Дети на дороге

И правда смешно. Леша так смеялся, что перемешал страницы машинописного текста и долго потом не мог собрать их в нужной последовательности.

Итак, они помирились, но требовалось какое-то разрешение на креативном уровне, более доступном, чем поверхность далёкой планеты.

На уровне Города.

Девятый этаж четвёртого общежития Университета называли «Зоной Свободного Ведения Огня». Там обитали одни наркоманы, и делать можно было всё, что угодно, – но и за жизнь посетителей ответственности никто не нёс. Для выпускников универа ЗСВО становилось всё общежитие, это было больше чем просто традиция. Содержимое двухкорпусной двенадцатиэтажной коробки привело Светлану в восторг. Вместе с Лешей они не были большими оригиналам: в «четвёрке» время от времени зависали то двадцатилетняя шлюха с четырнадцатилетним мальчиком, то начинающий кинорежиссёр-третьекурсник с пятнадцатилетней девочкой, но на Свету магическое воздействие оказала сама атмосфера общежития. Да, здесь можно было делать практически всё, именно в таком месте мог родиться Город…

Славик Кайдашов, малооригинально прозванный обществом «Рыжий», принадлежал к старшему эшелону студенческой прослойки. Рыжий был уверен в том, что действительно талантлив тот, кто сумеет проявить свои способности, оказавшись на необитаемом острове в качестве потерпевшего кораблекрушение; думал он так совершенно серьёзно, говорили, что она даже из-за этого своего мнения задвинул карьеру режиссёра видеороликов.

Лёша сильно сомневался в наличии портативных пишущих машинок на необитаемых островах, но если здесь уже есть «Весёлые Каникулы…», то пусть будет и «Вечер в Общежитии» за карточным столом, где по случайному совпадению оказались он, Рыжий, Светлана и еще одна студентка-третьекурсница, Настенька Серебрякова, девушка с разноцветными глазами, которыми она стреляла в сторону Рыжего так, как если бы незадолго до этого они переспали.

Правильнее было бы сказать, что играли втроём, так как Света была перевозбуждена уделённым ей вниманием обитателями четвертого общежития. Настенька, как опытный психиатр со стажем в три курса, подтвердила, что это – нормально и в доказательство привела массу примеров из жизни.

Универ был знаком с Лешиными бреднями о Городе. С картами в руках Рыжий говорил, что у каждого есть свой город – и только у Леши хватило терпения облечь свою мечту в завершённую форму…

– … не до конца, – говорил Славик.– Пока ты не нарисуешь – на стене, на полу, на потолке – чёткую схему всего Города, пока не распишешь биографию каждого жителя…

– Светочка, у тебя туз, значит всё твоё, – прервала его Настенька, кажется, единственная, кто тщательно следила за игрой.

– Нет, – возразил Лёша. – Мне нужен сущий пустяк…

– Всего-то? – усмехнулся рыжий.

– Кто-то должен верить в существование моего Города. Кто-то, кроме меня самого…

– Слава, у тебя двух карт не хватает, – осторожно напомнила Настёна.

– Интересно, Господь Бог мечтал стать, например, Адамом, или каким-нибудь Каином, или Авелем, – задумчиво проговорил Рыжий, вынимая недостающие карты из рукава…

Вполне естественно и обычно Лёша переспал со Светланой в одной из комнат общежития после классической вечеринки с дискотекой в холле, а потом он ей рассказывал о самой большой своей мечте, – о Городе, всё то, чего Света прежде не знала. Она слушала его, завернув одеялом ноги. Склонившись вперёд, уложив руки на стройные голени, слушала и смотрела большими глазами с дымкой очарования в них. Ему казалось, что она воспринимает это все как очередную сказку, – Света действительно не всё поняла. У неё был небольшой комплекс из-за возраста, так как близких подруг у нее не было, а из всех родственников Лёшиной жены она была самой юной. Он довёл ее до слёз своими рассказами о Городе, Светлана думала, что он её бросит, раз она ничего не понимает, – он убеждал её в обратном, что всё не так на самом деле, но впредь бывал осторожен в своих разъяснениях.

