День щекотуна

– Будем-будем, Пипетка!
– возликовал Шырялыч.

– А на курево?
– яростно начесывая под подолом загаженной всеми цветами радуги фиолетовойюбки, развила аппетитбомжиха.

– Курить вредно, принцесса, - отозвался Каин-Аноним, - От курения масса недугов случается!

– Т-ты м-мне х-хто-о?! Т-ты м-мой ф-фраер?!- сбросив задранный чуть ли не до пояса подол, психанула так называемая Пипетка, - С-своей л-лярве ук-казывай! А й-я л-лярва Ш-шырялыча! Ш-шырялыч, с-стряс-си-к с нево ж-живо на к-курев-во!

– Спасибо, конечно, уважаемый Каин!
– залебезил Шырялыч, - Извини, конечно, за Пипетину! Не в себе малость, конечно, баба после ночного корпоратива... Но-о-о, действительно... Не подкинешь ль еще? На пачку "Черноморканала"!..

Аноним подкинул, и мы, осыпаемыеиз уст облагодетельствованной зловонной парочки благодарностями и комплиментами, вновь двинулись в путь к анонимскому обиталищу...

– Вениамин, а ты, собственно говоря, каковски к бомжам-то относишься?
– лавируя меж мусорных баков, справился Аноним.

– Да никаковски, - не размазывая склизким по жидкому, не подогрел я интереса бомжевидного попутчика, - Не отношусь я к ним никоим образом. Не бомжую, а квартирно обеспеченно офицерю в МПАХе. Щекотун - моя должность, согласно кадровому реестру.

– Достойная, надо отметить, кормушка! МПАХ-то - это те не зачуханноеэФэСБэ, которое даже засугубо офигительную агентурную информацию платит довольно-такиотстойно!- прочувствованно отозвался Аноним, - Не плеснешь ли для куражу?
– обернулся он...

Я дважды наплескал в степенно подставляемый серебряный стопарь...

Мы, задорно покрякав, употребили крепучего "Сеновала" и вновь двинулись в заковыристый путь...

Я в очередной раз представил подвальное место предстоящего банкета и-и-и... Ошалел от грядущего!..

Однако ж, грядущее оказалосьгораздоохренительней моих душещипательных прогнозов!.. Вопреки наихудшим ожиданиям, мы приперлись к тонировано остекленной двери разукрашенной серпами с молотамисовковой довольно-таки симпатюлистой девяти- иль десятиэтажки! И я даже от сей неожиданности, прицокнув языком,восторженноахнул!..

– Нравится зданьице?
– с обыденностью в голосе поинтересовался Аноним.

– А то как?!
– восхищенно ответствовал я, - Этакое не может не нравиться!..

– Вот вам, Непруха Викторовна, за ваше круглосуточное бдение на молочишко, - выкладывая на стол седовласой консьержки нечто купюрное, вымолвил мойодномоментно и попутчик, и собутыльник.

– Балу-уете, Аноним Генрихович!
– резво сметая подношение со столешницы, залебезила старушенция, - Я ж вам по гроб жизни того... Отслужу-у-у! Здесь же не только на молочишко, а и на пятилитровку конкретно убойногокрепленогопивасика "Пузо"!

– Яйца чего-то стало ломить не по разу на дню, - пожалобился Аноним.

– К дождю, блин, к дождю, Генрихович!
– угоднически отреагировалабодрячковаяконсьержка, - Яйца - это вам не щебенка! Моментально метеорологически реагируют!..

– Так в любую ж погоду раскалываются,- озабоченно разминая в промежности,промолвилАноним.

– Так, если что, я могу и помассировать!
– несказанно обрадовалась Викторовна, -Только свистните, и я тут же как тутв любое время суток у ваших волосатых ног!

– Не сто-оит, - направляясь к лифту, как мне покажись, с неким стеснением сугубоконфиденциально для меня пробормотал мой приятель. Пробормотал и, скособочившисьмногозначительным взглядом, добавил: - Некогда ведущая урологша Кремлевской ветеринарной лечебницы. Правда, в последнее время ударилась в наро-одную(!) медицину... Все натиратьбы ей всяческой гадостью, в зловонных травянистых настоях отпаривать, маять засосными поцелуямии... варварскимассировать вплоть до умопомрачительных гематом...

Надо признаться, эффект от всего нулевой...

Десятиперсонный элитный лифт вознес нас к седьмому этажу подошвенноласкательно и головонесотрясательно. "Для людей делано!
– восторженно помыслил я, - Не для скотины."

– Ты эт... Не стесняйся, Вениамин, - шурудя ключом в замочной скважинеусыпанной блескучими стразами двери, пробормотал Аноним, - Чувствуй себя как дома, но и...не забывай, что в гостях. Мы ж с тобой впервые пьянствуем. И откуда мне знать, каков ты во хмелю?

– Оно понятно -непредсказуемо, - согласился я, озаботившись тем, что и Аноним поведенчески мне в пьянстве неведом.

– То-то и оно, - смахнув со лба испарину, вымолвил, судя по всему, элитно проживающий бомж.

"А вдруг да и вовсе?!
– неожиданно для себя мысленно обеспокоился я, - А вдруг да и абсолютно чужую квартиру вскрывает грабительски?!А я потом как сообщник ментовскую зону топтать?!"

– Погодь, - придержал я за рукав Анонима, - Ты это... Ты, преждечем свой ключ во всякую скважину пихать, предъявил бы мне - старшему лейтенанту МПАХа - свой паспорт с тутошней пропиской!

– Изволь, - протягивая мне паспортину, ничутьне заартачился мой собутыльник.

И ту-у-ут(!!!) дверь распахнулась, гулкодолбанув его по лбу! Аноним свел глаза к переносью, пошатался словно пьяный моряк в шторм на палубе, но в конце концов все-таки устоял...

Итак, не медля ни мгновения, впроем распахнутой двери резво вышагнула вооруженная массивным черным пистолетом явноимпортной марки одетая в голубой махровый халат остроносенькая, лупоглазенькая, сухощавая и довольно-таки свежая личиком брюнетка лет сорока. Не замечая меня, она, сокрушенно ахнув, кинулась к Анониму и принялась суетливо растирать его лоб, сопровождая сиеостужающими дутьем из своего миниатюрного ротика и прикладыванием вороненой пистолетной стали.

– Прости, Аноним!
– запричитала пусть и не красавица, но и далеко не страхолюдина, - Прости меня - дуру набитую!

Покажись, что домушник в замке ковыряется! Вот и решила шибануть его дверью,дабы охоту к преступности напрочь отбить -чтобы впредь гнусу было неповадно!..

Ты-то всегда жбыстрехонькозамок отмыкал! А тут чего-то замешкался... Иэлектронныйглазок почему-то отказал. Не видно ни зги. Вот и решила, что его объектив воры жвачкой залепили. Как на прошлой неделе у Ивановых...