Демоны внутри. Тёмный трон

— Хорошо, я сделаю юбку короче, — отозвался Адре, едва ли обратив внимание на моё нытьё, которое с каждой минутой становилось всё менее прикрытым. — Тогда мы откажемся от настоящих корсетов, да они вам и не к чему. Возьмём, скажем, корсаж. Давайте украсим его лентами.

— Ты всё ещё мечтаешь превратить её в летнее дитя? — брови помощницы скептически изогнулись. — Дорогой, она не майское дерево.

— Раннюю весну! — огрызнулся Адрэ, демонстрируя мне быстрый набросок из нескольких видов платьев. Различались они пока что лишь кроем юбки: в пол, до колена и со шлейфом. — И никаких коричневых оттенков в ткани. Никакого шоколада, и деревьев! Допустим, тут можно сделать завязки, и если юной мисс так охота размахивать руками и вести себя, как деревенская девка, то вы можете её утягивать относительно длины.

Я вспыхнула. Такое сравнение мне не понравилось. Адрэ явно воспринимал меня лишь как очередную модель, а мои капризы его раздражали, так как ограничивали его в возможностях. Падшему явно хотелось выложиться перед короной на полную. Пришлось кивнуть.

— Хорошо, я поняла. Мистер… Адрэ, я думаю, что могу вам доверять в создании моего гардероба. Раз уж сам Люцифер вам доверяет, то кто я такая…

— Действительно, — фыркнул тот, делая очередные пометки на бумаге. — Касательно нижнего белья, сразу предупреждаю — я не приемлю синтетику. Комплекты будут изготавливаться под основной гардероб, — неожиданно он протянул руку и сжал мою грудь, ничуть не стесняясь ни меня, ни присутствия посторонних. — Так, спортивная. Думаю можно добавить пуш-ап, — сунув блокнот подмышку, освободившейся рукой сжал вторую. Я едва сдерживалась от того, чтобы не двинуть падшего чем-нибудь тяжёлым по голове. — Смотри, Джи, если мы будем делать корсет с вырезом, он будет чрезмерно вызывающе смотреться. Мне не нравится. Она маленькая и нежная, а не снежная королева.

— Мистер Адрэ, если вы не прекратите сейчас же, то я вынуждена буду всё же вас ударить, — отозвалась я на очередное лапанье, теперь уже его ассистентки.

Те мою угрозу проигнорировали, начав спорить теперь на тему лифа. Адрэ принципиально отказывался пытаться создать из меня роковую женщину, объявив, что ему уже хватило подобных экспериментов, и сейчас он хочет восхвалять юность и невинность, а не порок. Роберт явно хотел что-то добавить, но побоялся встревать со своим мнением, дабы не быть задушенным портновским метром.

Адрэ, не отвлекаясь от дела, опустился передо мной на пол и без предупреждения задрал юбку моего платья едва ли не до бедра, за что всё же получил от меня ногой.

— Уймите кто-нибудь эту бестолочь! — искренне возмутился он, потирая челюсть. Я не особо целилась, когда решила его лягнуть, поэтому вышло не совсем удачно. Хотя, за него можно было не переживать — у падших превосходная регенерация. — Иначе я её свяжу!

— Нозоми, тише, — Роберт оказался за моей спиной, и когда я в очередной раз попыталась отделаться от портного, на этот раз с помощью пары пощёчин, потому что тот беззастенчиво обхватил мою голень, обнял меня. — Будешь слишком шуметь — привлечёшь внимание Люца. А он очень любопытный и с огромным удовольствием поучаствует в этом деле.

— Он любит шить платья? — я удивлённо подняла взгляд на советника короля.

— Он любит бить, — ответил за того Черепоголовый. — Ногами, руками. И заклятиями, если не дотягивается. Я, правда, не уверен, что в данном конфликте он примет чью-то сторону. Скорее всего, попадёт всем.

— Ну хватит уже страх нагонять, — шикнул на ассасина Роберт. — Она и так дрожит как осиновый лист.

С меня сняли все мерки какие только можно, включая размер ноги для новых туфель, сапог и домашних тапочек. Я в шутку попросила пушистые. Адрэ как-то странно на меня посмотрел, но всё же записал что-то в книжке.

Откланявшись, он и его помощница покинули покои, пообещав в ближайшие дни представить мне новый гардероб в лучшем виде. Вслух я их поблагодарила за терпение, мысленно же пожелала, чтобы у них сломались все их швейные и прядильные станки, а купцы не завезли партию шёлка: стоило вспомнить, что утверждать всё будет Велиал, как становилось дурно.

