Десять ли персиковых цветков

Второй брат, заметив, что его дочь напивается до беспамятства, как-то раз подвесил ее и жестоко избил. Она была на волосок от смерти. При взгляде на нее у нас всех сердце разрывалось от боли. Сквозь сомкнутые губы девушки текла кровь, но она не плакала. Мы с Четвертым братом боялись, что Фэнцзю и дальше будет упрямиться, выведет из себя Второго брата и он снова изобьет ее, а ведь та все еще не восстановилась! Поэтому мы отнесли ее в Лисью пещеру, чтобы вылечить. Я объясняла ей:

– Вино – не лучшее средство…

Мельком взглянув на Четвертого брата, я перефразировала то, что хотела сказать:

– Вино, изготовленное Чжэ Янем, – прекрасно, но ты целыми днями запиваешь горе вином, а это неуважительно по отношению к его ремеслу. Пойми, вино приносит лишь временное облегчение, но когда приходишь в себя, то понимаешь, что выпивка не решает проблемы.

Услышав мои наставления, Фэнцзю наконец позволила себе расплакаться.

– Я не топлю грусть в вине и, конечно же, знаю, что выпивка не поможет решить проблему. Я пью лишь потому, что, когда я трезвая, мне нестерпимо хочется плакать. Я не могу позволить себе расплакаться ни перед Верховным владыкой Дун Хуа, ни перед кем-то другим…

В конце концов, Фэнцзю была еще совсем девочкой. Мне и Четвертому брату было тяжело слышать от нее такие слова. Это был единственный раз, когда я видела слезы племянницы.

Девушка, что стояла сейчас передо мной, крепко обняв служанку, заливалась слезами. Я не знала, что сказать, и просто покачала головой. Едва я это сделала, как она заплакала еще сильнее и запричитала:

– Тетушка, умоляю вас! Умоляю, будьте милосердны, помогите мне! Я буду работать на вас как вол, только помогите!

Служанка, которую сжимала в объятиях девушка, дрожала, как лист на ветру. Я улыбнулась одними уголками рта. Внезапно Фэнцзю присела на корточки и схватилась за подол платья. Трепещущая служанка вдруг зашевелилась. Резво подпрыгнув, она начала бегать вокруг девушки и во все горло кричать:

– Ее снова рвет кровью! Скорее позовите императора, скорее принесите платок, а еще таз для умывания!

Прикрыв рот, я кашлянула и сказала:

– Пусть вас выворачивает наружу не так быстро, а то я опасаюсь, что вы можете задохнуться. Я ухожу, ухожу…

С этими словами я позвала свою служанку, которая вошла со мной и теперь стояла как громом пораженная, и мы поспешно удалились.

Всю дорогу от Лотосового двора до Бамбукового я напряженно размышляла. Благородная наложница Чэнь по характеру совсем не походила на Фэнцзю, однако на ее лбу тоже было родимое пятно в виде цветка феникса. И она сразу же признала во мне тетушку. Фэнцзю – бессмертная, и, временно заняв тело смертной, она не должна становиться такой же чувствительной, как та девушка. Но это выражение ее лица… неужели?.. Приложив ладонь ко лбу, я глубоко задумалась… Неужели она применила к себе запрещенное в Цинцю заклинание двух жизней?

На самом деле в заклинании двух жизней не было ничего ужасного. Оно всего лишь помогает в определенный момент изменить характер. Например, один бессмертный, торговавший на рынке в Цинцю, раньше частенько применял это заклинание к себе. Даже если его покупатель был несговорчив, торговец оставался приветливым и добрым. Его улыбка была великолепной, как хризантема. Так что у него никогда не доходило дело до ссоры. Однако такое заклинание – не самая честная магия, она идет вразрез с нравственными принципами бессмертных. Поэтому позже мы с Четвертым братом запретили использование этого заклинания.

