Дети победителей

Химилла тут же вскочил и заверил, что сейчас же найдет “синенького”. Но нальсхи пропал. Он испарился так неожиданно, что его никто не хватился в толпе организаторов стоянки.

Хитрый Ноксид появился спустя некоторое время, он неторопливо вышел из темного земляночного подвала. Не один. Солдаты с удивлением увидели на его руках четырехлетнего малыша с красными от слез глазами. По рядам освободителей пробежался удивленный шепот - во-первых, откуда он там взялся, если всех вывели? Во-вторых, даже через слой грязи и земли можно было угадать прямые белые волосы.

– Кейтелле!
– завопил Химилла.

– Это же чудище безглазое!

Толпа охнула - легенду знали все, некоторые потянулись поближе, чтобы убедиться. Но чудище на руках у Ноксида было очень даже глазастое. И необыкновенно пугливое. Когда ребенок зарыдал от ужаса при виде солдат, нальсхи вежливо попросил любопытствующих сделать шаг назад.

Кругом загалдели:

– Крысеныш!

– Да ну какой к черту крысеныш?! Что бы он забыл среди пленных?!

– Глянь-ка, - Химилла дернул Кейтелле за рукав.
– Как на Ноксида смахивает!

Кейтелле даже прищурился. Малыш, сложив в рот темные когти, глотал слезы и прятал лицо на груди Ноксида. Выглядел он в точности как нальсхи, если бы тот внезапно поседел и помолодел.

– Диковинная зверушка!
– послышался возглас в толпе.

– Бьюсь об заклад, Сельманта сказала так же, прежде чем взять с собой!
– грубо оборвали первого оратора.

Ноксид слегка покачивался, прижимая ребенка к груди, атмосфера в воздухе накалялась. Кейтелле не сразу понял, что со стороны освобожденных не доносится ни звука. Они напряженно пялились на странную пару перед входом в землянку, и было в их позах что-то угрожающее.

– Ты же клялся, что останешься там!!!
– наконец взвился один из молодых, но импульсивных беженцев.

Это взорвало их, они завопили, закричали, кажется, в Ноксида полетели камни или комья земли.

– Что происходит?!
– Химилла, кажется, готов был ринуться в бой, но не видел, с кем воюют эти без того несчастные люди.

Айномеринхен изумленно наблюдал, как беспомощные истощенные пленники свирепели и вставали с земли, готовые кинуться на того, кто делил с ними землянку. Резкая перемена пугала даже его, и Менхен отступал назад, глядя, как крестьяне сползаются к нальсхи с ребенком на руках.

Солдаты неуверенно перехватывали автоматы. Вольвериан поднял руку, но опустить ее не успел. Оказавшийся в кольце Ноксид коротко надрывно закричал - охнув, крестьяне дернулись от него.

К заходу солнца командир созвал совет.

Пленный валялся без чувств далеко за границей костра. Вновь связанный, дрожащий в беспамятстве от холода и усталости.

“Если кто узнает о моих языковых способностях… - с тоской подумал Кейтелле.
– Просто скажу, что не знал, зачем им сдалась живая крыса!”

Он перевел взгляд на Рейнайоли, занявшего свое место среди солдат - спасенные и спасители сели вокруг гигантского костра. Эмолий почти не шевелился, голова его была безвольно опущена, так что огненные блики плясали в волосах. Рядом с ним крутился от нетерпения Химилла.

Вольвериан и старейшина Куардтера сели рядом, Ноксид стоял за кругом, иногда прогуливаясь туда и сюда. Очевидно, ему нужно было слышать всех. Кейтелле, подобно пленнику, расположился в стороне - потому Химилла и покинул его. Ребенку очень хотелось узнать, о чем будут говорить на совете, но за пять минут до созыва Ноксид попросил Кеталиниро приглядеть за маленьким Йеми. На странного заплаканного ребенка жители разрушенной общины реагировали слишком бурно. Кеталиниро без лишних вопросов усадил малыша на колени - очень уж хотелось разглядеть изгоя.

Тот был бледен. Не так бледен, как Ноксид, но это все равно бросалось в глаза. Внешность и сложение тела соответствовали его возрасту и голодному времени, но вот волосы… Прямые, как у нальсхи, и светлые, как у имперца или какого другого жителя континента. Насколько он знал из курса школьной биологии – таких сочетаний не бывает.

– Бывает, – опроверг мнение Ноксид, и добавил с едва слышимой тоской в голосе, – …и это имеет значение.

В его словах отчетливо слышалось что-то настолько личное, неопределенное, что Кейтелле даже не обратил внимания на новую способность Ноксида слышать несказанное.

– Он под нашей защитой, – сказал нальсхи, улыбаясь, - теперь.

И удалился к костру, оставив за собой очередной шлейф загадок.

– Группа Ноксида уведет жителей к лагерям альянса, - сказал Вольвериан.
– Там вас примут, дадут теплую одежду и определят, куда вести дальше.

– Пойдут все?
– спросил старейшина.

– А что, у кого-то есть желание остаться?

В круге костра поднялись две робкие руки.

– Превосходно, - по голосу Вольвериана сложно было определить, действительно ли он считает это превосходным.

– Нам бы не хотелось кое-кого с собой брать, - холодно уточнили спасенные с другого конца круга.

Йеми вздрогнул.

– Из-за него наши дома сожгли!
– гул в рядах нарастал.

– Первый раз вижу, - голос командира стал предупреждающе-раскатистым, - чтобы в грехах Сельманты обвиняли ребенка, да еще и своего!

– Да какой же он свой?!
– загалдели люди.
– Это он призвал зло в наши земли!

– Демон! Демон!

Йеми закрыл лицо руками.

– Его надо было порешить вместе с крысами!
– истерично вопили люди.

– Деревни жгут по всей стране, - рявкнул Вольвериан, и все стихли.
– Так что же, может, он и в начале войны виноват?

– А может, и виноват, - в тишине произнес старейшина.
– Демоны нечасто селятся среди людей. И уж если гуляют…

Десять человек - вот все, что осталось от общины Рейнайоли. И они не желали ни секунды более оставаться рядом с шестилетним малышом, поднимавшим в них такую толпу ненависти. Вольвериан объявил перерыв, и они вместе с Ноксидом подошли к Кейтелле.

– Суеверные дикари!
– выплюнул командир. Он внимательно посмотрел на отвернувшегося Йеми.
– Приводил бы ты еще крыс в такое паническое исступление - цены бы тебе не было.

– Его нельзя отпускать с ними, - шепнул Ноксид.

Командир провел когтями по шее - убьют, мол?

– Как только я отвернусь, - кивнул Ноксид.
– Отпускать нельзя.

– А оставлять?

Кейтелле испугался, что путаные объяснения все же расшифруются маленьким ребенком как надо, он очень осторожно сделал шаг назад, потом еще один.