Кое-как, после нескольких минут споров, у меня получилось уговорить Черепоголового пойти ненадолго прогуляться, перекусить, например, пока я буду разговаривать с Робертом на личную тему, и мне очень бы не хотелось, чтобы он присутствовал, да ещё и комментировал при каждом удобном поводе. А поводы наверняка будут.

За окном давно уже шёл дождь, тарабаня по стеклу, периодически становясь громче, когда очередной порыв ветра швырял капли со всей силы. Камин уютно потрескивал поленьями, заглушая гул дымовой трубы и укрывая нас от сырости.

— Почему ты меня не предупредил, что у вас тут такой… Такой… Я не знаю, как это прилично назвать! — пальцы сами собой зарылись в волосы, портя хоть и незамысловатую, но всё же причёску, над которой минут тридцать билась прислуга. Когда в мире нет лака для волос, фена или плойки, все эти парикмахерские процедуры действительно выматывают.

— Мы решили, что до столкновения с ангелами смерти тебе лучше этого не знать, — спокойно отозвался Асмодей, явно не чувствуя себя виноватым в моём нынешнем стрессе.

— Ты понимаешь, что я сейчас чувствую? Роберт, он же чуть не прикончил меня! — я обессиленно опустилась на кушетку, где провела ночь до этого. — Я не понимаю, чего от него ждать, а вы… Вы даже не посчитали нужным меня предупредить, что Люцифер не в себе.

— Нозоми, — Роберт присел рядом и взял мои ладони в свои. Я шмыгнула носом, стараясь не расплакаться. Уверена, что если я начну плакать, то Велиал тут же явится и накричит на меня. После нашего разговора на тему моей роли во всём этом спектакле мне совершенно не хотелось ставить эксперименты на границы дозволенного. Я решила затеряться из виду, чтобы лишний раз не провоцировать его на агрессию или демонстрацию нежности на публике. — Меня правда попросили тебе не говорить об этом, потому что иначе бы ты запаниковала. Очень сильно. Но поверь, он не настолько опасен, каким может казаться. Я не знаю, как тебе это объяснить, звучит сумбурно… Послушай, Люцифер, он… Он как ребёнок. Честно. Это маленький обиженный и потерянный ребёнок, брошенный отцом, которого он любил. Мы ведь с тобой жили среди детей, да ты и сама ребёнок… Что я несу?..

— Я не ребёнок! — обиженно отозвалась я, не забывая ещё раз шмыгнуть носом, показывая, что успокаивать ему придётся меня дольше, чем пару минут.

— Малыш, ну… — библиотекарь снова вздохнул, пытаясь подобрать слова. — Я не силён в психологии. У меня были несколько иные интересы на тему поведения людей… Но я научился общаться с детьми, потому что я общался с тобой, когда ты была совсем крохой. Мне пришлось перечитать горы книг, чтобы понять, как правильно себя вести, и поверь, у каждого психолога и воспитателя своё мнение на свой счёт, но книги-то пишут взрослые, а ты должна ещё помнить, что ощущала именно ты, и что бы тебя успокоило и повеселило. Люцию много не надо, я уверен, что вы найдёте общий язык. С Люцем будет сложнее, а Люцифер более чем адекватен и отдаёт отчёт в своих поступках. Ты не услышишь от него ни одного лишнего слова и не увидишь ни одного лишнего движения.

— Я не уверена, что справлюсь, Роберт, — руки сам потянулись к мужчине. Он обнял меня и теперь гладил по голове, как всегда это делал, когда мне нужна была его поддержка. — Это не ребёнок. Я не могу воспринимать это чудовище как ребёнка, Геката показала, что было на площади.

— Самаэль и Лилит заслужили то, что заслужили. Мне кажется, что Люцифер в любом состоянии бы поступил с ними одинаково.

— Он ведь убил их? — шёпотом спросила я, ёжась. Мне казалось, что светоносный ангел наблюдает со мной, затаившись где-то совсем рядом.

Роберт отрицательно покачал головой и надолго замолчал, видимо подбирая слова так, чтобы не вогнать меня в ещё большую панику, чем есть сейчас. Если Люцифер не убил этих двоих, то страшно представить, что в понимании сумасшедшего есть наказание за предательство.

Видимо, я побледнела ещё сильнее, потому что Асмодей нежно сжал мою ладонь и коснулся губами лба.

— Мне кажется, что тебе стоит рассуждать так же, как если бы ты была бессмертной, чтобы понять их мотивацию и поступки. Убить — это слишком просто в данном случае. Кары после смерти для падшего уже не будет. Самаэль поступил подло, поэтому Люцифер был вынужден причинить ему боль.