Десять ли персиковых цветков

Я перебила ее:

– И что же ответил владыка с каменным сердцем? Наверное, сказал, что ему не нужно богатство и власть, он просто хочет найти ту, что полюбит его?

Фэнцзю была поражена.

– Тетушка, какая же вы мудрая!

Я от возмущения выплюнула чай. Этот Дун Хуа… Как ему только в голову пришла такая пошлость?!

Фэнцзю, вытерев капли, попавшие ей на лицо, смущенно продолжила рассказ:

– Должно быть, живя в мире смертных, Верховный владыка рано испытал на себе человеческий холод и равнодушие, а потому настойчиво просил меня найти ему деву по сердцу, которая никогда его не оставит.

Я задумчиво спросила:

– Значит, ты решила явиться сюда, чтобы стать его возлюбленной?

Девушка сначала кивнула, затем покачала головой и сказала:

– На самом деле нельзя сказать, что я сама решила вмешаться. Мы со Звездным владыкой Сы Мином читали книгу Жизни смертного, в которого переродится Верховный владыка Дун Хуа. В земной жизни Владыке не предначертано встретить девушку, что искренне полюбит его. Но в свой тридцать седьмой год, первого числа шестого месяца, в день рождения бодхисаттвы Вэй То, он встретит красавицу, которую будет любить больше жизни. Однако его ждет горечь разбитого сердца, ведь той девушке суждено влюбиться в его сына и наследника… Я хочу вернуть долг Верховному владыке Дун Хуа, но не могу изменить его судьбу, прописанную в книге Жизни. Полгода назад одной из его наложниц не стало, и я, взвесив все за и против, заняла ее тело. Я хочу отдать ему свое сердце прежде, чем он силой получит ту, которую полюбит. Я хочу дать ему то, чего он так страстно желает: любовь. Как только император увлечется той девушкой, я, выполнив свое предназначение, уйду из его жизни. Так что мне не придется менять его судьбу.

Опустив глаза, я со вздохом произнесла:

– Разве ты недостаточно намучилась с этими чувствами? Тебе мало душевных ран? В конце концов он получит ту, которая полюбит его. Если бы, будучи бессмертным, Верховный владыка Дун Хуа желал того же, ты могла бы уплатить свой долг раньше, ведь ты уже много лет влюблена в него.

Фэнцзю, повесив голову, ответила:

– Тетушка, вы говорите разумно. Я тоже считаю, что это был бы лучший способ. Я люблю Верховного владыку более двух тысяч лет. Хоть я и смогла избавиться от влюбленности, мне не составит труда отыскать хотя бы каплю тех нежных чувств, что некогда испытывала к нему. Однако искренность – это не то, что появляется по щелчку пальца. Моя подготовка заняла много дней. Затем я вселилась в тело Благородной наложницы Чэнь, чтобы встретиться с императором. Однако я не заметила особой радости с его стороны, он не сказал мне даже пары ласковых слов. Мне кажется, что я чем-то обидела Верховного владыку, и теперь мне очень грустно…

Я решила утешить ее, сказав:

– Воскресить былые чувства так же нелегко, как из пепла развести костер. Тебе вовсе не нужно печалиться и терзать себя.

Фэнцзю с горечью продолжила:

– Однако я уже спустилась в этот мир и серьезно задолжала загробному миру, удержав тело Благородной наложницы Чэнь. Если сейчас отступлюсь, то останусь у него в долгу и не смогу отблагодарить своего благодетеля – разве я не проиграю? Так в горестных раздумьях я провела два дня…

Ненадолго прервавшись, она продолжила:

– Я применила заклинание двух жизней и жестоко поплатилась за это. При свете дня у меня такой же характер, какой был у Благородной наложницы Чэнь при жизни, днем я совершенно без ума от императора. Лишь после захода солнца магические путы ослабевают. Каждый раз, вспоминая свое поведение в течение дня, я сгораю от стыда. Какой позор!

В моих словах не было и капли искренности, когда я сказала:

– Не нужно принимать все слишком близко к сердцу, не так уж ты и позоришься.

