Деревенщина в Пекине 3

— В чём? — устало спрашивает секретарь, всем видом изображая бесконечное терпение измотанного детьми воспитателя детского сада.

— Путать карты лично вам и мешаться не станем — мы все китайцы. Нам важно поприсутствовать на единственном этапе — постановка совместных целей и задач.

Сотрудница посольство задумывается.

— В принципе, я готов ограничиться парой минут — если та сторона явится на встречу подготовленной, этого за глаза хватит.

— И всё?

— Да. Потом сразу встанем и выйдем, вы останетесь работать. Всё остальное нас мало интересует, — Лян Вэй улавливает ноту недоверия во взгляде собеседницы. — Нам нечего делить: вы — госслужащая и сотрудница силового блока.

— А вы?

— А мы — барыги-миллионеры. Частный бизнес, который сегодня становится примерно так же популярен, как во времена Культурной Революции. Вытащим дядю — вытащим и наши миллионы, соответственно, будем иметь возможность отблагодарить взрослому. Да, вы меня правильно поняли. Без подстав — хотя бы потому, что из моего учебного заведения больше половины выпуска с бюджета выходят вашими коллегами.

— Есть ещё те, кто учится на контракте, — машинально замечает секретарь посольства.

— А на Луне есть кратеры! Нам-то что? Я учусь на бюджете.

После этих слов безучастный взгляд Дэн Инчао оживляется. Ли Миньюэ бросает на своего спутника долгий и задумчивый взгляд, мысленно прикидывая дальнейшие варианты.

— Продолжайте.

— Приветствия, дежурные любезности и комплименты — это полностью на вас. Как, впрочем, и поиски точек соприкосновения через общих знакомых. Кстати, между делом есть смысл упомянуть Сим Хеджу из МИДа КНР — патриархи такого уровня в нашем регионе на слуху по-любому. Это ещё одна веская причина, почему моё присутствие необходимо. Вы просто не сможете правдоподобно изобразить естественное общение с ней на равных — вы не равны по статусу.

— А вы?

— А я — запросто. Мы действительно знакомы лично. Когда говоришь искренне о том, кого реально знаешь, энергетика разговора выглядит совсем иначе.

— Не думаю, что в этом есть необходимость, — сухо роняет Дэн.

— Не использовать козыри — глупо, а вы эту карту разыграть не сможете. Корейцы непременно попытаются прощупать истинный характер и степень теплоты ваших взаимоотношений с госпожой Сим. Это будет первое, на что обратят пристальное внимание. И вот этот тонкий момент я при всём желании не могу вам доверить.

— Допустим. Ну а дальше что? — ровным тоном интересуется чиновница, старательно скрывая раздражение за маской вежливого интереса.

— Если всё пройдёт нормально, и все останутся в конструктивном русле, за обменом виртуальными верительными грамотами последует постановка совместных задач. Что конкретно нам нужно — в какие сроки и какими инструментами свою часть будут делать они. В конце концов, чтобы оказать вам хоть какое-то содействие, корейцы должны будут как минимум подготовить официальные бумаги и разрешения. Скажем, если по ходу вам понадобится выезжать на место в компании местных полицейских для поисков пропавшего соотечественника, сами понимаете — одной вашей улыбки явно не хватит.

— Это всё, чего вы хотите?

— Да. Как только мы определимся с этими ключевыми моментами, моя миссия окончена. Я просто молча встану и прикрою Ли Миньюэ рот шарфом, если она подумает встрять в разговор. Но она не подумает.

— Хотелось бы верить.

— Если шарфа окажется недостаточно, я закину её на плечо и вынесу из кабинета. А вы там дальше делайте со своим блогером что угодно — нам это будет совершенно всё равно.

— Он не блогер, а мой ситуативный коллега — заместитель начальника департамента специальных расследований Верховной прокуратуры Сеула, — тон секретарши холоднеет. — Я вас послушала, а теперь вопрос ребром. Вы понимаете, в чьём вы кабинете и где вообще находитесь?

