Дети, сотканные ветром. Часть 3

Скопища росов хмуро провожали взглядом вьюнов. Чего с них взять? Им в очередной раз намекнули об их второсортности. К тому же всем памятно обличение Игната в воровстве. Многие в Трезубце полагали, будто вьюны пробрались к полуфиналу благодаря какому-то хитросплетённому жульничеству.

Лёд приводили в порядок два шустрых автоматона со скребками и бочонком воды, потому команда застопорилась у самого входа в купол. Из толпы к ним пробились другие вьюны. Радости их появление не прибавило — вряд ли Захар и его приспешники будут болеть за своих.

— Мы верим в вас! — окрикнул староста с ехидной гримасой.

— Слетелись падальщики, — рассудил Вий. — Не дождётесь!

Вдохновлённый настрой друга радовал Льва. Вий без оков капитанства заиграет уверенней с первых минут игры. Сам же он чувствовал, как затвердели мышцы всего тела.

Возможно, сегодня Лев потеряет самую большую радость в Соборе. Вряд ли после проигрыша продолжаться тренировки под началом Вольноступа. И про каток на пруду пора забыть. Весна на пороге, и оттепель вскроет лёд.

Команда всегда дожидалась, пока Лев закончит обязанности трубочиста. Тогда они катались вплоть до комендантского часа. Обкладывали газовыми лучинами бровки катка. Клим смастерил для себя что-то похожее на шлем шахтёра с фонарём, но толку было мало, так как никакое изобретение не помогло бы ему быть более стойким на льду. Раз за разом его огонёк в вечерней темноте рушился вниз и с кряхтением поднимался вновь. Однако уходил он с пруда, наделённым ушибленными коленками и хорошим настроением.

Иногда к вьюнам присоединялись Есения и Зоря, что сразу вносило в тренировку больше жару, хоть и лишая внимания. Лев пару раз попадал под силовой приём Гура, высматривая Есению. Она с лёгкостью снежинки кружила по льду.

«Будет жаль терять те вечера», — подумал Лев.

На его плечо легла тяжёлая рука Лира. Вечно молчаливый близнец обладал мягким голосом, в котором чувствовалась теплота:

— Мы тебя не подведём, капитан.

Лев благодарно улыбнулся, про себя обещать он ничего не мог. Всё же жёлтая повязка на его плаще отяжеляла едва ли не на пуд.

— КОМАНДЫ НА ЛЁД! — зачарованный призыв Вольноступа перебил галдёж арены.

На другой стороне купола отворилась калитка, и из неё с нетерпением вырвались всполохи. Расцветка их коротких плащей алела над белизной льда и напоминала свежую кровь. Вьюны тоже не застаивались и принялись раскатывать коньки. Им приходилось за пару минут разминки подогнать кожаные ремни и защитные накладки, так чтобы лезвия и сапоги слились в одно целое. Благородным отпрыскам же, обутым в коньки настоящих игроков в жаролёд, без надобности тратить драгоценное время. Они рыскали по льду, приглядываясь к вьюнам, высматривая их слабость.

По заверению Дыма соперники построят игру на личном противостоянии игроков. Каждый вьюн столкнётся с похожим по способностям всполохом. В первую пору игра будет вязкая, забирающая силы. После же всё решат свежие замены, которых у страты Ветра нет.

Противником Льва предсказуемо оказался Лель.

— Верное решение — доверить капитанскую повязку лучшему игроку, — всполох подъехал к трубочисту. — Мы обязаны личным примером выказывать умение и целеустремлённость.

Лев желал тоже ответить похвалой, ведь Лель помогал Игнату в первую игру вьюнов. Всполох быстро отвернулся на калитку, точно сказал всё, что требовалось для приличия. Или у него так же, как у прочих, от изумления пропал дар речи?

На лёд выходила Скобель. Ей достался жребий открывать поединок.

Под сеть купола мастера провожала Есения. По прошествии каникул княжна взялась за обучение с нежданным упорством, и теперь её чаще замечали в свите мастера Скобель.

Есения робко подняла ладонь, отправив приветствие по направлению к двум капитанам. Судя по хмурым бровям Леля, и он не разобрал, кого именно княжна наделила знаком внимания.

— Вредно трубочисту заигрываться с высокородными, — прошептал капитан всполохов.

Почему-то при Леле притворятся дураком трубочисту было противнее всего:

— Иногда княжна просит найти для неё ингредиенты для красок. Не более.

— Как же ночные прогулки по скудельнице?

Лев разинул рот в невысказанном вопросе, и Лель приложил палец к губам. К ним с небывалой на льду грацией приближалась мастер Скобель. Миронов желал разговора без слушателей.

Есения при первой встрече после Ряжения рассказала, что её дедушка сделал всё, чтобы вычеркнуть имена подростков из слухов про бой на скудельнице. Вий тогда объяснил Льву, как Первый советник действовал: стращал или подкупал свидетелей. К тому же под его управлением находится самая известная газета на Осколках. Для господина Коркунова переписать новости было пустяковым делом.

— Как по мне, дедушка Есении для подобного выглядит… благородным, — сказал тогда Лев.

Вий же пожал плечами и не стал обличать друга в наивности:

— Чего не сделаешь ради внучки и будущей царевны.

И всё же, несмотря на старание князя, Лелю известно о скудельнице. Или же сама Есения поведала ему тайну. Они ведь росли вместе.

Лев встряхнул головой: не время утопать в тревоге и напрасных думах. Хорошо, что облик мастера Скобель приковывал взгляд и приятно опустошал внутреннюю полость шлема.

Она, в отличие от других почётных гостей, уверенно ставила ногу на лёд, и её след оставлял белёсую крошку. Видимо, мастер оббила шипами подошву изящных сапожек. Этой женщине дешевле испортить дорогую обувь, чем прилюдно стерпеть смущение от приземления на мягкие части тела. Сегодня огненно-рыжие волосы уложены иначе. Обычно строгий узел расслаблен, а в выбившиеся будто ненароком локоны вплетены бисерные ленточки — подарки от учениц.

— Надеюсь на обоюдную честность в соперничестве, — обратилась она к капитанам. — Вы не враги. На льду вы равные соперники, потому жду от вас уважения друг к другу. Прошу, не расстраивайте меня.

Последние слова Скобель направила всем игрокам. Даже притихшие первые ряды болельщиков не услышали пожелание. В двух шагах же от рыжеволосого мастера тембр её голоса точно щекотал мозг Льва. И на остальных он производил довольно смешные изменения. Пунцовый окрас на аристократической коже Леля был заметнее всего. Как только всполох понял это, тут же захлопнул забрало. В таком шлеме не страшны встречи с огненным снарядом. Льву на подобную защиту пришлось бы откладывать гроши несколько лет, и потому он надеялся, что если крепко зажмуриться, то убережёшь глаза от жара кометы.