Демоны внутри

— А ты у нас, значит, аболяционистка? — полюбопытствовала Рюрикович. — Не знала.

— Я против лицемерия, — поморщилась кумихо. — Если человек живёт как раб, его предки жили как рабы, и его дети будут жить как рабы, то можно хоть сто раз назвать его свободным — ничего не изменится. А те, кто способен изменить их участь… Тех всё устраивает.

— Не соглашусь, — покачала головой Анастасия. — Князья, кого я знаю, стараются заботиться о своих подданых.

— Ой, тоже мне, нашла альтруистов…

— Почему сразу альтруизм? Это банальная логика. Если твои поданные живут прилично, то население растёт, а торговля идёт — налоги, подати, казна наполняется. Если твои поданные получают образование, то в будущем у тебя будут кадры, которые смогут работать на заводах, а не просто пахать землю.

— Но идёт этот процесс что-то ни шатко, ни валко, — усмехнулась Югай.

— Слушай, ну Киев тоже не сразу строился, — развела руками Рюрикович. — Крупные княжества это понимают и потихоньку двигаются, а кто не двигается… Ну, их рано или поздно сомнут. Это историческая неизбежность.

— А надо бы всё-таки не потихоньку, а побыстрее, — проворчал я.

— Хмм? А куда нам торопиться-то?

— Анастасия, ну не мне говорить тебе очевидное. Большие войны в Европе происходят в среднем раз в полвека — старые игроки дряхлеют, новые поднимают голову. И всем требуются ресурсы. И все дерутся за сферы влияния.

— О, прогноз? Это я люблю. Ну-ка, ну-ка, излагайте, лорд Винтер…

— А чего тут излагать? — пожал я плечами. — Кто теперь основная сила в Европе? Не Эспаньола, не Соединённое королевство и уже тем более не Латинская Империя — Пакт, Железный Пакт. Он больше века идёт по восходящей, и он же стабильно развязывает одну войну за другой. Сначала война внутри алеманских княжеств, потом Бургундия, потом Богемия… Пакт — молодой хищник, и он хочет жрать. Но корм для него кончается, а значит кончаются и потенциальные цели войны — их всё меньше и меньше.

— Но ведь что Лотарингская, что Богемская войны были довольно ограниченными — обычные пограничные конфликты, — заметила Эйла. — Те же западные княжества сотни лет были буферными, то объединяясь, то разделяясь, то кланяясь Конфедерации, то выбирая сторону Бранденбурга или Богемии.

— Вот только спор на этот раз вёлся не за пару приграничных деревень, а за промышленно развитые регионы. Пакт делает акцент на промышленность, а что требует промышленность?

— Ну, ресурсов, естественно, — вставила Хильда.

— Правильно. А ещё?

— Рынков сбыта, — произнесла более начитанная Вилли. — Товары мало произвести — их надо ещё и сбыть.

— Именно! — я поднял палец. — Поэтому экспансия Пакта будет иметь два направления. Первое — это богатые ресурсами территории, причём недалеко расположенные. Везти сырье с какой-нибудь Ост-Индии всё-таки дороговато и долго. А второе — это рынки сбыта, достаточно населённые территории, но без собственной промышленности. Складываем два и два — что получаем в итоге?

— Ты намекаешь на то, что экспансия Пакта пойдёт на восток — в сторону Конфедерации, — кивнула Анастасия. — Это разумное предположение. И весьма аргументированное, признаю. Но воевать с Русью не просто за пару пограничных княжеств, а, так сказать, на всю катушку? Выйдет себе дороже.

— Отнюдь, — я невесело усмехнулся. — Технический прогресс не стоит на месте, и обычные армии уже сравниваются по мощи с дружинами князей-магов. А в перспективе — станут сильнее. Но что важнее — они более дёшевы и массовы. Мага надо растить с детства, тренировать, обучать… Винтовку же можно сделать за несколько часов, за день будет готов бронеход, за три месяца можно подготовить обученного пехотинца. Если Пакт изрыгнёт армаду в пять-десять миллионов, то он просто сметёт Конфедерацию.

— Ты просто пугаешь, — улыбнулась староста. — Это просто-напросто невозможно. Магические семьи Алемании понесли тяжёлые потери во время междуусобицы — даже вы пример этого! А чего стоит пусть даже миллионная толпа без магов?

