Демоны внутри

Наконец, прорвавшись через кусты, я вылетела на крошечный пятачок земли, на котором меня ожидал…

Я едва успела затормозить. Сердце, несмотря на то, что до этого колотилось как ненормальное, остановилось и упало в пятки, а по спине пробежал мороз: рядом с небольшой кучей мусорных пакетов, сгруженных, видимо, ленивыми туристами, словно огромный чёрный выгоревший холм, стоял барибал. Медведь оторвался от поиска лёгкой наживы и повернул голову в мою сторону. Клянусь, я никогда не видела такого огромного — он был размером с приличного гризли. Я почувствовала, как от страха мои ноги приросли к земле. Что мне делать? От этой твари нельзя сбежать: если он решит меня догнать, то я обречена — медведи быстро бегают и неплохо лазают по деревьям.

Барибал тем временем подошёл и замер в нескольких футах от меня. Мне почудилось, что я чувствую его обжигающее дыхание на руках. В нос ударил резкий запах дикого животного. Скорее всего, сейчас он встанет на задние лапы, чтобы оценить мои размеры как противника. Слышала, что медведей обманывают с помощью палок — поднимают их над головой, цеплял на конец шапки или кепки, чтобы животное думало, что ты куда большего роста, чем на самом деле. Но сейчас я даже не в состоянии пошевелиться от сковавшего меня страха, потому что понимаю, что совершенно не могу предугадать его последующую реакцию.

Я судорожно выдохнула, стараясь сделать это как можно тише и незаметнее: это животное чувствует страх не хуже падших ангелов. Если медведь замахнётся лапой, то, вероятно, я успею увернуться. Это безумная идея, но я ведь хожу в школу фехтования… Как знать, может, и получится. И пока он попробует понять, что произошло, возможно, я сумею сбежать. Или хотя бы попробовать сбежать.

Медведь поднялся. Словно в замедленной съёмке я смотрела, как он заносит для удара огромную лапу, на конце которой красовались четыре внушительных тупых когтя. Одного удара хватит для того, чтобы завалить оленя, что говорить обо мне?

А потом лапа начала опускаться по косой траектории, целясь мне прямиком в голову. Один удар — и он свернёт мне шею. Я сделала шаг назад, намереваясь увернуться, но в эту секунду меня окутал чёрный туман.

— Нозоми! — услышала я чей-то голос и сильная рука, схватив меня за ворот футболки, отшвырнула назад. Я болезненно проехала на боку по опавшей листве, расцарапывая руку и бедро. Но из-за испуга ничего не чувствовала.

Я в ужасе смотрела на то, как лапа медведя ударила Асмодея в грудь и горло, но вместо того, чтобы опуститься на передние лапы, медведь сразу же ударил второй, нанося библиотекарю ещё одну ужасную рану. Если бы тот не удержался на ногах, то второй удар прошёл бы по касательной, но сейчас когти вспороли плоть, оставляя рваные раны. Библиотекарь захрипел от боли, падая на колени перед огромным зверем. Барибал, не ожидавший появления из воздуха демона, грозно зарычал, оскаливая зубы, явно намереваясь вгрызться в глотку мужчине.

Асмодей, на мгновение бросив взгляд на меня, словно говоря, чтобы я бежала отсюда, вытянул окровавленную руку вперёд и хотел было материализовать меч, но его глаза закрылись и он рухнул на землю прямо под лапы дикому животному.

— Назад все! Не трогайте его!

Над головой кто-то пронёсся, и в ту же секунду перед самым носом медведя на мгновение появился Марбас, а после резко отпрыгнул вправо на безопасное расстояние, от чего зверь растерялся — это было слишком быстро, ненормально быстро для любого из существ, которых он видел за свою жизнь. Наклонившись на бегу, демон прыгнул, используя медведя как трамплин, и после совершенно неожиданно схватил барибала за шкуру и потянул следом за собой вниз. Я заворожённо смотрела на происходящее: животное весом фунтов в шестьсот отрывает от земли инерцией движения падшего, словно оно не тяжелее котёнка. А после, коснувшись ногами земли, демон швырнул противника в кусты так, что медведь снёс по дороге с десяток молодых деревьев, оставляя след, как от падения метеорита.

