Дети гарнизона

— Какую расписку? Переходит в «управление делами» вместе с вашим «Лунным

оффшором», — цепко ухватив за покалеченную руку, зашикал генерал Гнилуша. — И вы, Сергей

Викторович, поедете в Главную столицу, консультантом до Самого! Поздравляю, пан майор!

— Нет, спасибо, с меня хватит, и ордена мне вашего не надо, и погонов. Я в школу вернусь,

детей истории учить буду.

Генерал и все окружение смотрели на неудачника с укором, сразу потеряв к нему всякий

интерес.

— Дайте ему ознаку. Наипочетнейшую, — проговорил Главнокомандующий, нервно потирая

от нетерпения руки.

Охрана подхватила бывшего Референта под «микитки» и бесцеремонно поволокла к выходу

из вип-зала.

— Ну, корона, слухай меня… — Новый хозяин короны, закатив глазки, колыхнул длинными

пальцами бубенчик. Тот завораживающе зазвенел.

Тогда историк подумал напоследок: «Интересно сложилось. Шлем-маска Осилеса,

посмертный атрибут великого воина, как ни искали — не нашли! А шаманская корона — на тебе,

сама, как на заказ, явилась. Время воинов прошло, время шаманов наступило?»

Лена безмятежно, счастливо улыбалась, слушая полумифические истории Сергея

Викторовича вперемешку с байками старого Рачибо. После стольких лет всего пережитого

каждая, любая минута в отчем краю доставляла радость. А хромающий Севик беззлобно

хмурился. Какие-то мазки в характере старого рыбака так и оставались неясными для него: может,

дед — демон тарханкутских мест? Или блаженный юродивый Николка. А скорее — и то, и

другое. Свободный от борьбы за материальные блага, без дома и семьи, свободный говорить

правду, дед Рачибо действительно смахивал на вечного бродягу. Агасфер новейших времен!

— Сам зэк был скиталец, — будто подслушав мысли Севика, рассказывал старый моряк.—

Прошел через войны. При Цусиме в корабле горел, тонул, у японца в плену сидел. Прошел

Первую мировую, Гражданскую, попал на каторгу турецкую, бежал, потом в Африке за

союзников воевал, — разговорился, воспоминая давние истории, — но молодцом до последнего

держался. А выправка, а взгляд!.. Посмотрит — обрежет. Колдуном местные звали. Выходил на

самые высокие обрывы. Показать свет мореходам. Как возникал, так и исчезал. Бесследно. —

Сделал паузу, продолжил: — А живо предание, что ветреными вечерами, когда заходит солнце,

появляется на мысу загадочная фигура в плаще с капюшоном. Стоит на самом краю опасной

кручи и машет фонарем в дальние морские дали, будто пританцовывая.

— Враки все, — отмахнулся Севик. — Дед, твои байки все враки, без конца и начала!

— Чиста правда, — подтвердил свои слова Рачибо, остановился. — Тоды электричество

подвели, — махнул клешней на темнеющую маячную башню. — А той будто светил своим

дорогу обратно на родину.

— Тут ты, Сергей Викторович, не прав, — вступался за старика Лешка, не понаслышке

знакомый со скитаниями по жизни. — В этом что-то есть, — задумывался, сопоставляя невольно

свои несчастья с услышанным...

Неудавшийся «апостол»

Лешка возвращался тогда из Стамбула на Родину, в неизвестность, на слабый маячок

надежды. Всюду чужой — и у своих, и у басурман. На корабле кутался в купленный ему Ленкой

теплый кожушок, курил на верхней палубе, раздумывал, наблюдая рассекаемые носом корабля

бурные зимние волны. Чего достиг? Хвастать нечем. Один, ослабевший и больной, достойный

жалости и сострадания. Но кому сейчас нужен? К богу обратиться — самое время.

По приезду перебрался к тетке, в богатый степной район. Помогал ей по хозяйству, но все

чаще понимал, что работа в огороде и со свиньями — не его. Зачастил на электричке в город.

Пытался снова, как в молодости, наперстками баловать по вагонам. Но менты загрузили, однажды

вывели в тамбур, отходили резиновыми палками, хотели посадить, еле откупился, занял деньги у

тетки. В вагоне наткнулся на оставленный кем-то на «сидушке» цветной буклет новой церкви где-

то в столице. На него смотрел, щерясь во весь свой белозубый рот, хитрый негр в блестящем

костюме. Прочитал цветную надпись: «Ваш путь к процветанию… Церковь света и огня пастора

Фрайдея Фарадея! Жертвуйте и процветайте».

— Фрайдей — это Пятница, что ли? Сектанты? Или реальные?

Собрав последние деньги, рванул перекладными наудачу. В припорошенной снегом столице

приняли как родного. Дали денег на первое время, записали на бесплатные обеды. «Церковь света

и огня» — называлось новое братство. «Точно, секта!» — обреченно подумал голодный Лешка,

наворачивая теплую похлебку с хлебом в перерыве между тренингами, которые вели иезуиты в

штатском, подспудно понимая, что не тот путь снова увлекает его. «Благими намерениями

выстлана дорога»... Но вид молодых и успешных прихожан, делавших друг перед другом богатые

жертвы, подбадривал.

В столице пошло дело. Вот где снова пригодилась его прыть и умение убеждать! Обученный

тренингерами Лешка вербовал новую паству, раздавая буклеты в метро и маршрутках, вера в

новое правое дело прибавляла его увещеваниям и уговорам убедительности. За каждого

приведенного в лоно секты получал свою долю. По рейтингам приобщения вышел на первые

места, получил сан «апостола». Приоделся в черный костюм и блестящие туфли, купил

подержанную вазовскую восьмерку.

— Кем я был? — с надрывом вопрошал с подиума выбившийся в проповедники Лешка. —

Обманывал, грабил торговцев, грузил коммерсантов. Думал, все мне можно. Но отвернулось

счастье. К наркотикам пристрастился, в тюрьму попал, когда вышел — не образумился,

продолжил грешить. В один момент получилось так, что хуже некуда. Все рухнуло, думал,

похоронят на чужбине. Решил покончить с собой. Но Учитель остановил. В руки попала

брошюрка. И я понял, что нужно двигаться к его свету. Теперь у меня есть все: акции холдинга,