День мертвеца
Шрифт:
– Пропалывал цветы на могиле прабабки. Вон там, - мотнул Холлис головой в сторону северной части кладбища.
И в самом деле: там стояло ведро с сорняками, а к могильному камню была приставлена тяпка.
– Сейчас идет расследование убийства, а вы находите время шастать по кладбищам?
– резко спросил Толливер.
– На кладбище я расслабляюсь.
– Широкое лицо Холлиса осталось спокойным.
– А начальство в городе.
Порыв ветра погнал по могилам сухие листья, потом они с шорохом выкатились на гравиевую дорожку. Мне нравился этот
– Выходит, для вас это… своего рода отдых?
– поинтересовался Холлис, указывая на могилы.
– Да. Оттачиваю свое мастерство.
Люди думают, что я стыжусь своего занятия. Напрасно.
– Вы бывали на древних кладбищах? Таких, какие есть в Англии?
Я опустила голову.
– Не часто. Есть, конечно, курганы индейцев и еще более древних людей. Они очень интересны. Мы побывали на очень старом американском кладбище в Массачусетсе.
– И как они вам? Временной отрезок имеет значение?
Вопрос мне понравился. Мало кому хочется подробно разузнать о моих занятиях.
– Да, имеет. Я получаю менее четкие картинки, не такие точные сведения. Иногда мне хочется побывать в Вестминстерском аббатстве. И в Стоунхендже.
Там наверняка множество древних умерших.
– Как вы думаете, вы смогли бы получить дополнительную информацию, если бы вернулись в дом Хелен Хопкинс?
Полицейский резко вернул меня к действительности, положив конец нашей отвлеченной беседе.
– Нет, - ответила я.
– Для этого мне нужно быть рядом с телом.
Мне этого вовсе не хотелось. Очень неприятно видеть смерть человека, которого ты знал.
– Полиция начала расследование, - сообщил Холлис, подняв ведро с сорняками.
– А я во время своего дежурства только отвечаю на звонки. По горячей линии.
Лишь спустя секунду я поняла, что его отстранили от расследования.
– Должно быть, обидно, - посочувствовала я.
За свою жизнь я повидала много копов и знала, что лучшие из них любят быть в гуще событий.
Он пожал плечами.
– В некотором роде - да. Но я просто штатный коп, что правда, то правда.
– Она была вашей тещей.
– Да, - вздохнул он.
– Они вас ждут.
Поскольку я стояла на могиле, на секунду мне подумалось, что он имеет в виду мертвецов - они и вправду меня ждали. Но потом я сообразила, что Холлис подразумевает более земные дела. Адвокат Пол Эдвардс и человек в форме, которого я раньше никогда не видела, стояли возле машины и разговаривали с Толливером. Я обрадовалась, что не сняла туфли. Сделав глубокий вдох, я пошла к машине.
– Удачи, - сказал Холлис, и я кивнула.
Я знала, что он наблюдает за мной и увидит мой кивок.
В полиции меня ожидало унылое времяпрепровождение. Полицейские смотрели на меня, как на кровожадную пиявку. Пока мы ехали в город, я ожидала, что так и будет, и все равно это меня измотало.
Мужчины медленно сменяли один другого. Худые лица, мясистые лица, белые, чернокожие, умные, тупые… Все эти люди были обо мне одинакового мнения и не пытались его скрывать. Толливера они считали помощником
кровожадной пиявки.Мне не нравится, когда со мной обращаются как с мошенницей. Толливеру - я уверена - это нравится еще меньше. Я ухожу в себя и не даю людям задеть меня за живое. Толливер старается придерживаться той же тактики, но у него это хуже получается. Он выходит из себя, когда люди пытаются задеть нашу честь.
– Мы заглянули в ваше досье, - сказал худой мужчина с лицом, похожим на морду овчарки, и с холодными узкими глазами.
Комната для допросов была маленькой, со стенами, выкрашенными бежевой краской. Толливера допрашивали в соседней комнате.
Я сделала вдох, выдох и уставилась в стену за ухом полицейского.
– Вас и вашего «брата» допрашивали много раз, - сказал он.
На табличке, пришпиленной к груди, я прочла его имя - Грин. Он сделал паузу: хотел убедиться, что я правильно расслышала интонацию и поняла, что он сомневается в моем родстве с Толливером. Поскольку отвечать мне было нечего, я промолчала.
– В тюрьме вы ни разу не сидели, - продолжал он.
Этот факт был неоспорим, потому я снова не сказала ни слова.
– А следовало бы.
На его частное мнение ответа тем более не требуется. Мои родители как-никак были юристами.
– Вы знаете, что говорят о людях из здешних лесов?
– спросил Грин.
– Что они отправляются на семейное сборище, если хотят пойти на свидание.
«Стало быть, Грин не местный», - подумала я и поплотнее уселась на пластмассовом стуле.
– Сдается, вы с братом из того же теста, - неприятно улыбнулся он.
Еще одно личное мнение, причем он знает, что оно основано на некорректной информации.
– На самом деле он вам не брат, так ведь?
– Сводный брат, - ответила я.
Грин пришел в замешательство.
– Но вы представляете его как брата.
– Так проще.
Я сидела, закинув ногу на ногу, и теперь поменяла ноги - просто ради разнообразия. Я бы сейчас не отказалась от ланча. Сходим с Толливером в ресторан или купим что-нибудь в магазине и разогреем в микроволновке. На этот случай мы возим ее с собой. Мы с братом поговаривали о покупке домика в окрестностях Далласа. Тогда у нас будет микроволновка побольше, и я, может, выучусь готовить. Я люблю заниматься уборкой. Нравится мне, конечно, не процесс, а результат. Возможно, подпишусь на журнал. Допустим, на «Нэшнл джиографик». Когда наступит декабрь, поставим в новом доме рождественскую елку. У меня уже десять лет не было елки.
– Вы слышали, что я сказал?
– Лицо Грина перекосилось от злости.
– Нет, не слышала. Мне пора идти. Вы же знаете, что не я убила бедную женщину. И Толливер тоже ее не убивал. У нас нет на это ни малейших причин. Я вам неприятна. Но вы не можете из-за этого посадить меня в тюрьму.
– Вы наживаетесь на горе других людей.
– Это каким же образом?
– Они горюют, - взъярился он, - хотят уединения, а вы с вашим братцем налетаете, точно вороны, чтобы поклевать трупы.