Убедившись, что зверь более не представляет угрозы, падший обернулся к нам.

— Дерьмо! — Марбас грубо перевернул ногой лежащего без сознания Асмодея. Я уже успела подняться, но завидев результат атаки медведя, снова села на землю: библиотекарь буквально тонул в собственной крови. — И что мне с тобой делать, идиот? Давай, поднимайся, блять!

— Марбас… — подала голос я. Он дрожал, и я с трудом говорила.

— Ты сама как? — демон перепрыгнул через библиотекаря, подошёл ко мне, протянув руку, и рывком, без нежностей поднял с земли. — Бобошечки не смертельные, как вижу. Обмотаешься бинтами для большей драмы.

— Р-роберт… — я вышла из ступора: — Ему надо помочь! Он же умрёт!

— Чего вдруг тебе он не безразличен стал? — Марбас склонил голову на плечо, с ехидным прищуром глядя мне в глаза. — Пару часов назад он едва не рыдал, когда ты на него наорала. Если бы не ты — ничего этого бы сейчас не произошло.

— Позже можешь мешать меня с грязью, — неожиданно для самой себя я отодвинула демона рукой со своего пути и быстрым шагом подошла к библиотекарю. Присела рядом и дотронулась до уцелевшей части шеи в надежде нащупать пульс. Кажется, он ещё живой, но если Марбас и дальше будет медлить, то это ненадолго.

— Бля… Велиал с меня шкуру сдерёт, если его питомец лапки откинет, — услышала я за спиной раздражённый голос Марбаса. — Какого хрена ты ничего не предпринял? А кто же? Я, по-твоему?

Обернувшись, я увидела лишь Марбаса, стоящего и смотрящего в сторону дерева. Он зачем-то разговаривал сам с собой и, похоже, начал терять терпение, судя по тому, что он стоял, сложив руки на груди и нервно стучал пальцами по предплечьям. В голове снова на секунду зазвучал десяток голосов, но всё оборвалось так же быстро, как началось, я лишь тряхнула головой. Вероятно, это последствия магии Асмодея по возвращению памяти, потому что раньше такого не было.

— Давай к людишкам, притащи кого-нибудь, у кого есть машина. Быстро, блять! — рявкнул Марбас и быстрым шагом подошёл ко мне, дёрнул за шкирку, как котёнка, оттолкнул в сторону и, заворчав, уселся рядом с Асмодеем. — За что мне всё это дерьмо? Чем я провинился? Я ведь нормальный падший, без закидонов. Каноничный: в меру добрый, в меру подлец, — он отвесил библиотекарю звонкую пощёчину. — Давай, дебила кусок, открывай глаза.

Но Асмодей никак на это не отреагировал.

— Херово, — констатировал падший.

Я судорожно вздохнула, глядя на них. Станиславский — мертвенно бледный, с посиневшими губами — казалось, уже умер.

— Вылечи его, — не ожидая от самой себя, прошептала я.

— Солнышко, я хоть и демон болезней, насылаю их и лечу, но поверь мне на слово: кретинизм не лечится, — вяло усмехнулся парень, продолжая осмотр ран. Он уже сам перемазался в крови Асмодея — красной, человеческой.

— Я не про это, — не выдержала я и схватила падшего за руку. — Вы же можете исцелять раны! Асмодей и Велиал лечили меня.

Марбас посмотрел на мою ладонь, крепко сжимающую его тонкое запястье, и свободной рукой разжал мои пальцы, намекая, что не надо его трогать. Тем более мне. Я и сама понимала, что ни о каких просьбах с моей стороны речи быть не должно: сегодня утром сама же объявила ему вендетту, никто меня за язык не тянул. Но сейчас разве это не его друг умирает?

— Можем, но лично я не собираюсь тратить силы на этого кретина, солнышко, — медленно проговорил Марбас, поднимаясь с земли и отряхивая джинсы, оставляя на них пятна крови. Но это, видимо, его не волновало, словно кровь — не более, чем обычная грязь. — Вся Геенна с момента его появления у нас занимается тем, что потакает его глупостям. Пока он был с Велиалом на одной волне, это было ещё ничего, но с тех пор, как он начал жалеть людей и свёл к минимуму поглощение душ — это уже ни в какие рамки не лезет.