Декларация независимости или чувства без названия (ЛП, фанфик Сумерки)
Шрифт:
Я забрался на кровать – она тем временем легла, положив голову на подушку – и навис над ней. Наклонился, чтобы поцеловать ее, и она обняла меня, ее пальцы вновь нашли дорогу к моим волосам. Я раскрыл ее рот языком, углубляя поцелуй, и начал медленно водить рукой вверх и вниз по ее ноге. Она плавилась под моими ласками, и я чувствовал, как ее тело обмякает, а мышцы расслабляются. Она немного извивалась, и я понял, что она действительно готова, электрические разряды от моих рук высекали искры по всему ее телу, так же, как и ее руки творили подобное со мной. Я стал медленно целовать линию ее подбородка, потом шею, и, наконец, добрался до ключицы. Продолжая целовать, я высунул язык и быстро провел им вокруг мочки ее уха.
– Ti amo, piccolo tesoro (Я люблю тебя, маленькое сокровище.) . Ho voglia di fare l'amore (Я
Она содрогнулась, грубоватый стон вырвался из ее горла.
Я убрал рот от ее кожи, снова сел и посмотрел на нее. Я не хотел ничего большего, чем сидеть, сложа руки, и просто смотреть на нее, потому что она была офигенно красивой, и нет ничего более привлекательного, чем видеть ее совершенно обнаженное тело, лежащее передо мной. Но я не хотел давить на нее или нервировать, и был уверен, что мой влюбленный взгляд смутит ее, а это – последнее, что нужно мне в данный момент.
– Я, э-м… у меня нет презерватива, – поколебавшись, сказал я через секунду, не будучи уверен, насколько это важно для нее. Она была защищена от случайной беременности, мой отец всегда заботился о таком дерьме, так что я не беспокоился, что сделаю ей ребенка, просто чувствовал, что она имела право знать. Некоторое время она вопросительно смотрела на меня.
– А он нам необходим? – спросила она тихо.
Я без колебаний помотал головой.
– Я хочу сказать, что на самом деле не нужен… Я не думаю… – сказал я. – Хочу сказать, что это безопасно, и я чист, потому что никогда, э-э-э, не делал этого без презерватива, так что нет причин беспокоиться, – бормотал я нервно, ошарашенный собственной нервозностью в этот момент.
Она легко улыбнулась и подняла руку вверх, прижав указательный палец к моим губам, чтобы утихомирить меня.
– Я доверяю тебе, Эдвард, – сказала она, опустив руку.
Я почувствовал, как в груди что-то кольнуло от ее слов, сердце заколотилось с удвоенной силой. Я кивнул и наклонился, зарываясь носом в ее шею, и стал нежно целовать и лизать ее кожу, пробуя на вкус ее плоть. Я навалился на нее всем телом и ощутил тепло, исходившее от нее. Я принялся прокладывать дорожку из поцелуев по ее шее вниз, добрался до ее груди, облизал и приласкал ее торчащие соски, не переставая исследовать руками ее тело. Она дрожала под моими прикосновениями, обняла меня и нежно поглаживала мою спину, вверх и вниз.
Я проводил губами и языком по каждому дюйму доступных участков ее кожи и продолжал ласкать ее руками. Я чувствовал мурашки на коже, ее глаза были закрыты, она закусила нижнюю губу и прерывисто дышала.
Я слегка приподнялся, снова ужасно занервничав, когда, протиснув между нами руку, схватил свой член. Я посмотрел на нее, давая ей последний шанс отступить, прежде чем я начну, и она открыла глаза. Она протянула руку и пробежалась кончиками пальцев по моей щеке, решимость и неприкрытое желание горели в ее глазах. Было ясно, что она хотела этого дерьма так же сильно, как и я, что вся эта нервозность, которую испытывали мы оба, была бессильна против нашего отчаянного желания быть вместе.
Я хотел обладать ею, владеть ею всеми возможными способами, и в то же время открыть ей себя и отдаться на ее милость. Потому что она была права… эта хренотень должна случиться. Мы все делали правильно. И присутствовала уверенность в том, что это мгновение, здесь и сейчас, было, наконец, нашим. Настало время полностью отдаться этому, и будь что будет.
