Декларация независимости или чувства без названия (ЛП, фанфик Сумерки)

Красные цифры ярко светились в темноте, сообщая, что уже четверть первого ночи.

– На улице, должно быть, холодно, Эдвард.

– Может, – сказал он и пожал плечами, будто это ерунда. – У нас есть пальто. И да, на этот раз я, б…ь, надену свое.

– Э-э, хорошо, – со смехом сказала я, пока он рылся в шкафу.

Он достал мое пальто и бросил его мне, а потом полез за своим небесно-голубым. Мы быстро собрались, обулись и тихо спустились вниз, чтобы никого не разбудить. Эдвард отключил сигнализацию, когда открывал заднюю дверь, я выскользнула на улицу. Ночной воздух был холодным и обжигал лицо, но я глубоко вдохнула его, наслаждаясь зрелищем. Снежинки падали на землю, на деревья, покрывая мир белым покрывалом.

Я сделала несколько шагов в сад, а Эдвард, когда закрыл дверь, приблизился ко мне сзади. Я смотрела на ночное небо. Снег падал на меня, влага холодила кожу, по телу побежали электрические разряды. Я прикрыла веки и улыбнулась, открывая рот, чтобы поймать несколько снежинок языком. Они были ледяными и не имели вкуса, как я и ожидала, но в этом действии было что-то магическое. Я покрылась гусиной кожей, но, несмотря на ужасный холод, по телу распространялось тепло.

Через минуту я повернулась к Эдварду. Он не сводил с меня серьезного взгляда. Я мягко улыбнулась ему, замечая, как снежинки попадают в ловушку его взъерошенных бронзовых волос. Я подошла к нему и погладила пальцами локоны, чтобы их убрать. Потом я притянула его к себе, облизывая губы, и он ухмыльнулся, когда я наклонила голову. Его поцелуй был нежным, губы мягкими, а рот теплым.

– Как красиво, – сказала я, когда оторвалась от него.

– Не сравнится с твоей красотой, – прошептал он.

Я ощутила, как заливаюсь краской от его слов, в лицо бросился жар.

– Пытаешься очаровать меня.

– Я только говорю правду, tesoro, – ответил он.

Я улыбнулась и отвернулась от него, когда мой румянец стал еще глубже. Я начала разбивать ногой холмики снега, собравшиеся на земле, носком задевая замерзшую землю.

– В Чикаго много снега? – спросила я.

Он молчал с минуту, пока я вопросительно смотрела на него, его взгляд был устремлен вдаль.

– Слишком много, черт его дери, – тихо сказал он. – Я люблю снег и все такое, но тут этого дерьма для меня достаточно. А в Чикаго целые сраные метели, снега каждую зиму по колено. Это меня сводит, на хер, с ума.

– Это, должно быть, весело, – сказала я, пожимая плечами. – Мы могли бы построить снеговика и сделать снежных ангелов, и даже играть в снежки.

Уголки его губ чуть-чуть приподнялись, когда он глянул на меня, но в глазах по-прежнему плескалась грусть. Я тут же почувствовала вину, что упомянула Чикаго, я не хотела портить ему настроение. У нас теперь нечасто случались беззаботные моменты, и я не хотела побыстрее закончить сегодняшний. Я поняла, что Эсме была права – им нужно убежище, место, куда они могут пойти и быть собой, не переживая о прочих вещах.

– Ты, похоже, замерзла, – сказал он, не отвечая на мои последние слова.

Мои пальцы уже онемели, в ушах звенело, а из носа начало течь, но я лишь пожала плечами – я не хотела заканчивать этот миг.

– А ты выглядишь горячим, – выпалила я, не думая, что говорю.

Он на миг нахмурился, а потом расхохотался, качая головой.

– Спасибо, детка, – игриво сказал он. – Ты сама еще та горячая штучка.

Я закатила глаза, когда он хихикнул, подходя ко мне. Он притянул меня к себе и нежно сжал, его тело тут же начало согревать меня. Я зарылась ему в грудь и обняла, крепко-крепко. Он наклонил голову, прижался к моим волосам и довольно вздохнул. Я молчала какое-то время, просто прижимаясь к нему, а снег все падал и падал, окутывая нас крупными белыми хлопьями. Грудь Эдварда завибрировала, и из его уст вырвалась мелодия, сладкая и странно знакомая, мне потребовалась минута, чтобы вспомнить песню.

ДН. Глава 73. Часть 6:

– Наши сердца были выставлены на всеобщее обозрение, – прошептала я, вспоминая строчку из песни, после которой мы занялись любовью на День Святого Валентина; тогда мы впервые стали единым целым. – Не могу поверить, что это происходит со мной.

