Делу время, потехе час!

Если бы только мог пойти вместе с ней, если бы. Я бы променял сотни миров, отдал целую вечность и всю свою жизнь, лишь бы быть с ней. А ведь Натали так ни разу и не сказала мне заветное «люблю», видимо, на самом деле я ей не нужен. Что ж, раз так, пусть идет и будет счастлива.

Я хотел отвернуться, чтобы не видеть, как любимая уходит от меня навсегда, а сам до боли сжимал деревянную коробочку с кольцами. Не нужны они мне больше, не нужны… Хотелось швырнуть их ей вслед, но ради чего? Чтобы она осталась со мной из жалости или чувства вины? Или чтобы ее потом всю жизнь мучили угрызения совести? Нет. Спасибо, но такого счастья мне не надо.

Казалось, что воздух накалился и звенит. Я буквально кожей чувствовал, как циркулирует магия по ободу портала, и понимал: еще секунда — и он закроется, навсегда скрыв ее от меня.

Скорее бы, потому что долго я так не выдержу. От меня всего лишь уходит любимая женщина, а ощущение такое, как будто заживо содрали кожу, оголили нервы и сыпят на них соль вперемешку с перцем. Наверное, это глупо — жалеть себя, но…

Казалось, что еще миг — и сердце остановится, разлетится на мелкие осколки, просто не выдержав внезапно свалившихся эмоций. Я вдруг возненавидел самого себя и весь окружающий мир. Словно из меня выкачали все доброе и светлое, оставив только тьму, клубившуюся до этого где-то глубоко внутри.

Я все-таки нашел в себе силы и опустил взгляд. Стало противно от самого себя, от своей беспомощности и нелепости происходящего. И тут же снова поднял голову, чтобы посмотреть на нее, чтобы не лишать себя последней возможности увидеть ту, которая нужнее, чем воздух.

Натали закрыла глаза, вздохнула и шагнула... назад. Ко мне. В этот момент портал закрылся, лопнул, как мыльный пузырь, навсегда лишив ее возможности вернуться домой.

Я вскочил на ноги и прижал любимую к груди. Быть может, для нее важен родной мир, но для меня она стала целой вселенной, подарившей надежду на счастье.

— Прости меня, Макс! Прости… — Она вцепилась в меня холодными пальцами и разрыдалась. — Я люблю тебя! Я так тебя люблю...

— Чш-ш-ш, — погладил ее по волосам, стараясь успокоить. — Все хорошо. Я здесь, я с тобой.

— Не хочу! Не нужен мне никакой мир без тебя! — всхлипывала она.

— Мне без тебя и жизнь не нужна. Выходи за меня, Натали? Стань моей по всем возможным законам... Я хочу быть с тобой вместе и в горе, и в радости, всегда!

Можно, конечно, было подождать более подходящего для предложения момента, но я почувствовал, что сейчас самое время.

— Макс… — Она составила бровки домиком и посмотрела мне в глаза.

— Ты согласна, Натали? — потребовал ответа, потому что ждать был просто не в состоянии. Мне хотелось знать его прямо сейчас, немедленно!

— Я… Я подумаю! — выпалила она, опустив взгляд.

Вздохнул и разжал руки. Видимо, я чего-то в этой жизни не понимаю. Зачем тогда она осталась? Чтобы думать?!

— Совсем дура, что ли?! — Резкий возглас Хася отдался в моем сознании, словно тревожный колокол.

— Уйди, чудовище! — Нат пригрозила ему кулаком.

— Эй, у нас тут вообще-то свобода слова и передвижения! — огрызнулся пес.

Натали подхватила подушку с дивана и швырнула в него.

— Уйди, кому сказала!

— Не трожь его, он хочет как лучше. Сколько тебе нужно времени на раздумья? — спросил хмуро.

— Я думала, ты сумеешь убедить меня, — подмигнула она. — Но раз так, то… Стоя там, у портала, я для себя все решила. Мне не нужен ни один мир без тебя, Макс. Да, я выйду за тебя и пойду за тобой, куда бы ты ни шел...

— Да неужели! Горько! — крикнул пес, на всякий случай спрятавшись под стол.

— Хась! — Натали собиралась швырнуть в него еще одну подушку, но я не позволил. Нечего моего мохнатого психолога обижать. Прижал ее к себе и поцеловал, вложив в этот поцелуй всю нежность и радость от ее согласия.

— Ура! Мы остаемся! — закричал пес и радостно промчался мимо нас наверх. — Остаемся! Свобода! Да здравствует Макс!

Мы дружно рассмеялись от его реакции. А потом я заглянул в глаза Натали, встал на одно колено и достал кольцо.

— Леди, вы позволите? — спросил, поиграв бровью.

— Позволю, сударь. — Любимая подала мне руку, и я надел кольцо на тонкий пальчик.

— Я люблю тебя! — прошептал, подхватил ее на руки и закружил по комнате.

Натали

До самого бала я так и не рискнула взглянуть на новое платье. Нет, конечно, я всецело доверяла Максу, но в то же время ужасно боялась, что мне его выбор может прийтись не по душе.

За два часа до выхода из дома все-таки развернула злосчастный сверток, который не давал покоя одним своим видом.

— Не боись, Натаха, там не спрятана какаха! — донельзя ехидным голосом пробурчал себе под нос Хась.

— Эй, совсем у тебя совести нет, собака такая?! — спросила, боясь теперь разворачивать само платье, которое, стоит заметить, было очень аккуратно уложено.

— Чего это нет? Я просто ей не пользуюсь. И вообще, я очень обижен! Расстроен до самой глубины своей собачьей души!

— Это еще на что ты успел обидеться? — уперла руки в бока и смерила его недовольным взглядом.

— Она еще спрашивает… Кого на бал не берут, а?! — Он наморщил нос и оскалился.

— Но-но, порычи на меня еще! Ну где ты видел, чтобы кто-то брал собаку на бал? — спросила, зажмурилась и все-таки развернула платье.

Мягкий синий бархат поражал красотой и изысканностью. Цвет и сама ткань смотрелись очень дорого и очень эффектно. А фасон… Просто ах! Даже сразу захотелось его примерить!

— Брали! И в средние века брали, и до сих пор английская королева любит своих вельш-корги, не то что ты! Не хозяйка, а злобная мачеха… — продолжил нарываться он.

— Хась, вот у меня дойдут руки, и я тебе язык отрежу, честное слово! — со вздохом проворчала я, заодно переодевая платье.

— Вот! Поглядите только, опять угрозы! — Он попытался и дальше ломать комедию, но я решила не обращать на него никакого внимания.

Как удачно, что шнуровка корсета находится спереди, иначе потребовалась бы чья-нибудь помощь, чтобы надеть платье.

— Ау-у-у-у! Слушай, Нат, ну в самом деле… Ау-у-у-у! Может, все-таки возьмете меня на бал? Я буду молчать, честное слово… Ау-у-у-у! Ну любопытно же! Ау-у-у-у! — чисто по-собачьи составил бровки домиком, завилял хвостом, при этом не забывая протяжно выть.