– Я начну медленно и осторожно, хорошо? – прошептал я, наклоняясь и нежно целуя ее. Она промычала в ответ, и я увидел всплеск беспокойства, но оно было не властно над желанием. Я погладил себя несколько раз, пока член не запульсировал, и сильнее раздвинул ей ноги, чтобы открыть себе лучший доступ. Я опустил взгляд и прижал член к ее отверстию, зарычав в тот миг, когда головкой пениса почувствовал ее тепло и влажность. Я протолкнул головку чуть дальше, концентрируя взгляд на ее лице, наблюдая, нет ли паники. Как только я пристроил свое древко на место дальнейшего проникновения, я убрал
руку, и занял более устойчивое положение – так, чтобы не давить на нее своим весом, но при этом соприкасаться телами. Я проник еще чуть-чуть дальше внутрь, а она крепко обняла меня дрожащими руками. Я почувствовал сопротивление и приостановил свои движения.– Будет немного больно, но я, как смогу, постараюсь минимизировать боль, – сказал я, нервничая из-за этого.
Мне уже доводилось лишать девственности раньше, и этот процесс не был приятным для девушек, и по большей степени, в этом дерьме была моя вина, я вдруг почувствовал гребаное раскаяние, но быстро отогнал от себя эти мысли, не желая в этот момент думать ни о ком из тех девушек, с которыми путался. Поскольку это был хренов исторический момент, поворотный пункт в наших отношениях, и я должен сосредоточиться на нем. Я не был уверен, что это за поворот, и что эта херня будет означать для нас в дальнейшем, но я знал достаточно, чтобы признать, насколько важным это событие было для нас обоих.
– Просто держись за меня, детка, и это быстро закончится, ладно?
– Хорошо, – прошептала она дрожащим от волнения голосом.
Она прижалась ко мне еще крепче, вонзив ногти в спину, а я сделал глубокий вдох. Я двинулся вперед, преодолевая сопротивление, и она закричала, ее тело напряглось. Я снова замедлился, борясь с желанием одним толчком проделать оставшийся путь, и прижался губами к ее шее. Я начал лизать и целовать ее кожу.
– Tanto gentile e tanto onesta pare la donna mia, quand'ella altrui saluta, ch'ogne lingua deven tremando muta, e li occhi no l'ardiscon di guardare. Ella si va, sentendosi laudare, benignamente d'umilta vestuta, – начал я, зная, что она любила, когда я говорил на итальянском и очень надеясь, что это поможет ей расслабиться.
Я посмотрел этот кусок «La Vita Nuova» Данте несколько дней назад, потому что меня раздражало, что я, блядь, не мог запомнить его и знал, что она хотела бы его услышать.
– E par che sia una cosa venuta da cielo in terra a miracol mostrare. Mostrasi si piacente a chi la mira, che da per li occhi una dolcezza al core, che 'ntender no la puo chi non la prova: e par che de la sua labbia si mova un spirito soave pien d'amore, che va dicendo a l'anima: ‘Sospira!’
(Сопровождаемая похвалой,
Она идет, смиренья ветер веет.
Узрев небесное, благоговеет,
Как перед чудом, этот мир земной.
Для всех взирающих – виденье рая,
И сладости источник несравненный.
Тот не поймет, кто сам не испытал.
И с уст ее, мне виделось, слетал
Любвеобильный дух благословенный,
И говорил душе: «Живи, вздыхая!«)
Я нашептывал ей в шею голосом, хриплым от предвкушения и желания, но я боролся с ними, изо всех сил стараясь их контролировать. Я услышал ее гортанный стон, и тело ее несколько расслабилось, когда я начал осторожно водить рукой вверх и вниз по ее бедру, пытаясь успокоить. Ее руки на моей спине начали двигаться, и она легкими движениями ласкала мне спину, посылая дрожь по телу.
– Ты в порядке? – спросил я, убирая пряди волос с шеи и внимательно глядя на нее.
Она открыла глаза, посмотрела на меня и кивнула, ее губы изогнулись в слабой улыбке.
– Ты готова к тому, чтобы я продолжил? – спросил я уже с опаской, так как остановиться и застрять на полпути было гребаной пыткой.
Она снова кивнула, и я медленно толкнул вперед бедра, зарычав, когда полностью проник в нее. Я остановился, ощутив восторг от того, что в первый раз оказался внутри ее. Она была такой чертовски узкой, обвивая меня своим нутром крепче, чем я мог себе представить, стенки ее киски сдавливали меня. Но мы прекрасно подходили друг другу, как две части головоломки, которые, наконец, собрались вместе, точно так же, как и мы должны были соединиться. Ничто и никогда не казалось мне более правильным, чем находиться внутри ее, собственным членом ощущать ее тепло и влагу.