Дети на дороге
Шрифт:
Всё было так, как он привык описывать в своих выстраданных опусах. Даже головокружение было, и кровь текла по спине, и болело нестерпимо в том месте, куда вогнала пулю отверженная любовница.
– Лёша, я не хотела!
– Конец цитаты, – прошептал он…
Санитар ему не поверил, когда услышал, что Леша стрелял сам в себя. Уже на носилках Лёша задрал край свитера, показал пистолет – санитар кивнул. Поверил.
– Это кто? – кивнул он на заплаканную Свету. Машина «неотложки» для Лёши казалась бесконечно длинной, испуганные большие глаза находились далеко-далеко от него – вместе с тем, совсем рядом.
– Дочь, –
Медсестра раз двести, наверное, повторила: «Я должна поставить в известность милицию!» Когда сказала в двести первый, Лёша догадался, что она ждала деликатного предложения принять условную сумму за молчание. Не дождалась. Толку от Светки было мало, сидела у окна, шмыгая носом. Пришёл какой-то местный аналог Соколова, скучный и вялый. «Приводы в милицию были? – Были – Причина? – Развращение – Кого? – Не ваше дело – Пистолет откуда у вас?…»
– Света, где я взял пистолет? – спросил Лёша, повернув голову к подоконнику с одинокорастущим цветком. Впрочем, теперь к нему прибавился цветок с названием «Любимый читатель»,
– У отца, в ящике лежал, – настороженно отозвалась девочка.
– Значит, запишите так: муж сестры бывшей жены, – распорядился Леша.
Мент посмотрел на него, как на идиота, но всё записал…
Покладистость следователя таила в себе первые признаки Города. «Липовые визитки, – думал Леша, – удерживая ладошку Светы в своей руке, – псевдонимы в газетах, которые никакие не псевдонимы, а имена персонажей… пулевое ранение… Неужели всё?.. Может Светка что-то знает?..» Как по заявке выскочила сложная цитата из подаренной книжки про подростков; что-то о повышенном восприятии… возраст, располагающий к повышенной чувствительности и восприятию…
Если Светлана что-то и знала, то, скорее, не знала, интуитивно чувствовала, считала всё это само собой разумеющимся, обычным и естественным: сидела на стуле, болтая ногами, как всегда напевала под нос какую-то радиотему.
– Свет…
– Я не хотела, – немедленно завелась она.
– Я знаю. Посмотри – телефон далеко?
– Какой телефон? – удивилась девочка. Лёшу в палате перевезти не успели, до сих пор находился на кушетке в приёмном покое. Телефон стоял на столике у выхода.
– Ну, вон телефон стоит, принеси сюда…
– А если…
– Давай, неси, ничего тебе за это не будет!
– Ага, не будет, я уже совершеннолетняя, – пробурчала Светлана, но послушно направилась к столу, принесла аппарат, чудом не уронила трубку на пол.
– Какой номер? – спросила она, чувствуя себя секретаршей. Пристроила телефон на коленках, самостоятельно набрала номер, затаив дыхание. Когда на том конце ответили, устроила трубку на подушке, рядом с ухом Лёши.
– Алло?.. Здравствуйте, это я, – Леша печально вздохнул. – К сожалению, не смогу сегодня у вас показаться – лежу в больнице…
– Ничего страшного, Алексей, вы можете себе это позволить, – сказал редактор, – одна маленькая неувязочка, бюрократическая нестыковочка.
– Мг…
– Ваши данные… Звонили из налоговой… Вы номер дома указали, а квартиры – нет…
Лёша не подорвался с постели, не издал радостного победного клича. Украдкой посмотрел на девочку: без перемен, также сидит на стуле, танцуя, напевает себе под нос: «Созрела…созрела…созрела…созрела…»
– Номер
квартиры? – уточнил Лёша.– Совершенно верно…
– Ну-у… пусть будет четыреста шесть. Это, вообще-то, общежитие…
– Значит, четыреста шесть… Я записал, всего доброго, выздоравливайте скорей, – отрезонировал редактор.
«Получилось», – подумал Лёша. Теперь он понял, почему Светлана не звонила родителям, не канючила: «Мамочка, забери меня отсюда!» Его любимый читатель догадался раньше него – возраст? Пусть будет возраст. Задумываться особо над этим Леша не хотел, его устраивало элементарное объяснение. Он обнаружил, что до сих пор держит трубку с гудками отбоя на подушке.
– Стветлана-а…
– Чего? То есть – что?
– Ты не можешь забрать из дома свои вещи?
– А тётя Лена? – тут же спросила девочка.
– Можешь, или нет?
– Самые нужные?
– Зубную щётку. Купальник. Джинсы, вот те классные, в которых ты…
– Ну, могу, конечно… А мы куда-то уезжаем?
– Мг…
– Не бурчи под нос. А куда?
С чувством человека, мечта которого наконец-то, сбылась, Лёша произнёс:
– В Город…
Примечание: двустишие с циферблатом принадлежит В. Набокову, в оригинале выглядит так: «… на циферблате лет, назад, назад я стрелку передвину…» Куплет взят из песни «До Утра» питерской группы «Мультфильмы». Эпиграф придуман автором; Вячеслав Кайдашов – вымышленный персонаж, в действительности не существующий и прототипов не имеющий.
ноябрь, 2000
Лучшие традиции
десять шагов молодого писателя
РАЗ
На серый линолеум ломкой опознавательной линией падала тень охотничьего ружья, прислонённого к двери, ведущей в кухню. Света сняла с дверной ручки свою сумочку – тень исчезла, ружьё не исчезало вовсе, поскольку несуществующий предмет исчезнуть не может.
– Сегодня тепло на улице, правда тепло? – бормотала девушка.
Лёша подумал, что для неё подражание взрослой женщине станет со временем привычкой – до тех пор, пока она не станет действительно взрослой женщиной. Это было больнее всего, смотреть на неё и, сомневаясь в её зрелости, произнести короткую, тщательно заготовленную фразу, всегда ожидаемую Светланой.
Замедлились утренние сборы, потом успокоились окончательно. Лёша умышленно оглоушил девушку известием, именно тогда, когда она, уже почти полностью собравшаяся для своих лекционных занятий, стояла в теневой прихожей, но бледность и потемневшие глаза он мог почувствовать даже в темноте, без теней и паутин.
– Да? – растерянно, едва слышно произнесла она.
– Да…
Лёша стоял напротив неё. Словно в теннисной партии, начался обмен фразами, настолько стремительный, что уже несколько секунд спустя это походило на не слишком точное употребление картинок-наклеек – с загнувшимися краями, наскочившей одна на другую, какая-то получилась наклеенной вверх тормашками…
– Кто она?
– Ты с нею не знакома.
– Мне без разницы. Это опять она?..
– Нет.
– Куда ты её водил? Сюда?..