Дереза. Любовь зла

Дом Алена покидала молча в сопровождении воинов и королевича. Она так и не увидела, пришла ли сегодня Матрена, как уговаривались.

В замке было людно и суматошно. Винульва уже ждали члены совета. Канун коронации -не простое время. Завтра вся столица будет праздновать, да не один день, поэтому все важные вопросы стоило решить загодя.

– Отведи ее в подземелья к этому Фроди.
– велел королевич приближенному воину, что всегда сопровождал его.
– Пусть простится. Можешь даже оставить ее там на время, все равно никуда теперь не денется.

Вот так вот. Словно милость с барского плеча кинул, да весь интерес потерял.

Глубоки были подземелья Черного замка, запутаны. Странные факелы на стенах горели ровным пламенем и совсем не чадили, даже намека на запах дыма не было. Вслед за воином Аленка спускалась долго, даже ступени считать не стала, а в переходах совсем запуталась. Это просто лабиринт какой-то! Вот отстанет немного и назад уже сама дороги не найдет, так и останется навеки душой неприкаянной скитаться по лабиринту.

Последняя упадническая мысль ей очень понравилась. Стоит отстать на обратном пути от сопровождения, и к ненавистному королевичу она уже не вернется. Опять же, клятва будет не нарушена.

Но рано или поздно все переходы и лестницы заканчиваются... Вот и ее привели к стальной решетке, отделяющей одиночную камеру от коридора. Сопровождавший ее воин перекинулся парой слов с тюремщиком и ушел вместе с ним в какую-то каморку, оставив ее одну.

Это сперва Аленка решила, что одна, но через какое-то время заметила на скамье в камере шевеление - спящий узник перевернулся под серым драным не то одеялом, не то просто тряпьем. Да и не спал он вовсе.

– Кто здесь?
– испугалась девушка, а потом робко спросила.
– Федя, это ты?

И тряпье на лавке заворочалось, выпуская из недр своих на скудный тюремный свет заросшее изможденное лицо. Мужчина встал и медленно пошел к решетке. В этом исхудавшем, потрепанном человеке, с лицом, сплошь состоящем из гематомы, своего жениха Алена узнала не сразу. Даже тихо вскрикнула и собралась уж было причитать, но ее остановили.

– Не надо.
– тихо проговорил Федор.
– Не плачь. Только приходить сюда тебе не стоило.

И в голосе его было столько обреченности и боли от того, что она видит его таким.

– Я не могла не прийти.
– и голос вновь словно не ее, сама стоит, опустив взгляд.

– Что ж. А я надеялся, что он отпустит тебя. А вот, что вышло.
– он стиснул стальные прутья так, что костяшки пальцев побелели.
– Что ты ему пообещала?

– Всё. Лишь бы увидеть тебя еще раз. И простится.

– Прощаю.
– это прозвучало как выстрел, столь холоден был его голос. И взгляд.
– Уходи.

Но она все так же стояла, зажав в руке платок, перепачканный засыхающей кровью. Федор не сразу его заметил, а когда заметил - все понял. Клятва на крови. Нерушимая.

– Что ты ему обещала? Скажи дословно!

– Это уже не важно.

– Важно, черт возьми! Тебе еще жить да жить с этим!

– Я смирилась, что ты меня не простишь. Просто в последний раз хотела увидеть тебя и сказать, что люблю .

Недавно произнесенное «Прощаю» стояло комом в горле. Как он мог думать лишь о себе? Позволить себе эту слабость. Оставить любимую навеки в самой мрачной из тюрем.

– Время!
– крикнул вернувшийся воин.
– Поговорили и хватит. Прошу следовать за мной, госпожа.

Последнее он произнес как -то издевательски учтиво, чтобы всем сразу стало ясно какая она госпожа. Лучше бы промолчал, ей Богу!

Снова мрачные коридоры да лестницы... А глаза застилает пелена слез, и уже не смотрит Алена, куда ступает, сама не заметила, как отстала от сопровождающего. Только заплутать в замковых подземельях не вышло, ноги сами вынесли на поверхность, в обитаемую часть замка, словно клятва неотвратимо вела ее к господину.

– Ты!
– возмущенный девичий голос вывел Алену из раздумий.
– Что ты здесь делаешь?

Перед ней стояла та самая девушка, что почти каждый день приходила к дому и подолгу смотрела, словно ждала чего-то. Девушка и тут была не одна, ее сопровождала компаньонка благородного вида. Аленка ее не знала, и если честно, то знакомиться с ними не было ни малейшего желания. Посему она сделала лицо кирпичом и, обогнув женщин по дуге, продолжила путь. Все равно куда идти, лишь бы не ввязываться в непонятные разборки.

Лизбетта такой наглости не ожидала. Она и так чуть не задохнулась от ярости, встретив любовницу своего жениха во дворце. Это что же получается, Винульв еще не успел престол занять, сочетаться с ней законным браком, как было уговорено, а сам уже любовницу во дворец привел? И выставил ее, принцессу саксонскую, посмешищем! Не бывать этакому!

А тут еще такое неподобающее поведение от простой девки. Да она в ногах у нее валяться должна и прощение просить. Лизбетта плюнула на все этикеты и поведение, которое пристало монаршей особе, развернулась и бросилась вслед за девушкой.

– А ну постой!
– крикнула она вслед Аленке, но та только шаг ускорила. А вот дуэнья, напротив, отстала, запутавшись в длинных юбках.
– Стой, кому говорю!

За очередным поворотом Лизбетте все-таки удалось догнать наглую девицу, схватить за локоть и с силой развернуть к себе.

– Ты что же это решила, меня на посмешище выставить!
– злобно прошипела в лицо.
– Думаешь, я потерплю во дворце любовницу мужа? Да я тебя сгною!

– Да и сгнои, если тебе так надо!
– в сердцах бросила Аленка, а из глаз ее покатились так долго сдерживаемые слезы.
– Не надо мне твоего жениха! Век бы его не видела, жаль, не могу!
– и она оттолкнула принцессу ладошкой, перевязанной окровавленным платком.
– Ненавижу его. И город этот, и замок.

Вот такого Лизбетта никак не ожидала. Поведение девушки никак не увязывалось с тем, что она привыкла наблюдать у фавориток. При саксонском дворе было немало девушек, готовых на все ради того, чтобы попасть в постель короля и задержаться там подольше.

– Он тебя что, против воли удерживает?
– опешила принцесса.

– Клятвой. Он схватил моего жениха и собирается казнить его.

Невеста мятежника... да, такой не стать фавориткой, только наложницей. Лизбетта не понимала, что же ее так задело, что она как одержимая много дней подряд выслеживала эту девушку, завидовала ей, ненавидела. Да ей можно только посочувствовать. А ведь кто-то наплел ей всякого, убедил в коварстве жениха, в нарушении клятвы. Только кто? Не помнит принцесса. Словно в тумане все разговоры, что велись с какой -то девушкой.