Декларация независимости или чувства без названия (ЛП, фанфик Сумерки)
Шрифт:
Я проснулся не очень давно, и уже был в панике из-за своего возможного провала. Я однозначно облажаюсь, в этом не было никаких сомнений. Я не романтик, не этот проклятый Казанова или Дон Жуан и, безусловно, не мистер Дарси, или Хитклиф, или Ромео, или любой другой ублюдок из смешных любовных историй, которые девушки просто обожают. Я просто Эдвард Энтони Каллен, исключительный мерзавец, который, однозначно, испортит своей подруге этот день.
Сегодня было 14 февраля. Да, День Святого Валентина. Я всегда ненавидел этот проклятый день, потому что не видел в нем смысла. Какого черта нужно назначать день для празднования любви? Я имею в виду, что если вы влюблены, то разве вы, мать вашу, не должны демонстрировать свою любовь друг другу
Вообще-то, я был чертовски неправ, и я знал это. Это святой отец Геласий в 496 году нашей эры назвал 14 февраля Днем Валентина. Но была одна сучка, которая явно помогла сделать его коммерческим, Эстер Хауленд, поэтому я обвинял и ее идиотский открыточный бизнес, превративший сегодня мою жизнь в ад. Я знал все об этом дерьме, всю историю этой нелепой даты, потому что всю эту долбаную неделю я занимался поисками в Интернете. Да, я гуглил про День Святого Валентина, пытаясь найти подсказки, какую хрень я могу сотворить для Изабеллы, чтобы сделать этот день особенным. И, во избежание недоразумений, можете не трудиться рассказывать мне, что я подкаблучник, мне это дерьмо уже известно. Я никогда не думал, что проведу несколько часов в сети, чтобы отыскать советы, как, нахрен, ухаживать за девушкой. Мне никогда не приходилось делать это дерьмо, потому что девчонок всегда тянуло ко мне. Я не утруждался и пальцем пошевелить или давать им хоть секунду на раздумье. Для меня это все происходило легко.
Но в этом году, как все остальные гребаные вещи в моей жизни, День Святого Валентина был иным. У меня была подруга, которую я по-настоящему любил, и она, наверное, даже и не знала, что это, нахрен, за день такой, и не ждала ничего, но я чувствовал, что должен что-нибудь сделать. Я хотел сделать его особенным, потому что никто и никогда не делал для нее ничего подобного. Однако, проклятый Интернет не очень мне помог, потому что все, что там предлагали, даже отдаленно не подходило Изабелле. Она не из тех девушек, которых можно напоить, сводить на ужин или на танцы. Ей не нужны украшения, и, скорее всего, она, черт побери, никогда не наденет их, даже если я куплю ей что-нибудь. Она очень простая, и даже самая маленькая вещица сделает ее счастливой.
Так что я парил мозги, на самом деле, нервничая из-за этого фуфла и желая сделать все идеально, но в то же время максимально просто. В конце концов, я придумал план и позвонил Элис, чтобы заручиться ее помощью, потому что я был совершенно уверен, что не смогу потянуть это дерьмо без ее помощи, и она с радостью согласилась. Мы оба пропустили сегодня школу, чтобы все организовать, и я чертовски надеялся, что, блядь, никоим образом ничего не испорчу и не разрушу.
Я посмотрел на свое запястье, наверное, уже раз в двадцатый с тех пор, как спустился вниз и застонал, потому что одевался я в такой спешке, что забыл надеть часы. Звук от моих ног, барабанящих по деревянному полу, практически эхом разносился по тихому пустынному первому этажу, пока я ходил туда-сюда по кругу, и я провел рукой по волосам, что тоже уже было в сотый раз. Она обещала мне, что придет, я чертовски на нее рассчитывал и клянусь, если она кинула меня в самое неподходящее время, то я рехнусь. Это дерьмо было очень важно, и она знала об этом, так где, мать ее, она шлялась?