– Ты помнишь песню, – это прозвучало не как вопрос, а как утверждение.

– Как могу, – прошептала я, пока он продолжал мурлыкать мелодию, звук медленно превращался в слова, и вот полилась лирическая песня.

По спине словно прошел электрический разряд, сердце забилось, а его голос надломился на словах «Я сохраню тебя в своих снах».

– Ты в порядке? – спросил он, отстраняясь меня, когда ощутил, как я задрожала.

Я кивнула, глаза наполнились слезами. В животе появилось странное чувство – тоска, смешанная со страхом. Он осторожно посмотрел на меня.

– Хочешь внутрь?

Я снова кивнула, и он, взяв мою руку, повел меня в дом. Он буквально втолкнул меня внутрь и быстро закрыл дверь, снова включая сигнализацию, а потом мы пошли наверх. Я молчала, пока поднималась на третий этаж, в голове проносилось множество мыслей. Я быстро стащила пальто, когда зашла в спальню, на ходу разуваясь. Штаны промокли, и я сняла их, бросая на пол; туда же отправилась и рубашка. Я повернулась к Эдварду, внимательно наблюдая, как он вешает свое пальто на спинку кресла.

– Эдвард, – прошептала я, мой голос дрожал.

Он повернулся и застыл, когда увидел, что я стою в одном лифчике и трусиках, его глаза инстинктивно исследовали мое тело снизу вверх. Наконец, он посмотрел мне в лицо и когда наши взгляды встретились, от огня в его зеленых глазах моя кожа покрылась мурашками. Он жадно рассматривал меня, но грусть в его взгляде сейчас была сильнее, чем когда-либо. Я ощущала его любовь. Мы можем игнорировать ее, отстраняться, но это чувство всегда с нами.

– Люби меня.

Он напрягся от моих слов и нерешительно покачал головой. Я знала, что он больше всего на свете хочет согласиться, но я видела и страх, который заставлял его отгораживаться. Я не понимала, что происходит, но странное чувство в животе появилось вновь, на глазах выступили слезы.

– Белла, я не думаю… – начал он.

– Пожалуйста, – преодолевая напряжение, прошептала я, в горле застрял ком.

Я боролась с собой, я не хотела плакать. Он был нужен мне в эти минуты, это чувство зарождалось глубоко внутри, пронизывая меня. Мне было мало просто видеть его любовь, я хотела ощутить ее. Прошли месяцы с нашей последней близости, с тех самых пор, как в нашу жизнь ворвалось разрушение, и мы потеряли контроль. И вот теперь все мои желания сосредоточены в одном – я отчаянно хочу принадлежать Эдварду Каллену. Сейчас. В этот момент.

Его разрывали сомнения, когда он смотрел на меня, но стоило мне во второй раз произнести «пожалуйста», как агония на его лице исчезла. Вздохнув, он пробежался рукой по волосам и сделал ко мне несколько шагов. Он молчал, но слова и не были нужны. Мы оба знали, что нам нужно, и мы поддались желанию, не в силах более сопротивляться этому притяжению, которое охватывало нас с самой первой нашей встречи.

Он замер возле меня, он проследил кончиками пальцев мою руку, а потом наклонился и поцеловал. Он потянулся и аккуратно расстегнул мой лифчик, медленно снимая его и бросая на пол. У меня вырвался гортанный стон, когда он погладил мою грудь, его пальцы нежно сжимали соски; они быстро затвердели от его ласк. Руки Эдварда спустились к моим бедрам, и он медленно начал подталкивать меня к кровати. Я упала на спину, а он лег сверху, не разрывая поцелуй.

Я лежала, прикрыв глаза, наши губы двигались в унисон, а потом он спустился к моей шее, его теплое дыхание, касающееся влажных дорожек, оставленных поцелуями, посылало по телу молнии. Во мне разливалось тепло, а он спускался поцелуями к животу, я глубоко вдохнула, когда он коснулся языком пупочной ямки. Было щекотно, я вся задрожала от его ласк.

Он наслаждался каждой минутой, он целовал и ласкал каждый дюйм моей кожи, прежде чем аккуратно снять трусики. Он бросил их на пол, и я крепко вцепилась в простыни, когда он начал медленно целовать внутреннюю поверхность бедра. Он взял мои бедра и удерживал их, пока его язык нежно ласкал меня там, а потом погрузился в меня. Я громко застонала, наслаждаясь удовольствием, пока он пробовал меня.