Внезапно вспомнив кое о чем очень важном, я спросила ее:

– Скажи, вселившись в тело благородной Чэнь, ты позволила императору воспользоваться тобой?

Девушка изумилась. Покачав головой, она поспешила объясниться:

– Благородная наложница Чэнь никогда не была по-настоящему наложницей императора. После того как я вселилась в ее тело, на лбу у меня сразу появилось родимое пятно. Один Совершенный человек заявил, что это якобы демонический цветок. Император хоть и не изгнал меня, но с той поры не появлялся в Лотосовом дворе.

Я удивленно спросила:

– И ты каждый день заимствуешь характер и черты той, которая была безрассудно в него влюблена? Какой в этом смысл?

Девушка с серьезным видом ответила:

– Любить кого-то – дело ответственное. Нельзя любить, скрывая это ото всех. Если скрываешь, значит, не любишь.

Я зевнула. Нынешнее состояние Фэнцзю не вызывало у меня беспокойства. Если она сможет выплатить долг самостоятельно, не привлекая меня и своих дядюшек, будет очень хорошо.

Обдумав все еще раз, я уже собиралась отправить племянницу обратно. С нее капало масло, ей нужно отмыться и готовиться ко сну. Но внезапно от земли подул теплый ветер бессмертных, предзнаменующий счастье.

Кажется, мой Бамбуковый двор – настолько благословенное место, что сюда так и тянет небожителей. Особенно этой, видимо, невероятно благоприятной ночью.

В воздухе появились очертания фигуры Чжэ Яня. Он выглядел довольно измотанным. О Небеса, такое не каждый день увидишь! Неужели он снова что-то натворил и разозлил Четвертого брата? Я продолжила невозмутимо пить чай.

Чжэ Янь обратился ко мне:

– Девочка, к тебе на днях не заходил Чжэнь-Чжэнь?

Обращение «Чжэнь-Чжэнь» заставило Фэнцзю вздрогнуть. Хотя она слышала его уже много раз, но так и не привыкла, какая жалость!

Я, покачав головой, ответила:

– Разве Четвертый брат сейчас не в Западных горах? Он же разыскивал своего крылатого спутника, птицу бифан.

Чжэ Янь со стыдливой улыбкой поведал:

– Он вернулся несколько дней назад. – Высший бог сжал голову руками и продолжил: – Птицу бифан и в самом деле трудно подчинить.

Он уже собирался покинуть нас, как вдруг, о чем-то вспомнив, повернулся и сказал:

– Забыл кое-что тебе рассказать. Когда ты отправилась на банкет в Восточное море, ко мне в лес на следующий день прибыл внук Небесного владыки, принц Е Хуа, и стал расспрашивать, чем ты занималась триста лет назад.

Я удивленно воскликнула:

– Что?!

Чжэ Янь нахмурился.

– Я поведал ему, что пятьсот лет назад ты лежала, сраженная сильным недугом, проспала двести лет и только потом очнулась. Больше он ни о чем не стал спрашивать и просто ушел. Девчонка, на этот раз твоя свадьба не сорвется?

Пятьсот лет назад состоялась ожесточенная битва с Цин Цаном, о которой нельзя рассказывать кому попало. В конце концов, Цинцю не враждует с Цин Цаном, и бессмертным из Цинцю не пристало ссориться с ним.

Поколебавшись, я все-таки сказала:

– Вроде бы не должна, во всяком случае, я не заметила, чтобы у Е Хуа было намерение отменить свадьбу.

Чжэ Янь кивнул:

– Тогда хорошо. – Затем он наклонился к Фэнцзю: – Чжэнь-Чжэнь скучает по твоим блюдам. Как будет время, наведайся в персиковый лес!

Фэнцзю, опустив голову, ответила:

– Увы, я не располагаю свободным временем…

Чжэ Янь внимательно посмотрел ей в глаза.

– А ты неплохо применила заклинание двух жизней, – сказал он и тут же исчез.