыла глаза и подняла вверх голову, чтобы посмотреть на меня. – Счастливого Рождества, la mia bella ragazza, – прошептал я.

Она улыбнулась и шепнула в ответ: – Merry Christmas. – Я мгновение смотрел ей прямо в глаза, и начал наклоняться, желая поцеловать ее, когда услышал скрип шагов позади себя. Я быстро отпрянул, а Изабелла замерла. Я резко повернул голову и увидел, что на лестнице стояла Эсме и смотрела на нас. Я тихо застонал, гадая, что же она, черт возьми, увидела.

– Я помешала? – cпросила она тихо. Я покачал головой, а Изабелла встала со скамейки, направляясь на кухню. Эсме спустилась вниз по оставшимся ступенькам, а Изабелла вернулась из кухни с бутылкой воды, проскользнула мимо нас и быстро направилась вверх по лестнице. Я вздохнул, когда смотрел, как она исчезает из виду, и провел рукой по волосам. Эсме села рядом со мной на скамейку, охнув. – Это была красивая песня. Ты написал ее?

Я пожал плечами. – Ничего особенного, – пробормотал я. Она улыбнулась и покачала головой.

– Всегда такой талантливый, – тихо сказала она. – Твоя мама всегда гордилась этим, ее маленький Моцарт.

Я закатил глаза, но не ответил. Она знала, что я не со зла, поэтому это ее не беспокоило.

– Ты встала ужасно рано, – сказал я, наконец. Она пожала плечами.

– Как и ты, – сказала она. Я усмехнулся. Клянусь, она была так похожа на моего отца с его уклончивостью, и это было смешно. Через минуту она вздохнула. – Она узнала меня, – тихо сказала она, в ее голосе появились грустные нотки. Мои брови нахмурились от замешательства на ее невзначай брошенный комментарий.

– Кто? – cпросил я. Она посмотрела на меня и грустно улыбнулась.

– Изабелла. Именно это имели в виду вчера твой отец и я, почему она вела себя так, будто была очень напугана. Она узнала меня, – сказала она.

Некоторое время я сидел неподвижно, так как до меня дошло. Ну конечно, из-за своего чертого мужа Эсме вынуждена была появляться в этой адской дыре в Финиксе, так что есть смысл в том, что Изабелла могла видеть ее там раньше, что, я полагаю, и стало причиной ее столь явной тревоги из-за нее. Любой в здравом уме немного бы боялся того, кто имеет отношение к ублюдкам, которые мучили его.

– Так ты бывала у Свонов и она видела тебя? А ты, блядь, когда-нибудь думала о том, чтобы помочь бедной девушке и спасти ее от психически больной сестры своего мужа, которая выколачивала из нее все дерьмо безо всякой причины? Я имею в виду, Господи, разве ты не должна была проявить сострадание, или ты ни хрена не могла сделать? Или она, что, блядь, настолько незначительное существо, что не заслуживала помощи? – спросил я, изогнув бровь. Я знал, что, черт возьми, не имел права обвинять Эсме, но меня очень расстраивало, что моя семья сидела сложа руки, зная о том, как с ней обращаются, и ничего не сделала с этим.

Эсме вздохнула и покачала головой. – Я хотела, поверь мне, я пыталась. Я разговаривала с Алеком об этом, пытаясь заставить его забрать ее у Джейн. Но это было не мое дело, Эдвард, это было частью их бизнеса и…

– Да, да, да, – сказал я, резко оборвав ее. – Надо сохранить деловые и личные мудацкие отношения, кодекс поведения и все эти прочие гребаные вещи. Я знаю, тебе не стоит объяснять мне. Однако не пытайся убедить меня, что это правильно.

Она весело засмеялась: – Я вижу, ты поговорил с Аро, – сказала она. Я закатил глаза, но кивнул. – Ну, несмотря ни на что, теперь она в безопасности, с тех пор как твой отец купил ее.

Я подозрительно посмотрел на. – Почему ты решила, что здесь она в безопасности? – спросил я. Она непонимающе посмотрела на меня, а я сухо засмеялся. – Я имею в виду, ты слышала о наказании и о том, как он приковал ее наручниками к кровати?

Она, вздохнув, поморщилась. – Да, он рассказывал мне, как поступил с ней. И из-за этого он тоже чувствует себя ужасно, ничего подобного никогда больше не повторится.

Я покачал головой. – Как ты можешь быть уверена? – спросил я. – Я хочу сказать, что люблю своего отца, но иногда он может становиться чертовски непредсказуемым.

Она улыбнулась. – Да, он может быть таким. Но поверь мне, он никогда больше и пальцем не тронет эту девушку.

Я посмотрел на нее, чуть сузив глаза. – Почему? – cпросил я. Она посмотрела на меня с недоумением. – Что делает ее такой особенной, что он никогда больше не причинит ей вреда?

Она некоторое время пристально разглядывала меня, а потом снова улыбнулась этой гребаной всезнающей улыбочкой. Она покачала головой. – Это не моя тайна, чтобы рассказывать, извини. – Я подозрительно прищурился, и она засмеялась. Я собирался возразить, желая знать, чья сраная тайна это была, когда она встала.

– А теперь, если ты извинишь меня, мой бравый племянник, то там наверху находится растерянная девушка, с которой мне нужно побеседовать.

–

Глава 36. Совершенство

«Мы находим любовь не путем поиска идеального человека,

но учась видеть в несовершенном человеке совершенного»

– Сэм Кин –

Изабелла Свон

Я сидела на краю своей кровати, тело подрагивало, я нервно стучала ногой по полу. Я была на пределе, встревоженная и напуганная, чувствовала дискомфорт и неуверенность в себе. Во имя всего святого, что со мной случилось, почему я так себя веду? До прошлого вечера я ни разу не говорила с этой женщиной, и всего несколько раз краем глаза видела ее в прошлом. Она никогда не причиняла мне боли, так почему я настолько ее боялась? По сути, она раньше и не знала о моем существовании, даже едва смотрела на меня. А я просто видела ее лицо, выглядывая из окна сарая в Фениксе, когда она приезжала в дом Свонов. Смешно быть такой испуганной и вести себя столь по-детски, но что-то в ее присутствии дарило мне ощущение, что эти два мира вдруг внезапно смешались. Я чувствовала себя так, будто вернулась моя старая жизнь, жизнь в постоянной боли и муках, которая вдруг соединилась c моей новой жизнью, где я чего-то стоила. Это пугало, вокруг меня будто стены смыкались.