Демоны внутри
Шрифт:
— Но ведь он тогда…
— Успокойся, слышь?! — практически зарычал Марбас. — Не сдохнет твой Ромео. Если тебе от этого легче, то я поддерживаю в нём жизнь. С остальным разбираться не мне.
Неожиданный треск веток заставил меня вздрогнуть, вспоминая о барибале. Но вместо медведя из кустов выскочил незнакомый мне мужчина, который, впрочем, был достаточно крепкого вида. Закралось подозрение, что Марбас решил заставить Асмодея каким-то образом заключить контракт с ним, но вместо этого мужчина не особо аккуратно с помощью наёмника закинул библиотекаря себе на спину и, не говоря ни слова, пошёл быстрым шагом обратно в сторону домов.
— Долго ты, — проворчал ему Марбас, который волок меня за руку следом.
—
— О чём он? — моё дыхание сбилось, но я старалась не сбавлять темпа и уже не обращала внимания на новые, появляющиеся на руках и ногах ссадины.
— Мишку я не убил. Сейчас вытащим этого кретина на поляну — будет много вопросов. Приедет шериф, сотрудники парка, — пояснил Марбас, не оглядываясь на меня. — Найди они медведя мёртвым, да тем более разорванного в клочья, сама подумай, что решит Маргарет? Пусть сами эту зверину ловят и убивают, если хотят.
Мы выбежали на опушку леса, и мужчина знающим шагом пошёл в сторону парковки, видимо, к своей машине, которой оказался чёрный Buick LaCrosse. К нам подскочил перепуганный кровавым зрелищем мистер Мэйсон. Марбас выпустил мою руку и с максимальной для человека скоростью побежал в сторону арендованного нами дома. Пока я объясняла, что произошло, химику, а после и ещё нескольким подтянувшимся к машине зевакам, Марбас вернулся с Маргарет. Тётя не на шутку переполошилась, завидев, как мужчины укладывают Асмодея на заднее кожаное сидение.
— Я отвезу его в больницу, не беспокойтесь, — отмахнулся от желающих помочь мужчина, садясь за руль машины. — Та, что ближайшая — сейчас на карантине, поэтому первая, которая будет по дороге на Атланту.
— Я с вами. — Марабас, который снова изображал племянника, обежал машину и открыл дверь на переднее сидение. — Нозоми, поехали, тебя тоже надо показать врачам.
Ноги сами собой понесли меня к двери заднего ряда. Осторожно сев и положив голову полумёртвого библиотекаря себе на колени, я очнулась от секундного гипноза и раздражённо посмотрела на Марбаса, который явно приложил к этому руку. Тот убеждал тётю, что со мной ничего серьёзного не произошло, что Станиславский принял весь удар на себя и чтобы те либо оставались отдыхать тут, либо возвращались в школу. Меня же привезёт в общежитие такси сразу, как врачи решат, что со мной всё нормально. Та попробовала ему возразить, но водитель газанул, и аргументы тёти не успели долететь до наших ушей, скрываемые шумом щебня под колёсами.
Марбас с секунду смотрел в зеркало заднего вида, а после молча протянул руку водителю. Тот без вопросов нащупал в кармане толстовки сотовый и передал его падшему, который тут же набрал чей-то номер.
— Папаня, у нас проблемы. Нет, с вашей принцессой всё нормально. Во всяком случае, я чувствую, как она прямо в этот момент выжигает мне взглядом затылок, — демон обернулся на меня и, встретившись взглядом, усмехнулся. — Очкастой мрази снова нездоровится. Этот кретин разосрался с девчонкой и пошёл печалиться в лес. Та зачем-то попёрлась за ним и наткнулась на медведя. Да, он её спас. Походу израсходовал последнюю энергию на прыжок, теперь не может залечить свои царапины.
Падший протянул руку и проверил пульс Асмодея. Тот никак не реагировал на происходящее.
— Жив ещё. Я его подпитываю. Знаешь что, мой сладкий, мы на это не договаривались! Да, но я помогаю тебе и Велу, а не этому куску эдемского говна, — Марбас развернулся обратно к дороге и потянулся навигатору, проверяя маршрут. — Мы везём его в больницу. Ищи нашему Пьеро донора. А что я? У меня количество желчи в организме неподходящее, его нежненького разъест.
