Дела Разбойного Приказа-6королев Тюдора. Компиляция. Книги 1-12

Мужчины заняли места на корте, Екатерина и Мария остались вдвоем следить за игрой. Для Екатерины это была возможностью поговорить с золовкой. Игра шла быстро и была яростной. Екатерина любила смотреть, как играет Генрих, как его белая кожа просвечивает сквозь тонкое полотно рубашки. Но сегодня голова ее была занята другими мыслями.

– Сестрица, – она накрыла руку Марии своей, – я заметила, вы с Брэндоном добрые друзья.

Мария вспыхнула.

– Я люблю его, – прошептала она. – И он любит меня.

– Вам не следует так говорить! – мягко укорила Екатерина, сожалея, что ее тревоги по поводу этой девушки оказались не напрасными. – Вы помолвлены с эрцгерцогом. У принцесс, как мы с вами, в таких делах нет выбора.

– Вашей милости очень повезло, – возразила Мария. – Вы вышли за моего брата, и вы любите друг друга. Но все говорят, что эрцгерцог – мороженая рыба, человек бесчувственный. Говорят, челюсти у него такие кривые, что он не может толком закрыть рот.

– Это только слухи, – с осуждением сказала Екатерина. – Я ничего такого не слышала, и он мой племянник. А если он сдержан, то заслуживает вашего сочувствия, ведь его отец умер, когда мальчику было всего шесть лет, а его мать сошла с ума и заключена в монастырь. Вашим долгом будет полюбить его и исцелить эти раны.

– Да, мадам. – Весь вид Марии выражал сомнение.

Она вовсе не была безнравственной девушкой, просто ее сердце склонилось не к тому мужчине. Екатерина в душе сокрушалась о ней.

– Мне понятны ваши чувства, – заверила она Марию. – Но ради себя самой попытайтесь отдалиться от Брэндона и проводить меньше времени в его обществе. Иначе вам придется очень тяжело, когда настанет время отправляться в Брюссель.

– Может, я никогда туда не поеду! – взорвалась Мария. – Дата не назначена.

– Вскоре это случится. Я уверена. По условиям соглашения, которое заключил ваш отец, вас выдадут замуж в этом году. Король, ваш брат, уже написал Совету Фландрии, спрашивая, готовы ли они принять вас в качестве невесты эрцгерцога. Мы ждем их ответ.

Мария сглотнула.

– Помолитесь за меня! – прошептала она.

– В этом не сомневайтесь, – пообещала Екатерина.

Она встала, улыбаясь, чтобы поаплодировать Генриху, который обыграл своего друга. Король стоял на корте, воодушевленный победой, и надевал теннисную куртку из черного бархата.

С багровым от гнева лицом Генрих ворвался в покои Екатерины и одним огненным взглядом обратил в бегство ее дам.

– Ваш отец обманул меня! – взревел он.

– Не могу в это поверить! – воскликнула она. – Мой отец любит вас.

– Ха! Вы, Кейт, сама невинность или притворяетесь таковой! Меня обвели вокруг пальца и сделали дураком в глазах всего христианского мира. Послушайте это: Фердинанд и Максимилиан, которые должны быть моими союзниками, подписали секретный договор с королем Людовиком и оставили меня воевать с Францией в одиночку. Нет, не говорите ничего, сначала выслушайте меня, а потом уж бросайтесь на защиту своего отца, потому что теперь совершенно ясно: ни один из них никогда не собирался помогать мне завоевать французскую корону. От побед, которые я одержал при Теруане и Турне, выгоду получил один только Максимилиан. А хуже всего то, что Людовик заранее договорился с ним и с вашим отцом, что мне позволят выиграть эти битвы, чтобы я отправился домой удовлетворенным и предоставил им одним преследовать свои дьявольские цели.

– Но зачем они это сделали?

Конечно, она знала, знала… Обманывала сама себя, позволяя надеждам затуманить разум. Но сейчас стало яснее ясного: ни один из этих монархов никогда не имел серьезного намерения помочь Генриху стать королем Франции. Зачем им делать это, когда они могли разделить страну между собой? Но если Генрих был обманут, то же самое произошло и с ней. Отец заморочил ей голову заверениями и обещаниями…

От стыда Екатерина не могла говорить, но это не имело значения. Генрих, вне себя от гнева, не интересовался ее мнением.

– А теперь Совет Фландрии отказывается принимать Марию в качестве невесты эрцгерцога Карла! Максимилиан нарушил соглашение, и вы, вероятно, тоже в этом замешаны, потому что ваш отец уж точно не остался в стороне. Как могли эти двое болтать чушь о совершенной любви и согласии, которые царят между нами как союзниками, когда все это время водили меня за нос! Это непостижимо! Такое ужасающее предательство, и меня-то выставили дураком. Как мог я им довериться! Больше я никому не могу верить в этом мире, кроме себя самого, и Богу это известно!

Екатерина залилась слезами. Таким она Генриха никогда не видела, и ее это потрясло.

И никогда он не обращался с ней так грубо.

– Это вы виноваты! – кричал он. – Годами вы склоняли меня к тому, чтобы я пользовался советами вашего отца. Что ж, любуйтесь, к чему это меня привело! И вы еще имели смелость осуждать меня за то, что я прислушиваюсь к Уолси, и вы обвиняли его в том, что он благоволит к французам! Вот что, мадам, больше я вас слушать не стану. Вы должны понести ответственность за вероломство вашего отца!

– Я ничего не сделала! – напоследок выкрикнула Екатерина. – Клянусь, я знала не больше, чем вы!

Генрих был неумолим:

– Вы старались как могли заставить меня принести интересы Англии в жертву Испании. Вы пытались сделать меня вассалом своего отца. Могу напомнить вам, что короли Англии никогда не уступали свое место никому, кроме Бога!

– Вы говорили мне, что цените советы моего отца!

– Я слушался вас, Екатерина, какой же я был дурак! Я следовал скорее вашим советам, чем рекомендациям Уолси. Теперь оказывается, я обвенчан с дочерью человека, который все это время был моим врагом.

– Кто мой отец, не имеет никакого значения, – в слезах говорила Екатерина, теперь уже сильно задетая. – Значение имеет только любовь и доверие, которое есть между нами…

– Не говорите мне о любви и доверии! – выпалил Генрих. – Они были преданы, и в будущем, мадам, я не буду прислушиваться к вашему мнению!

Не сказав больше ни слова, он шумно протопал к двери, вышел и захлопнул ее за собой.

Екатерина окончательно пала духом, когда рассказала о случившемся брату Диего.

– Ваше высочество, ваш долг определен, – сказал он. – Вы должны забыть Испанию и все испанское, ради того чтобы сохранить любовь короля и англичан.

– Но как быть с моей верностью отцу? – в смятении спросила она. – И что будет с союзом между Англией и Испанией, сохранению которого я обязана содействовать?

– Превыше всего – ваш долг перед мужем! – настаивал монах.

Совершенно сбитая с толку, Екатерина послала за Луисом Каросом. Было крайне важно объяснить ему, что случилось, и описать, как сердился на нее Генрих.