Девушка по имени Каламити

Я открыла дверь, и прозвенел звонок, в то время как запахи атаковали мой нос. Ароматы дома. Все это могло быть совпадением, но одна и та же женщина не могла. Ее улыбка была нейтральной, когда она стояла за прилавком.

— Могу я помочь тебе что-то найти? Может быть, зелье, которое поможет соблазнить определенного мужчину? — спросила она.

Я моргнула.

— Как?

— Как? — повторила она, ее брови сошлись вместе.

— Это.

Я оглядела тот самый магазин, в котором была в прошлом городе.

— Это невозможно.

— Нет ничего невозможного, дорогая, — на улыбнулась.

Алжир был обычным городом, который не был полон магии, и я не знала о странностях Алирии до этого путешествия.

— Ты спрашиваешь каждую женщину, нужно ли ей соблазнить мужчину?

Она широко улыбнулась, напомнив мне кошку, счищающую кровь со своих лап после убийства.

— Я ни о чем не спрашиваю других женщин. Но я знаю, что для тебя лучше.

Мои брови сошлись вместе.

— Что это значит?

— В глубине души, ты знаешь.

От ее слов в моей голове зазвенел сигнал тревоги. Вероятно, она играла со мной в игры, как сильвианские женщины, поэтому я отбросила свое беспокойство в сторону.

— Что для меня лучше? — я спросила.

— Зелье, конечно. Ты выглядишь так, как будто тебе это нужно.

Она многозначительно посмотрела на меня.

Мои глаза расширились.

— Почему?

— Ты немного встревожена, дорогая.

— Это может быть потому, что я заключенная, — вздохнула я.

Почему все отнеслись к этому легкомысленно?

— Ах, да. Я забыла.

Она поджала губы.

— У меня есть что-нибудь, что тебе нужно? Или ты готова попробовать мое зелье желания?

— Что делает это зелье?

— Ну, это зелье только для мужчин. На женщин это не действует, кажется, у них только голова болит, — сказала она, погруженная в свои мысли, и я задалась вопросом, когда она пыталась использовать это на женщине. Если подумать, я не хотела знать.

— Продолжай, — подтолкнула я.

— Любой мужчина, принявший его, сгорает от вожделения. Он должен насытиться любой женщиной, которая отдалась бы ему. Это злое зелье, и у него высокий рейтинг надежности.

— Люди такие лживые, — размышляла я.

Она только улыбнулась, и я представила, что она одна из самых лживых.

— Я возьму три, — подсказала я.

Ее улыбка была злобной, как у кошки, поймавшей канарейку.

Возможно, так и было.

* * *

Это обман, когда кто-то дурачит того, кто был самым лживым? К моему имени прикреплено так много прилагательных; я не хотела, чтобы к нему прилагалось "лживый". Но я также не хотела, чтобы смысл стал явью: трагедия.

Сосредоточенность на обмане была всего лишь блестящей оболочкой, прикрывающей лису в курятнике. Также известная как чувства.

У меня не было проблем с тем, что я делала. Он более чем просил об этом, но нежелательная тошнота, которую я чувствовала, нуждалась в объяснении. И я собиралась обвинить ее в лживости, когда подошла к краснощекой, гладкокожей служанке.

Будь благодарен, что я выбрала хорошенькую.

— Могу я вам помочь, мисс? — спросила она.

Ее лицо озарилось улыбкой, и я внезапно пожалела о своем выборе, но заставил себя ответить:

— Кружку эля, пожалуйста.

Она кивнула головой и ушла, пока я неуверенно стояла в гостинице, надеясь, что Уэстону не придет в голову покинуть свою комнату прямо сейчас. Я была уверена, что он мог использовать свои жуткие чувства, чтобы услышать, как я двигаюсь, но я действительно надеялась, что он не мог услышать, о чем я думаю. Когда девушка вернулась, я повернулась и вылила три флакона в чашку. Я направилась к лестнице, а затем обернулась.

— Я совсем забыла, что мне нужно выполнить одно поручение. Не могли бы вы отнести это высокому темноволосому мужчине наверху? — я спросила девушку.

— Титану? — ее глаза загорелись, и лиса зашаркала вокруг курятника.

— Да, он тот самый.

— Я бы с удовольствием!

Я уверена, что ты бы так и сделала, — проворчала я про себя.

— Не уходи, пока он немного не выпьет, ладно? И не говори, что это от меня.

Возможно, это прозвучало странно, но я не думала, что она вообще переварила то, что я сказала.

— Конечно, мисс, — взволнованно сказала она, пока лиса превращала моих цыплят в кровавое месиво.

Я подождала пару минут после того, как она поднялась по лестнице, действительно надеясь, что Уэстон клюнет на приманку. Чем дольше горничной не было, тем больше горечи наполняло мой рот.

Когда я поняла, что мой план сработал, я выбросила мертвых цыплят и направилась к Галланту.

Муха против лисы.

К счастью, я умела летать.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ВСТРЕЧИ

В моем представлении убийца считал, что у него есть право вести шоу. И да, сомнение принадлежало ему. Потому что мужчины были причиной моей неуверенности. В частности, один мужчина.

У меня был готов Галлант в рекордно короткие сроки, хотя я продолжала ронять вещи, которые производили самый ужасный шум в конюшне. Если бы сердце могло выскакивать из груди, мое бы выскочило.

Ранее я заплела волосы небольшими прядями с лица, как будто готовилась к войне. Самой большой битвой в моей жизни на тот момент была та, что велась у меня в голове. Это не победило бы и не помешало бы мне поступить правильно.

Уэстон был всего лишь иллюзией безопасности.

В конце концов, его эгоистичные мотивы были бы единственным, что имело для него значение. Я могла бы быть в безопасности сейчас, но как только печать будет снята, никто не будет в безопасности.

"Сомнение" и "страх" никогда не были бы словами, прикрепленными к моему имени. Начиная с этого момента.