Повесив трубку, он нервно постучал телефоном о подлокотник между собой и сидением
водителя. Потом повернулся к нам, оценивающе посмотрел на меня, после снова на Станиславского, потрепал его за щёку, но не получив никакой реакции, разочарованно вздохнул.— Сейчас приедем в больницу, не путайся под ногами, окей? Не лезь с советами и держи рот закрытым. Я со всем разберусь.
Я лишь согласно кивнула, потому что в этой ситуации спорить не было смысла — я ничем не могу помочь и буду только мешаться. А уж если верить Марбасу, и Асмодей действительно до сих пор жив лишь благодаря наёмнику, то тому действительно лучше ни на что не отвлекаться, ведь я понятия не имею, что это за магия и как любая ошибка может в итоге отразиться на несчастном библиотекаре. Бог его знает, как на гибель Асмодея отреагирует Велиал. Очень сомневаюсь, что обрадуется.
— Ты чего нос повесила? — Марбас неожиданно щёлкнул меня по носу, заставляя вздрогнуть и отпрянуть. Видимо, я слишком глубоко погрузилась в свои мысли о Станиславском.
— Ч-чего тебе?
— Не могу тебя понять, — фыркнул Марбас, глядя на мою реакцию. — То ты нас ненавидишь и клянёшься убить…
— Я только тебя собираюсь убить, — поправила его я. Услышав это, водитель неожиданно расхохотался, заставляя меня вздрогнуть.
— Ну вот, ты рассмешила Седита. Ты-то чего ржёшь, идиот? — падший ткнул пальцем в плечо одержимому, но тот никак на это не отреагировал, посмеялся ещё немного и замолчал, продолжая безэмоционально смотреть на дорогу, впрочем, ведя машину на достаточно высокой скорости. Почему-то сейчас я не испытывала страха за свою жизнь, как если бы за рулём был Марбас. — Солнышко, не отвлекай водителя, а то нам всем может понадобится доктор. На чём я остановился… Ах да! В общем, если Роб-роба вытащат с того света, то ты впредь не заставляй его так нервничать. Мне его-то выходки дорого обходятся. А тут ещё ты добавилась. Я не Уфир, чтобы латать вам раны: душевные и физические.
— Что значит «если вытащат»? — не на шутку переполошилась я, от чего поймала заинтересованный взгляд демона. — Ты же сказал, что он выживет.
— Моё дело — вернуть его королю. Если король решит, что он бесполезен, то никто его выхаживать не будет, моя сладкая. — Он расплылся в свой фирменной ухмылке, словно ожидая, что я расплачусь и начну молить его о помощи. Я лишь нервно сжала плечо библиотекаря, стараясь внешне сохранять самообладание, но это давалось с трудом. — Всё-таки ты странная. Мы твои враги, а он так ещё и предал тебя, а ты беспокоишься о его жизни. А до этого спрашивала, не болит ли у меня ушиб. Хочешь, я покажу тебе синяк? Пожалей меня тоже, Казадор! Мне тоже больно!
— Хватит паясничать, Марбас, — выдохнула я, отворачиваясь к окну. А когда демон болезней понял, что развлечения с моей стороны ему сегодня можно уже не ждать, и завёл беседу с, как он его назвал, Седитом на каком-то неизвестном мне языке, отдалённо похожим на арабский, я украдкой посмотрела на Станиславского и убрала волосы с его лба.
Ты должен жить, чтобы не случилось. Слышишь?
Библиотекарь, казалось, не дышит. Сейчас внутри меня творилось невесть что, и Марбас был прав насчёт этого: я металась между ненавистью и жалостью. Я ненавидела падших с каждым днём всё больше, но моя доброта не позволяла желать смерти кому-либо. Кроме Марбаса, разумеется. Асмодей не вёл себя как конченный псих, он был добр ко мне.
Я взяла его за мертвенно холодную, но ещё мягкую руку.
Он наверняка знал, что сил у него на прыжок назад не хватит. Знал, что это был единственный способ меня защитить — пожертвовать собой, и знал, что собственных сил ему на исцеление у него нет. Если бы не он, меня бы тут сейчас не сидело, я бы не отделалась парой ушибов и царапин. А раньше? Он сказал, что Марбас и год назад проявлял интерес ко мне с целью покалечить. Это с тех пор они так друг друга ненавидят? Или это давняя вражда?