Дело о демоническом коте

Как раз в это время дверь лавочки открылась и оттуда, хромая, вышла дородная женщина в подбитой мехом накидке и тёмном вдовьем чепце. Она уныло заковыляла по улице, а Рауль поспешил к двери и распахнул её перед Марком.

Войдя, они оказались в небольшой комнате, стены которой были сплошь покрыты полками, заставленными какими-то мешочками, коробочками и стеклянными сосудами. За деревянным прилавком стояла женщина в белом чепце и что-то объясняла старику, озабоченно вертевшему в руках глиняный горшочек с серой этикеткой. В стороне, за низеньким столиком два подростка в холщовых фартуках нарезали специальными ножами сухие травы. А справа, за арочным проходом виднелась приёмная, где несколько человек терпеливо сидели на скамье, дожидаясь приёма.

Увидев Рауля, женщина за прилавком тут же отвлеклась от старика и приветливо кивнула.

— Это господин Марк, тётушка, — учтиво проговорил юноша, подходя ближе. — По приказу господина барона он проводит некое расследование и нам нужно поговорить с господином Кариньяном.

Она понятливо кивнула и посмотрела на подмастерьев.

— Анри, скажи хозяину, что к нему пришли из замка! — велела она, и один из мальчиков тут же поднялся и ушёл в приёмную.

Спустя минуту он вернулся и, кивнув Раулю, сел на своё место.

Лекарь Кариньян был уже немолодым, но ещё крепким мужчиной с рыжеватыми волосами и короткой бородой. Его тёмную суконную мантию украшал белый накрахмаленный воротник, на макушке красовалась маленькая бархатная шапочка. Пытливо взглянув на Марка, он повернулся к Раулю, ожидая объяснений. Тот представил ему своего спутника и отошёл, чтоб рассмотреть гравюры, висевшие на дальней стене комнаты.

— Я заново расследую смерть Анриет Сове, — сообщил Марк, присев на стул перед лекарем. — Капитан Бонен сказал, что вы осматривали тело.

— Именно так, — с готовностью кивнул лекарь. — Бедняжка скончалась во сне. Я обратил внимание на то, что её кожные покровы побледнели, а ногти приобрели тёмный синеватый оттенок. К тому же на её руках были глубокие кровоточившие царапины. Длинные, по четыре на равном расстоянии, словно их процарапал крупный кот. Больше я ничего необычного не обнаружил.

— А как точно выглядели её ногти? — спросил Марк, насторожившись. — Они были равномерно окрашены, или там были полосы и пятна?

— Вы знаете, — оживился лекарь, — это показалось мне довольно странным. У основания ногтя была полоса зеленоватого оттенка, а к его концу цвет заметно светлел. Я никогда не видел ничего подобного. Даже подумал, что, может, это следствие отравления, но тщательно обследовав её рот, глаза и кожу, я не нашёл ничего, что говорило бы о том, что она приняла какой-то яд.

— А царапины? Они были свежими?

— Да. Они даже не успели воспалиться и сочились кровью. Но хоть они и выглядели слегка пугающе, никак не могли стать причиной смерти.

— То есть, ночью её поцарапал какой-то кот. Она могла умереть от страха или от яда, попавшего в царапины?

— Ничто не говорило об этом. Никакого воспаления, никаких посторонних частиц в ранах. Что же до смерти от страха, тут я вам ничего сказать не могу. На её лице было, скорее, страдальческое выражение, чем испуг, словно она всё ещё спала, и ей снился какой-то тягостный сон. Я не знаю, отчего она умерла, но могу предположить, что её сердце просто остановилось. Я предлагал капитану Бонену провести вскрытие, однако, за это обычно платят из казны, и он, сделав запрос, сказал мне, что в этом нет необходимости.

— Скажите, господин Кариньян, — задал следующий вопрос Марк, — ранее госпожа Сове обращалась к вам по поводу каких-нибудь болезней?

— Нет, она была совершенно здорова. Пару лет назад она оступилась на улице и подвернула ногу. Я дал ей мазь и наложил повязку, и уже через неделю она плясала на пиру в замке. Это был единственный случай, когда она обратилась ко мне.

— Может, она обращалась к другим лекарям?

— Возможно, хотя нас здесь всего трое: я, доктор Бретон, который работает в замке, занимаясь лечением слуг и стражников, к нему так же обращаются кузнецы и кожевенники, и лекарь Лаббе, но он недоучка и пользует, в основном, бедноту. Все приличные люди, имеющие деньги, обращаются ко мне.

Марк задумчиво кивнул и простился с лекарем. Когда он вышел на улицу, вид у него был озабоченный и слегка встревоженный.

— Вы что-то узнали? — спросил у него Рауль, обеспокоенный его молчанием.

— Не так много, — ответил Марк. — Но то, что я узнал, меня насторожило. Скажите, Рауль, слуги госпожи Сове до сих пор живут в её доме?

— Наверно, — пожал плечами тот. — Вы хотите пойти туда? Я вас провожу! — и уверенно зашагал в сторону улицы барона Родолфа.

Марк шёл за ним, немного отстав, и размышлял над услышанным. Разговаривая с лекарем, он вдруг вспомнил, что слышал в Ламарше об одной странной смерти пациента Элоизы Ганьон. Это был богатый землевладелец по имени Венсан Рено, страдавший лёгочной болезнью. Получив от мошенницы волшебное снадобье, он быстро пошёл на поправку и вскоре уехал в свой замок, где жил, окружённый охраной. Подобраться к нему не смогли бы ни тайные отравители, ни наёмные убийцы. И всё же он вскоре умер от неизвестной причины, и единственное, что смутило его супругу, это то, что ногти его потемнели за одну ночь и были зеленоватыми у основания, синеватыми в середине и серыми по краю. Это и был один из тех случаев, которые так встревожили Джин Хо, и он заподозрил, что в этом деле не обошлось без колдовства.

Рауль тем временем вышел на центральную улицу и остановился, чтоб подождать Марка. Дальше они пошли рядом, но сколько юноша не пытался выведать причины его озабоченности, Марк отвечал уклончиво, потому что не хотел раньше времени раскрывать свои подозрения.

Дом Анриет Сове на улице барона Жоффруа стоял в череде особняков, украшенных небольшими башенками под остроконечными крышами, резными балкончиками и деревянными галереями. Он, один из немногих, был целиком сложен из камня, и его крыльцо было обнесено дубовыми перильцами.

Взбежав по ступеням, Рауль постучал в дверь небольшим молоточкам, висевшим рядом на цепочке. Им открыл пожилой мужчина в синей ливрее и, внимательно выслушав оруженосца, с поклоном пригласил войти.

Нижний зал дома был отделан деревянными панелями, на которых висели старинные гобелены, а выщербленные плиты пола были тщательно отполированы. В воздухе ещё витал приятный аромат смолистой мастики, которым были натёрты ступени деревянной лестницы ведущей на второй этаж. Вскоре появился управляющий в добротном кафтане и несколько растеряно сообщил, что часть слуг уже покинула дом.

— Повар уехал в Пьемонт, откуда его пригласила госпожа, — перечислял он, — конюх нашёл место в замке, истопник поступил подмастерьем в кожевенный цех, а младшая горничная теперь прислуживает в трактире у городских ворот. Остались только мы трое, но и я скоро уйду отсюда, вот только дождусь, когда магистрат решит судьбу этого дома. У госпожи не было родни, и наследники так и не отыскались. Если её имущество поступит в казну, я должен передать всё в лучшем виде.

Из дальних помещений появилась молодая женщина в опрятном платье и кружевном чепце. Управляющий представил её как Мари Дерош, личную горничную госпожи. Она выглядела очень опечаленной и согласилась показать господам из замка покои госпожи Анриет.

Проходя по красивым просторным комнатам, Марк старался представить себе, как жила в них почившая хозяйка. Он заметил, что на изящной, отделанной речными ракушками и позолотой арфе скопилась пыль, а значит, она не любила играть на ней. Рядом с широким пюпитром не было книжных полок и обычных в таком случае стопок книг. Выходит, и чтение её не увлекало. Зато возле резных пялец, на которые до сих пор была натянута незаконченная вышивка с сиреневыми ирисами, стоял круглый плетёный короб с мешаниной цветных мотков. Маленькие ножницы в виде длинноногой птички до сих пор лежали на выступающей слева полочке. Она любила вышивать и проводила за этим занятием много времени, подумал он.