— Если вы сейчас решите поиграть в начальника и в синдром младшей разбалованной дочери, скажу сразу — это будет крайне неконструктивно и последствия окажутся соответствующими, — качает головой парень. — Простите, что поднимаю личные темы в присутствии Ли Миньюэ. Вы сейчас явно намереваетесь поехать на красный свет. Остановитесь, пока не поздно, — прикрывает глаза Лян Вэй.

— Ну, во-первых, я не младшая, а единственная дочь, — поправляет Дэн Инчао, не отводя опуская взгляда.

— Моё почтение, — хмыкает собеседник. — Насчёт «во-вторых», пожалуйста, давайте не будем продолжать. Человек, которому нечего терять и которого загнали в угол, пойдёт до конца — это азбука, вы её тоже знаете. Я ведь и впрямь могу не поленится, наплевать на гордость и пойти просить туда, куда не собирался.

Под пристальным взглядом чиновницы Лян Вэй достаёт телефон, листает контакты. Его палец останавливается на Хуан Цяньру, старшем лейтенанте паспортного стола:

— Список контактов госслужбы ранжирован, но регистр вашей внутренней безопасности доступен любому полицейскому офицеру — по вполне понятным причинам. Это как один из множества путей.

— Вы явно переоцениваете свои возможности и чрезмерно полагаетесь на эфемерные связи, — цедит Дэн Инчао.

— Я могу быть очень изобретательным, — Лян Вэй прищуривается. — Слава богу, сейчас такие времена, что круговая порука резко отключается, по крайней мере, на нашем с вами уровне — если накатать жалобы, куда надо. При этом точно их донести. Как говорили ваши коллеги в другом месте и в другие времена, достаточно неловко поднятого шума — и очень хороший сотрудник следующие полтора десятилетия будет строчить объяснительные записки в «святую инквизицию» совсем в иных кабинетах, с трудом отбиваясь от самых немыслимых обвинений и подозрений.

— Не стоит сбрасывать со счетов презумпцию невиновности, — парирует секретарь. — Культурная революция давно закончилась.

— Проверяете на упитанность? Ловите. Есть места, где презумпция невиновности не работает. Вполне себе официальные организации, где малейшие сомнения в лояльности сотрудника или, не дай бог, подозрения в его заангажированности другой стороной заканчиваются скоропостижно — просто потому, что лучше потерять одного человека незаслуженно, чем поставить под угрозу… — Лян Вэй привстаёт, перегибается через стол и шепчет хозяйке кабинета в ухо.

Дэн Инчао с огромным трудом удерживается от демонстрации эмоций:

— Не вам рассуждать о моих возможностях, соответствиях должности и пределах компетенции.

— Ладно, давайте начистоту. Когда говорят двое таких, как мы, человек в вашем кресле по определению беззащитнее. В отличие от меня — потому что ваша ведомственная принадлежность: если бы вы были офицером криминальной полиции, у вас и то было бы неизмеримо больше способов мне насолить. Подбросить криминал, сфабриковать интересную ситуацию, притянуть в готовое дело, опираясь на «свидетелей»… Но вы белый пиджачок. Компьютер и, как говорится, интеллект. Максимум, вы теоретически можете сдвинуть меня с бюджета на контракт. Но у меня нет финансовых проблем, так что это я перекашляю. А теперь давайте сравним возможные последствия конфликта для каждого из нас, — Лян Вэй выдерживает паузу, прикладывая правую руку к левой половине груди. — Поэтому я очень прошу, давайте не будем бодаться? Как только будут поставлены задачи в корейской конторе — всё, я ухожу. По итогом отблагодарю по-взрослому, — примирительным тоном напоминает он.

Ли Миньюэ нервно переводит взгляд со своего решительно настроенного спутника на застывшую в напряжённом молчании третьего секретаря и обратно. Ей отчаянно хочется хоть как-то разрядить атмосферу. Её сдерживает только выставленная вперёд ладонь Лян Вэя, просящая сохранять молчание.

— Вы же понимаете, что в моём лице друга не приобретаете? — холодно интересуется секретарь, отодвигаясь от стола. — Мы конечно оба ещё молоды, но явно не настолько, чтобы не понимать истинную подоплёку человеческих поступков. У вас, как я погляжу, имеется некий серьёзный расчёт на будущее?