После того, как, по моим ощущения, прошел еще один чертов час, я услышал снаружи хруст гравия. Я подошел к двери, раздраженный, потому
что она ехала слишком долго, и распахнул ее. Она вышла из машины и подошла ко мне, подчеркнуто улыбаясь, вся такая, блядь, свеженькая, бодренькая, лучащаяся. Я все еще пребывал в полусонном состоянии, был нервным и неописуемо раздраженным, и ее приподнятое настроение бесило меня еще больше.– Ты опоздала, – сказал я, вскидывая бровь.
Она закатила глаза и слегка оттолкнула меня, входя в дом. Она опустила сумку на пол рядом с дверью и полезла в карман, откуда вытащила сложенный лист бумаги.
– Я даже рано, Эдвард, – сказала она, покачав головой. – Ты сказал мне быть здесь в шесть. А когда я вышла из машины, на часах было 5:51.
От недоумения мой лоб избороздили морщинки, когда я захлопнул дверь и оглянулся на нее.
– Сейчас еще нет шести? – спросил я.
Я мог поклясться, что ждал ее, по меньшей мере, гребаный час, но при этом я вышел из спальни не раньше 5:45.
– Нет, шести еще нет. И расслабься, парень. Ты не можешь начать сходить с ума уже сейчас, или ты себя изведешь, – сказала она, протягивая мне ту бумажку. – Все пройдет прекрасно.
Я вздохнул и протянул руку, забирая листок. Я спрятал его в карман и снова пробежался рукой по волосам.
– Ты уверена? Я имею в виду, этого достаточно или нет? Она не содержанка, но я не хочу экономить, – сказал я.
Элис подняла брови в удивлении, выражение ее лица пробудило во мне безотчетную панику, что я переборщил со всем этим.
– Боже, это чересчур, да? Я вышел за рамки и этим буду лишь подавлять ее?
Элис покачала головой, снова закатив глаза.
– Разве я не могу просто сказать тебе, чтобы ты расслабился, Эдвард? Все великолепно, ей понравится, – сказала она.
Я вздохнул, кивая.
– Хорошо. Я просто ужасно волнуюсь. Я никогда раньше не делал подобного дерьма и не знаю, какого черта я здесь, – сказал я.
Элис улыбнулась.
– Я знаю, но, как я уже сказала, все будет прекрасно. В вещевом мешке сменная одежда для вас обоих, и я записала на бумаге все, что вам понадобится, чтобы ничего не забыть. И я, действительно, имею это в виду, когда говорю, что все это очень мило с твоей стороны, и она, правда, оценит это, – сказала она, ее слова звучали вполне искренне.
Я смотрел на нее какое-то время, а потом кивнул.
– Спасибо, коротышка, – сказал я искренне, оценив все то, что она согласилась сделать для меня.
Элис была рядом со мной все эти годы, когда все остальные практически считали меня безнадежно потерянным, но она – нет. После всего, что я натворил раньше, она не должна была стремиться помогать мне, но все же она шла на это, потому что такой уж она человек, Элис.
– Правда.
Она с энтузиазмом улыбнулась.
– Всегда пожалуйста. Я более чем счастлива помочь. Приятно видеть тебя таким – влюбленным и счастливым.
Я усмехнулся.
– Да, – начал я, когда услышал, как наверху хлопнула дверь.
Я напрягся, уставившись на лестницу, и увидел, что появился Джаспер. Я вздохнул с облегчением, проведя рукой по волосам, а он улыбнулся.
– Кто-то выглядит доведенным до крайности, – сказал он в шутку, спускаясь по лестнице. Я заворчал себе под нос, а он похлопал меня по спине, как только попал в фойе, и покачал головой.
– Ах, у тебя все получится. Моя кошечка Элли не даст тебе неправильный совет.
Я кивнул и, услышав наверху еще шум, снова напрягся и посмотрел вверх. Через секунду появился Эммет, и я опять расслабился, испытав облегчение от того, что это была не Изабелла. Он засмеялся и спустился по лестнице, качая головой.
– А-у-у, посмотрите на моего младшего братишку, весь такой дерганый! Как дьявольски мило! – сказал он со смешком.
Я застонал и ударил его в предплечье, как только он оказался в холле.
– Пошел ты на хуй, fuori dai coglioni (оставь в покое мои яйца), – сказал я, тем самым велев ему не теребить меня за яйца.