Если Фэнцзю действительно применила его к себе, то зачем? Я долго размышляла над причиной, но так и не пришла ни к какому умозаключению. Во время дневного отдыха я решила, что ночью снова сделаю вылазку в Лотосовый двор. Однако я не ожидала, что Фэнцзю окажется настолько проницательной, что сама придет ко мне. Когда она явилась, я сидела в одиночестве на заднем дворе за вечерней трапезой.

Луна и звезды, темнеющие в сумраке бамбука, что может быть лучше? Я наслаждалась едой, когда она перепрыгнула через стену с привязанным к спине пучком терновых прутьев-розг и врезалась в обеденный стол. Посуда разлетелась в разные стороны, а я испуганно вскочила, тем не менее не выпустив из рук чашу с чаем.

Фэнцзю в страхе слезла со стола, расправила примявшиеся прутья и, следуя церемониалу, опустилась на колени, приветствуя меня.

– Непутевая Фэнцзю пришла просить прощения у тетушки…

Я смахнула несколько капель масла с рукава и внезапно поняла, что Фэнцзю явилась ко мне не в теле Благородной наложницы Чэнь, а в своем настоящем облике. Это несказанно обрадовало меня. Я спросила:

– Ты применила заклинание двух жизней?

Девушка, покраснев, залепетала, как восхищается моей мудростью. Ах, ее тетушка так мудра, так мудра! Я принимала ее восхищение как должное: конечно, в молодости я была бестолкова, но в последнее время значительно поумнела. Мне хотелось помочь ей привести себя в порядок, но, увидев, как она, вся перемазанная маслом, блестит в лунном свете, я сдержала свой порыв. Лишь протянула руку, чтобы помочь ей подняться с земли и усесться на каменную лавку. Сделав глоток из чудом уцелевшей чаши и нахмурившись, я спросила ее:

– Если ты явилась в мир смертных, чтобы оказать ответную милость Верховному владыке Дун Хуа, зачем нарушила запрет, применив заклинание двух жизней?

Фэнцзю от удивления открыла рот:

– Тетушка, откуда вы знаете, что я здесь ради Верховного владыки Дун Хуа? Звездный владыка Сы Мин сказал, что перерождение Дун Хуа – дело совершенно секретное и на всем белом свете почти никто не знает об этом.

Я неторопливо пила чай и, притворившись всезнающей, ничего не стала ей отвечать. Девушку била крупная дрожь.

– Тетушка, вы так тщательно следили за каждым шагом Верховного владыки Дун Хуа, уж не влюбились ли вы в него?

Фэнцзю, сцепив руки, продолжила:

– Верховный владыка Дун Хуа намного красивее Владыки Северного моря, да и по возрасту он больше подходит вам, но знайте, что Верховный владыка – бессмертный с каменным сердцем!

Подняв глаза на влюбленную племянницу, я, как бы между прочим, произнесла:

– Сама подумай: скоро Четвертый брат возвратится с Западных гор, а ведь это он ввел запрет на заклинание двух жизней. Помню, когда-то в Цинцю жил один глуповатый бессмертный, который, решив, что запрет существует только на словах, пару раз применил заклинание. Разве после нарушения запрета он не был изгнан Четвертым братом из Цинцю?

Фэнцзю так и подпрыгнула. Затем, поправив розги на спине и сложив руки, поклонилась мне. Девушка почтительно сказала:

– Когда я трудилась служанкой у Верховного владыки Дун Хуа, я помогла Звездному владыке Сы Мину. В благодарность за услугу он отправил ко мне бессмертного мальчишку, который сообщил о перерождении владыки Дун Хуа. Меня, ничтожную, одарил милостью сам Верховный владыка, а я ничем не могла ему отплатить. Но, узнав о его перерождении, поняла, что, пока он будет смертным, я смогу отблагодарить его. Когда императору было четырнадцать, я проникла в его сновидения и спросила: какими несбыточными мечтами он грезит, какие сокровенные надежды влекут его?..