Дело о давно забытой пощечине

– Но почему же?!
– воскликнула свидетельница.
– После того как приехала полиция, они застали там этого господина и один из полицейских зашел ко мне и спросил: я ли звонила. Когда я, сами понимаете, ответила утвердительно, он пригласил меня в квартиру Барри и, показав на мистера Краудера, спросил, он ли открыл дверь? Господи, что творилось в квартире Барри! Там все было перевернуто вверх дном, а его любимые гортензии были сброшены с подоконника и горшки разбились, земля рассыпалась, прямо ужас! Тогда я и разглядела обвиняемого как следует, сами понимаете, время было.

Мейсон перехватил торжествующий взгляд Болдуина Маршалла.

– Скажите, - продолжил Мейсон, внешне оставаясь бесстрастным, - а когда конкретно мистер Деннен просил вас приглядывать за его квартирой?

– Когда?
– переспросила свидетельница.
– Да много раз. Когда уезжал, то, сами понимаете, оставлял ключ.

– А семнадцатого июня вы видели мистера Деннена? Он не собирался уезжать?

– Нет. В смысле - не собирался, иначе бы он остановил мне ключ. Я его видела утром. Я возвращалась из магазина - я всегда, сами понимаете, делаю покупки утром - а он как раз выходил из квартиры.

Улыбнулся мне, поздоровался. Мы о чем-то незначительном побеседовали и он снова попросил меня приглядывать за квартирой.

– Каждый раз, когда вы встречались с мистером Денненом он просил вас приглядывать за его квартирой?
– уточнил Мейсон.

– Да что вы! Сами понимаете, что нет.

– Но в то утро попросил?

– Да, - уверенно кивнула свидетельница.
– И даже он повторил об этом дважды.

– И даже дважды повторил?
– переспросил Мейсон.

– Да, сами понимаете, я обманывать не буду.

– И в то утро он никуда уезжать не собирался?

– Нет, иначе бы он оставил ключ, чтобы я поливала его цветы. Он их так любил и кто-то безжалостно сбросил их на пол, переломав все стебли и листья! Варвар одно слово!

– Значит, он не собирался никуда уезжать?
– снова спросил Мейсон, собираясь заканчивать перекрестный допрос, но не желая оставлять эти слова свидетельницы последними.

– Нет, сэр, не собирался, а то бы он...

– Подождите, - вдруг сообразил о чем-то Мейсон, - вы говорите, все в квартире было перевернуто?

– Да, сэр, - обрадовалась свидетельница вопросу, - там...

– Только в комнате, - уточнил Мейсон, - или в коридоре и на кухне тоже?

– Везде, сэр. Вы даже не представляете, что там творилось.

– Так я вас правильно понял, что в квартире мистера Деннена просто громили все, что попадалось под руку?
– спросил Мейсон.

– Я... Я бы так все-таки не сказала. Там, сами понимаете, что-то искали. Но очень торопились, и поэтому...

– Извините, - улыбнулся свидетельнице Мейсон, - а правильно ли я понял ваши слова, что, позвонив в полицию, вы снова вернулись к дверному глазку и не отрываясь смотрели на дверь напротив?

– Да, - согласилась свидетельница, - так оно и было. Если бы мужчина попытался покинуть квартиру, я, может быть, попробовала бы его остановить.

– И вы внимательно следили за дверью?

– Да, сэр, я же уже сказала.

– А вы слышали какой-либо шум, доносившийся из квартиры напротив?

Ведь если там был по вашим словам настоящий погром, то вы слышали бы звуки опрокидываемых стульев и чего-то там еще, не так ли?

Свидетельница явно растерялась.

– Я жду ответа, - настаивал Мейсон.
– Помните, что вы под присягой.

– Нет, не слышала, - призналась свидетельница.
– Так я и не... Но у нас стены толстые, я не могла слышать!

– Мы можем провести следственный эксперимент, если понадобится, - пожал плечами Мейсон.

– Вношу протест против подобного ведения перекрестного допроса, возмутился Болдуин Маршалл.
– Сейчас господин адвокат начнет настаивать на следственном эксперименте и потребует ради этого отсрочки слушаний на день, а то и больше и...

– Я не собираюсь этого делать, - возразил Мейсон, опередив судью, - я просто сказал, что при необходимости это возможно. Я могу продолжать перекрестный допрос?

– Да, пожалуйста, - буркнул недовольный Маршалл.

– Скажите, - вновь повернулся к свидетельнице Мейсон, - а накануне вечером, ночью или утром того дня вы ничего подозрительного не видели или не слышали?

– Я...
– свидетельница пыталась вспомнить.
– Я вечером как всегда смотрела телевизор, ночью спала... Нет, ничего странного. Вот днем, после предупреждения мистера Деннена я уже старалась обращать внимание - до прихода этого мужчина, который вломился в дверь квартиры Барри - ничего странного я не заметила. Вот когда он подошел...

– Спасибо, миссис Майден, - улыбнувшись, перебил ее Мейсон.
– У меня к вам больше вопросов нет.

Свидетельница какое-то время так и сидела, открыв на полуслове рот.

– У вас есть вопросы к свидетельнице?
– обратился судья Чивородис к Болдуину Маршаллу.

– Нет, Ваша Честь, - ответил тот.

– В таком случае вы свободны, миссис Майден. Вызывайте следующего свидетеля, господин окружной прокурор, - распорядился судья Чивородис.

К столу Мейсона подошел человек, положил сложенный листок и вновь сел на свое место. Адвокат развернул бумагу и прочитал:

"Я от мистера Дрейка. Если вам что-либо понадобится, вы только кивните. Я сижу в третьем ряду, второе место с краю."

Мейсон нашел глазами представителя местного детективного агентства и улыбнулся ему, показывая, что все понял. Неожиданно он заметил в последнем ряду зала Джима Макманамана. Присмотревшись, он увидел рядом Мюррея Хейда, Питера Галлена и Эшли Хоу. Они сидели, так, что осматривая зал в первые разы, Мейсон мог их просто не заметить, но могло случиться и так, что они только что подошли.

– Моим следующим свидетелем, вызывается офицер полиции Эль-Сентро Тревор Болдер, - объявил Болдуин Маршалл.

Подтянутый, высокий офицер в аккуратной форме прошел к месту дачи свидетельских показаний и принял присягу.

В это время к Болдуину Маршаллу подошел один из помощников и что-то прошептал. Окружной прокурор разозлился и от охватившего гнева сломал карандаш в руке. Что-то сказав помощнику, он все-таки взял себя в руки и повернулся к свидетелю. Мейсон с интересом наблюдал эту сцену.