— Именно потому, что магия Пакта всё ещё в упадке — они ищут альтернативы. Артиллерия, бьющая на два десятка вёрст, более совершенные бронеходы — быстрые, бронированные, с мощными пушками. Оружие — не просто магазинная винтовка, а пулемёты, самозарядки и автоматы. Поголовно. Аэропланы — не просто игрушки из фанеры и перкаля, а скоростные машины, вооружённые тоннами бомб, пушками и пулемётами. А главное — тактика как всё это применять. Лотарингия стала полигоном для отработки управления сотнями тысяч солдат и формирования концепции позиционной обороны, а Богемия позволила понять, как эту самую оборону можно рвать. Воздушными десантами, штурмовыми группами и бронированными клиньями. А против всего этого — что? Грызущиеся между собой княжества Запада? Себе на уме Хазария, ищущий выгоду и стоящий в стороне Новгород? Разве что на Большой Стол есть надежды, да… Но вы думаете, что у вас — у нас всех — ещё есть время. А на самом деле, если не пробежать за десять лет полвека — Русь сомнут. Десять, ну край двадцать лет, и начнётся война — война, которой ещё не было. Мировая война.

Окончание моего монолога все встретили молчанием. Даже другие студенты в гостиной факультета невольно прислушались к моей речи, тем более что я и не думал скрываться или приглушать голос.

Наоборот — чем больше людей меня услышит, тем лучше.

— Что ж… — произнесла Анастасия. — Возможно, над твоими словами стоит поразмыслить…

Глава 21

Математика у нас ожидалась спаренная с первым курсом «грифонов», так что ожидать неприятностей не стоило — южане были себе на уме, могли моментально вспылить, но в целом больше варились в собственном котле. Плюс, конфликты гасили доминирующие среди Южного факультета двое братьев из клана Касар, то есть правящей семьи Хазарии. Правда, мне они больше напоминали каких-нибудь шведов или финнов — высокие, широкоплечие, белокожие, светловолосые и довольно флегматичные. Впрочем, вполне типичная картина для белых хазар, которые являлись правящей элитой Каганата. Так-то ещё непонятно, кто они больше — Касар или Рюриковичи. Даже по Дарам — у старшего Святополка типичный Дар Отмены, а у младшего Вирхора — Тамга, Клеймо верности. Ничего удивительного, учитывая, сколько раз за последнюю тысячу лет Хазария заключала браков с Рюриковичами. А официально к Большому столу не хотят присоединяться только из-за южного гонора — та же история, что и с Новгородом, в принципе. И там, и там правит седьмая вода на киселе, но ближе всех именно к Рюриковичам, но к Большому столу присоединяться нельзя. Тут Вече не поймёт, там — Дуван, а всё почему? А всё потому что гонор южный, гонор северный…

— … А мне всё-таки интересно, какой у меня может быть второй Дар, — болтала на ходу Хильда, пока мы подходили к аудитории. — И что, едрить его в качель, мне надо сделать, чтобы он пробудился.

— Общеизвестно, что Дар пробуждается в стрессовых и критических ситуациях, — заметила Эйла, поправляя очки.

— Слушай, у меня в этом году столько стрессовых ситуаций было, и вот что-то ни хрена… Хотелось бы поскорее его заполучить.

— А закатать губу тебе не хочется, сестрица? — ехидно вставила Вилли. — А то она у тебя аж до самой Саксонии раскаталась — как бы теперь не запнуться.

— Я тебе сейчас сама губу закатаю так, что неделю сидеть не сможешь.

— А почему ты вообще уверена, что он у тебя будет? — спросила Ольга.

— Ну, у Конрада же есть второй Дар.

— Так то Конрад, — улыбнулась принцесса.

— А я чем хуже?!

— Насколько я знаю, и у тебя, и у Вилли Дар пробудился только этим летом, — сказала Валконен. — А обычно перерыв между пробуждением Большого и Малого Дара составляет несколько лет. Так что рано ждать пока что, на мой взгляд.

— Ну, у Конрада же уже есть второй Дар!

— Так то Конрад, — хмыкнула Югай. — Чего ты распереживалась? Это не вы такие отстающие, это просто ваш братец несётся вперёд.

— Если для такого прорыва надо было покуковать на десятом ранге несколько лет, то надо было покуковать, — проворчала Хильда.

— Слушай, ну не я же сам решил на нём посидеть, — сказал я. — А ещё я, между прочим, очень страдал, пока сидел на десятом.

— Ну дааа, конееечно…

— Что за сарказм, я не пойму? Ни Дара, ни способностей, так что первым кандидатом в Наследники была ты.