Десять ли персиковых цветков

Сердце ухнуло куда-то вниз.

Рассмеявшись, Четвертый брат сказал:

– Когда закончишь выхаживать Мо Юаня, попроси отца, чтобы он напомнил Небесному владыке об уговоре: пусть тебя и принца Е Хуа поженят как можно быстрее. По скромному мнению твоего мудрейшего брата, то есть меня, ты совершенно точно влюблена в него. Небесный владыка наконец открыл глаза, что привело в движение твое созвездие Красной птицы [107] , и пусть ее движение бесшумно, так или иначе, я все видел. Не стоит так терзаться, ведь принц Е Хуа добивался тебя, объяснился в чувствах. Неужели он осмелится нарушить клятву вечной любви?

107

«Привести в движение созвездие Красной птицы» (кит. ????) – образное выражение, означает «скоро будет свадьба».

Я напрягла слух, чтобы услышать, что будет, если Е Хуа осмелится нарушить данный мне обет, но Четвертый брат, со звоном опустив чашу на стол, произнес:

– Ну, проведал тебя, и на сердце спокойно стало. Мне пора.

Сказав это, он выпрыгнул в окно и мгновенно исчез.

Я прокрутила в голове слова Четвертого брата. Именно в это мгновение мое, обычно равнодушное к нежным чувствам, сердце вдруг забилось быстрее.

Четвертый брат был прав. Хотя я и желала найти Е Хуа симпатичных супруг, однако втайне считала, что среди молодых бессмертных нет девушки, которая была бы достойна принца.

Если я действительно полюбила Е Хуа… Я, Бай Цянь, в свои сто сорок тысяч лет, стала совсем плоха, раз влюбилась в бессмертного, что моложе меня на девяносто тысяч лет… Я же ему в прабабушки гожусь…

Я долго сидела в опустевших покоях, сокрушаясь и вздыхая, но так и не смогла прийти ни к какому решению. Большую часть дня я провела в метаниях, что изрядно меня вымотало. Хотя на сердце по-прежнему было неспокойно, я, не раздеваясь, легла в кровать. Однако мне не удавалось заснуть. Стоило закрыть глаза, как в непроглядной тьме тут же появлялось бледное лицо Е Хуа.

Около двух часов я ворочалась в постели, размышляя, влюблена ли я в Е Хуа. Слова Четвертого брата дали мне понять, что связанный со мной брачным договором принц занимает в моем сердце особое место. Поразмыслив, я решила, что могу повременить с разрывом помолвки и посмотреть, что будет дальше. Его странные слова о Мо Юане… Стоило вспомнить, как начинала болеть голова. Я рассудила, что пока не буду спорить с ним на эту тему. Сегодня ночью я буду вести себя как образцовая высшая богиня. Когда я приду к нему за лампой Сплетения душ, то, невзирая на свой высокий статус, первая предложу помириться.

Той ночью, войдя в отведенный Е Хуа зал, я застала его сидящим на каменной скамье во дворе и пьющим вино. На каменном столе стоял чайник из дунлинского нефрита, а под столом валялись кувшины с вином, которые, отражая свет стоявшего сбоку коралла, мерцали ярко-зелеными бликами.

Вчера, когда Колобочек опьянел, Най-Най то и дело сокрушалась, что юный господин, как и его отец, совсем не умеет пить. Мне никогда не приходилось выпивать с Е Хуа, поэтому мне не было известно, правда ли это.

Сейчас у него под ногами лежало – один… два… три… четыре… нет, пять пустых кувшинов из-под вина, однако рука его, державшая чашу, по-прежнему была тверда. Похоже, он все-таки умеет пить.

Заметив меня, принц замер. Подняв левую руку и помассировав висок, Е Хуа медленно поднялся и произнес:

– Ах да, вы пришли, чтобы забрать лампу Сплетения душ.

Он слегка пошатывался. Я тут же протянула руку, желая помочь ему, но принц лишь отстранился и сухо сказал:

– Со мной все в порядке.

Владыка Западного моря отдал в его распоряжение роскошный зал. Место, где он сидел, находилось примерно в ста шагах от дворца.

На лице принца не отражалось и тени эмоций, разве что он стал бледнее, чем раньше. Лицо Е Хуа, обрамленное спутанными черными волосами, рассыпанными по плечам, выглядело изможденным.

Когда он, повернувшись, направился в сторону зала, я последовала за ним, держась на расстоянии в три-четыре шага. Е Хуа был чрезвычайно серьезен. Складывалось впечатление, что это кто-то другой только что чуть не потерял равновесие. Он двигался лишь немного медленнее, чем обычно, и время от времени потирал виски. По всей видимости, принц все еще был пьян, однако старался не показывать этого, что вполне соответствовало его гордому нраву.

В зале никого не было. Я уселась на первый попавшийся стул и, подняв голову, встретилась с его угрюмым выражением лица. Взгляд принца казался мне прекрасным в своей ярости. Его глаза были словно бездонная черная бездна. Когда он не улыбался, его взгляд пронизывал холодом, и, само собой разумеется, в нем сквозила надменность, свойственная всем обитателям Девяти небесных сфер. Хотя я хорошо читала по лицу, читать по глазам не умела. Но сегодня я, как ни странно, долго рассматривая принца, увидела в его глазах разочарование и горечь, что были надежно спрятаны под маской холода.

Е Хуа отвел взгляд. Он долго молчал, затем поднял руку ладонью вверх и что-то неразборчиво произнес. Я непонимающе смотрела на масляную лампу, которая внезапно появилась в его руке. Наконец я с удивлением спросила:

– Это и есть лампа Сплетения душ? Она кажется совершенно обычной.

Е Хуа передал мне лампу и голосом, в котором сквозило полное безразличие, ответил:

– Поставьте ее в изголовье кровати принца Де Юна на трое суток. Не давайте лампе погаснуть, и тогда изначальный дух Мо Юаня восстановится. Эти три дня нужно тщательно следить за огнем, а не поддерживать его с помощью ци, что было бы намного удобнее.

Как только лампа оказалась в моих руках, я ощутила хорошо знакомую ци, в которой чувствовался отголосок мира смертных. Непохоже, чтобы эта ци принадлежала бессмертному, скорее всего, то была ци смертного. У меня нет друзей среди смертных, однако эта ци показалась мне очень знакомой, что очень удивило.

Выслушав принца, я кивнула:

– Конечно, я буду стараться поддерживать пламя и не допущу небережности.

Некоторое время он хранил молчание, а затем сказал:

– Я напрасно волнуюсь, ведь вы всегда делали все возможное, чтобы позаботиться о высшем боге Мо Юане.

Лампа Сплетения душ – священный артефакт Небесного клана, которая преподносится в дар тому, кто становится следующим Небесным владыкой. Девять небесных сфер не то место, где можно изменить правила по щелчку пальцев. Небесный владыка был жив и здоров, а Е Хуа носил титул наследного принца. Тем не менее лампа оказалась в его руках, что выглядело весьма подозрительно.

Небесный дворец совсем не походил на Цинцю, и тем более на дворец Пурпурного света. Правила на Небесах соблюдались неукоснительно, передавать священный артефакт клана в чужие руки считалось возмутительным поступком. Если бы Небесный владыка согласился отдать мне эту лампу, то таким образом тотчас бы списал свой долг перед Цинцю. Я была очень тронута тем, с какой легкостью Е Хуа отдал мне лампу Сплетения душ. Заполучив артефакт, я воодушевленно произнесла: