Деяния ангелов

Инга положила ей руку на плечо и стала объяснять:

— Тогда возьми это снадобье, и когда твой муженек вздумает принять ванну, выплесни в воду. Только предупреждаю: Алексей сперва немного приболеет, захандрит, возможно, исхудает…

— А пить бросит? — с надеждой спросила Настя.

— В тот же день! — заверила Инга. — И станет спокойным, даже слегка инфантильным. Потом, через месяц-полтора, силы вернутся к нему. Правда, есть одно «но»…

— Какое? — вмешался я.

Инга ответила не сразу. Она не спеша разлила по стопкам водку, помешала ложечкой чай в своей чашке и лишь потом тихо произнесла:

— Очень редко, но иногда, если человек не хочет жить и с готовностью поддается болезни, от этого снадобья случаются осложнения…

— Серьезные осложнения? — в единственном глазу Насти мелькнула тревога.

— Риск минимальный, — пожала плечами Инга. — Алексей-то, я думаю, у тебя не слабак! Выстоит!

Гостья осторожно провела пальцами по правой — изувеченной — стороне лица, взяла в руки наполненную стопку и одним духом выпила.

— Ну, поболеет, так поболеет! — изрекла она, тряхнув головой и гадливо поморщившись. — Главное, чтобы успокоился, перестал пить и поднимать на меня руку.

Инга удовлетворенно улыбнулась.

— Теперь тебе нечего этого опасаться!

Глава пятнадцатая

Вечером я заехал к Виве.

— Завтра среда, — сразу же напомнила она. — В конце дня — ко мне! И до воскресенья из квартиры я тебя не выпущу. Будешь поститься, читать молитвы и вспоминать все свои грехи, чтобы потом рассказать их священнику.

— Как так?! — изумился я. — Трое суток ты станешь держать меня в четырех стенах?

— Ничего с тобой не случится, — улыбнулась девушка. — Ну, а если уж так припечет, сходим прогуляться.

— Можно пойти в кино, — предложил я, вспоминая, когда в последний раз мне доводилось захаживать в кинотеатр — лет десять назад или больше?

Вива отрицательно замотала головой:

— Какое кино, ты что? Нельзя! Никаких развлечений! Когда человек готовится к причастию, он не должен увеселять свою душу — ни играми, ни просмотром юмористических передач и фильмов, ни песнями да плясками. Подготовка к причастию — дело исключительно серьезное!

Обреченно вздохнув, я сбросил с плеч куртку и понес в кухню кульки и пакеты с провизией, купленной по дороге в супермаркете. Вива принялась их распаковывать.

— Сегодня и завтра ты можешь еще кушать в свое удовольствие, а вот, начиная с четверга и до конца воскресенья, в твоем меню будет исключительно постная еда, — «обрадовала» меня девушка, рассовывая продукты по шкафам и полкам холодильника. — Но голодные обмороки тебе не грозят, я умею готовить сытные и вкусные блюда из овощей и различных круп.

— А если мне захочется сладкого? — шутя, поинтересовался я.

— Пожалуйста! Я приготовлю рисовую кашу с медом или блинчики с повидлом. Устроит? — ответила Вива серьезно. — И потом кто тебе мешает скушать пару апельсинов или яблок?

Разобрав мои покупки, девушка накрыла на стол. Как я ни отнекивался, пришлось садиться ужинать. Хорошо еще, что ужин оказался легким.

Затем мы перешли в гостиную.

— Кстати, как там поживает Инга? — вдруг спросила Вива, бросив на меня быстрый взгляд.

— Да нормально, — пожал я плечами, присаживаясь на диван. Мне совсем не хотелось говорить об этой женщине и тем более о том, что довелось пережить по ее воле.

— А чем вы занимаетесь, когда ты к ней приезжаешь?

Этот вопрос меня насторожил — может, Вива что-то знает о страшной аварии, случившейся сегодня перед обедом, о снадобье, приготовленном Ингой? Или о наших, пусть не сексуальных, но вполне интимных, отношениях? Однако в глазах девушки я не прочитал ничего такого, чтобы свидетельствовало об ее осведомленности.

— Болтаем! — коротко ответил я и вскочил с дивана — решил улизнуть в прихожую за курткой, чтобы накинуть ее на плечи и выйти на балкон покурить. Но Вива остановила меня, ухватив за руку:

— Ты уверен, что Инга хороший человек? Ведь она не чурается магии…

Я никак не ожидал такого вопроса, и растерялся. Потому что и сам не знал на него ответа.

— Да, да, думаю, хороший, — неуверенно пожал я плечами. — Во всяком случае, мне она зла не желает, это точно…

Девушка поднялась, обняла меня и крепко прижалась к груди, будто ища покровительства и защиты.

— Ваня, очень тебя прошу: не измени мне! — тельце Вивы немного дрожало. — Я пошла на страшный грех, став твоей любовницей. Я сделала это только потому, что люблю тебя и очень хочу остановить череду твоих губительных романов. И дело не только в том, что беспорядочные половые связи — это само по себе плохо. Гораздо большее зло — бередить души несчастных женщин, давать им надежду, а потом безжалостно бросать, воспользовавшись любым подходящим поводом. С какими дамами ты чаще всего имел дело? С брошенными, разуверившимися, разочаровавшимися, убогими, не достигшими в жизни практически ничего! С такими легче договориться, таких легче совратить сладостными речами, щедрыми подарками, материальными подношениями… Но как дорого этим существам, обласканным «добряком» Иваном, обошлись его щедрость и «бескорыстная» помощь! Сколько же невинных душ ты втоптал в грязь, сколько боли и страданий причинил им!

— Господи! — выдохнул я, пораженный этими обличительными речами. И, зачем-то понизив голос до шепота, признался: — Все это мне и в голову не приходило…

— Понимаю, ты действовал неосознанно, — тяжело вздохнула Вива. — Но зло, сотворенное по неосторожности, по легкомыслию, по глупости или из-за ветрености, меньшим от этого не становится.

Я нежно поцеловал девушку в висок и, мягко освободившись из ее объятий, пошлепал в прихожую за курткой.

Когда после перекура на балконе вернулся в гостиную, мой страстный обличитель сидел на диване и о чем-то размышлял. Я опустился рядом с ним и обнял за плечи.

— У тебя такой вид… Уж не жалеешь ты часом, что связалась со мной?

Вива склонила голову мне на плечо и тихо произнесла:

— Внезапный порыв страсти затмевает разум человека, и тогда он способен преодолеть любые табу… Будь осторожен с Ингой, ладно?

Я встрепенулся:

— Тогда запрети мне встречаться с ней, если думаешь…

— Нет! — оборвала меня девушка на полуслове. — Разве ты мой раб, чтобы я могла тебе что-то запрещать? Ради Бога, поступай, как считаешь нужным! Общайся с Ингой, коль она близкая подруга дорогого для тебя человека. Но только… не снимай крестик, он — мое сердце, которое всегда должно находиться рядом с твоим и защищать его от всякой напасти, беречь от злого глаза и лукавого помысла…

Я взял руку Вивы, поднес к губам и нежно поцеловал ее тонкие пальчики.

На душе у меня отчего-то было неспокойно, тревожно. Уж не предчувствие ли это грядущей беды? Но нет, откуда ей взяться? От Инги? Бред! Она ведь очень трепетно ко мне относится и никакого вреда не причинит, наоборот, как и Вива, сделает все, чтобы я находился в безопасности. Конечно, ей хочется, чтобы мы стали любовниками. Но ведь это легко понять: дама в расцвете сил и красоты, а прозябает в одиночестве. Разве можно осуждать женщину за то, что она жаждет внимания и нежности, любви и ласки? Кто знает, может, за яркой внешностью, показной самоуверенностью и нарочитой безмятежностью скрывается израненная тоской душа, разуверившаяся в обретении личного счастья?