Потом как-то сама собой сложилась схема: «Одна ночь со Светой, вторая ночь со Светой – ночь в КПЗ». Если религия принадлежит лишь одному человеку – это безумие, форменная шизофрения, так что Лёше досталась совсем неплохая система. Психушка вместо следователя Соколова – это очень даже ничего, к тому же образ жизни Леши всё больше и больше, день за днём походил на образ жизни его персонажей, и девочка с большими карими глазами всё сильнее и сильнее верила в существование Города…

Но Город нужно было разрушить; это был единственный шанс на существование в реальном мире. Лёша создавал Город в течении двенадцати лет; могло статься, для разрушения понадобится едва ли не вдвое больше…

…или можно было обойтись двумя фразами.

– Лёш…

– М?

– К тебе Светик пришёл.

– Сюда не идёт?

– Нет… не говорит почему…

– Спасибо, Зоинька, – Лёша вернул секретарше улыбку, гадая – поняла, что фальшивая, или нет.

«Двумя фразами», – напомнил себе Леша, поднимаясь из-за стола. Всё было в порядке. Статья сдана. Издательство обласкано его визитом. Лена не торопясь, перевозит вещи на теперь уже вновь их квартиру. Галя не звонила уже два дня – прекрасно, просто прекрасно…

– Привет…

Света не ответила, стояла, спрятав ладони в соединённые вместе рукава – как в муфту. Смотрела исподлобья, но безо всякого выражения, дышала как-то странно: выдохнет, замрёт, как статуя, вздохнет, снова замирает.

– Ты с тётей Леной теперь живёшь? – голос как изо льда, но во льду трещина, должно быть огромная.

– Да.

– А как же Город?

– Света, Города нет на самом деле, – произнёс он, не зная, что ему сложнее: сказать это, или смотреть в глаза обманутому ребёнку.

– Почему?

– Потому что я его выдумал.

– Чтобы меня в койку затащить?

– Это твоя мама так говорит?

– Не знаю, – однотонно произнесла Света. Молчание должно было превратиться в тишину, но здесь тихо не было никогда: контора трезвонила-тренькала телефонами, окно было распахнуто, шумели машины.

– А я тогда тебя сейчас застрелю, – сказала Света.

Это была цитата. Лёша усмехнулся, опустил взгляд, когда поднял вновь, она рылась в своём рюкзачке, на пол выпали какие-то девчачьи мелочи. Лёша намеревался их поднять, когда Светлана ткнула ему в лицо маленький чёрный пистолет. Можно было сказать «пистолетик», но по неким незримым признакам Леша определил, что пистолет – настоящий. С секунду посмотрев в малозаметное отверстие для выхода пули, он взял пистолет из рук Светланы.

– Ты с ума сошла, дай сюда…

Пистолет был действительно не понарошный, у игрушечного вес поменьше.

– Ты всегда так, да? – голос Светланы был далёк от слёз. – Пишешь одно, делаешь совсем другое. И все так делают. И я так тоже делаю…

– Да нет, почему, можно попробовать, – пробормотал Леша. – Ты всё правильно делаешь, только вот здесь, вот эту фишечку поднять нужно (он снял пистолет с предохранителя)… Держи…

Девочка послушно взяла пистолет обратно.

– Давай, – сказал Леша и поспорил сам с собой, что она не выстрелит.

Грохот прозвучал на всю контору – и дальше – но в коридор выскочил, почему-то, один Боря.

– Святая корова, – прошипел Лёша сквозь зубы. Опустив взгляд, он увидел крошечное отверстие с опаленными краями в своём свитере. «Я носитель пуль, – подумал Лёша, – пуленоситель…» Ему казалось, что он слышит запах горелой шерсти. С трудом отдавая себе отчет в своих действиях, он отнял у девочки оружие, сунул его за пояс джинсов и съехал по перилам площадкой ниже – как раз в руки Бори.

– Вызови «скорую», – сказал ему Леша.