Девственница

– Дафна, он впечатал лицо другого студента в стену. Тебе уже шестнадцать. Повзрослей и посмотри правде в глаза, что твой брат был бомбой замедленного действия . И он сорвался.

– Ты не должен был убивать его.

– Думаешь, я хотел этого? Я пытался успокоить его, а не убивать.

– Не имеет значения, что ты делал . Он мертв.

– Он мертв, а другой парень - жив. Моя совесть чиста.

– Что ж, молодец, - ответила Дафна, ярость бурлила, как и ее кровь.
– Мой брат все еще мертв, но ты спишь по ночам, как младенец .

– Нет. Я совсем не сплю по ночам. Я не могу уснуть .

– Потому что ты убил моего брата?

– Потому что я влюблен в тебя .

Дафна просто уставилась на него. Он наклонился и закашлялся .

– Ты влюблен в меня?

– Конечно, я влюблен в тебя. Неужели ты думаешь, что я побежал бы за тобой три чертовы мили по лесу в мокасинах , если бы не любил?

Дафна провела рукой по волосам.

Она рассмеялась.

Она смеялась, а затем рассмеялся и Джон. Смех прокатился по ней волной, смывая весь гнев из ее сердца . И превратился во всхлип, который то усиливался, то затихал. Не успела она опомниться, как Джон заключил ее в объятия .

– Однажды он пытался задушить меня, - прошептала Дафна ему на ухо.
– Я думала, что мой собственный брат убьет меня. Но он любил меня. Он действительно любил меня .

– Он любил тебя, - прошептал Джон, гладя ее по волосам . – Уверен, он не хотел быть таким, каким был . Ему повезло, что ты ответила ему взаимностью .

– Я не люблю тебя.
– Дафна встретилась с ним взглядом .
– Не могу.

– Знаю, - кивнул Джон .
– Все в порядке. Я и не жду от тебя этого. Просто позволь мне любить тебя, позволь мне помочь тебе, и этого будет достаточно .

– Этого недостаточно.

– А что же тогда остается ?
– спросил он, вытирая ей лицо рукавом.

Она подняла голову и поцеловала его. Он отстранился и посмотрел на нее. Она видела по его глазам, что этого он меньше всего ожидал от нее.

Его взгляд сменился с шокированного на какой-то другой . Эта перемена напугала ее, но она не отвела взгляда . И когда он поцеловал ее, она совсем не была шокирована .

Она открыла рот, и его язык скользнул внутрь . Он схватил бретельку ее майки и стянул вниз по руке. Грубая рука потянулась к ее лифчику и обхватила грудь, сжимая сосок. До нее никогда раньше так не дотрагивались, и от удовольствия у нее перехватило дыхание. Он перекатил ее соски между пальцами, и она застонала ему в рот . Его бедра прижались к ее, и она ощутила что-то большое и невероятно твердое, и ее желание усилилось с новой силой. Джон опустил голову к ее груди, стянул лифчик, обнажая грудь, и пососал сосок .

Никто не учил ее так целоваться. Она изучала половое воспитание, но не была готова к тому, что будет прижатой к дереву в лесу двадцатичетырехлетним копом, ласкающим ее грудь . Она подумала о том, чтобы попросить его остановиться, но в этот момент он решил просунуть руку в ее шорты для бега и коснуться ее клитора . Все слова, даже вся рациональность, покинули ее, и все, что она смогла выдавить из себя, было одно отчаянное: «Пожалуйста...»

Пожалуйста, остановись? Пожалуйста, не останавливайся? Она не знала, о чем умоляла, только знала, что должна умолять .

Джон схватил ее за шорты и стянул их вниз . Он сорвал с нее футболку, ее лифчик присоединился к остальной одежде на земле. Она нуждалась в его коже, нуждалась в контакте. Дрожащими пальцами она расстегнула рубашку Джона и наполовину спустила ее с его рук, прежде чем он поднял ее и опустил на себя .

Она вскрикнула, и этот звук эхом разнесся по тихому лесу вокруг них .

Дафна инстинктивно обхватила его ногами за талию, а руками за плечи . Кора дерева царапала ее обнаженную спину, но она не чувствовала этого, не могла чувствовать ничего, кроме него внутри себя .

– Ш-ш-ш...
– прошептал Джон ей на ухо.
– Все хорошо. Я сделаю все правильно.

– Я никогда...

– Знаю, - ответил он. Его пальцы впились в ее бедра . Почему эта боль была так приятна? Так необходима? Как будто только эта боль могла изгнать боль от смерти брата ? Это была та самая боль, которую она ждала .
– Позволь обнимать тебя. Я остановлюсь, когда ты мне скажешь остановиться.

Она уткнулась головой в изгиб его шеи и кивнула. Она не хотела, чтобы он останавливался, но не знала, что делать, как действовать дальше . Джон знал. Он притянул ее бедра к себе и прижался к ней . Когда он сделал это снова, ей показалось, что внутри у нее что-то оборвалось, и она открылась ему. Ее тело хотело его . Она откинула голову назад, а бедра двигались навстречу ему, терлись о него и в унисон с ним, пока он снова не поднял ее и не опустил еще раз, на этот раз сильнее , насаживая ее на свой член до упора. Его губы снова были на ее губах, его язык внутри ее рта. Поцелуй был диким, голодным, неистовым, как и толчки, которыми он в нее врезался . Она не могла насытиться этой его частью внутри себя. Она никогда не насытится этим .