Дикая

Кирилл ничего мне не обещал, но поступать вот так… Так больно мне не было даже когда я подслушивала Никиту с Леськой у гаража.

Я доверилась Кириллу. Я подарила ему всю себя без остатка. Пусть он не просил! Но ведь он сам с такой горячей страстью отвечал мне, это не подделать. За что он так со мной?!

По лицу текли горькие слезы, и я торопливо их смахивала, побоявшись что кто-то увидит меня в таком состоянии. В груди будто снаряд разорвало, все болит, куда ни дотронься.

Услышав шаги за спиной, я вытянулась струной, невидящим взглядом уставившись в потухший экран компьютера.

— Фух, — рядом уселась довольная Эми.

Растрепанная и с припухшими губами. Она выглядела точно так же, как и я буквально перед выходными. Меня опять затрясло.

— Что с тобой? Выглядишь ужасно? — участливо поинтересовалась девушка.

— Я… неважно себя чувствую, — выдавила из себя с трудом, не поднимая глаз.

Она видела в каком я подавленном состоянии, и, скорее всего даже не догадывалась о причине. Она просто крутила за моей спиной шашни с Кириллом. Дура я превеликая! Зачем я уверяла ее, что между мной и им ничего нет?! Я сама дала зеленый свет ее действиям!

Ведь она по факту думала, что между мной и Кириллом только секс. Ничего не значащий секс. Возможно, для Кирилла все так и было.

— Стефи, на тебе совсем лица нет. Поезжай-как ты домой.

— Эмм…

— Я скажу Кириллу, не переживай. Он как раз еще у себя.

Говорить о том, что у меня даже ключей от его дома не было — для меня казалось невыносимым. А от ее слов совсем затошнило.

— Давай-давай собирайся. Ты сейчас прямо тут в обморок хлопнешься. Работы сегодня не особо много, зачем так мучаться?

— Да… Мне лучше и правда поехать домой и полежать, — пробормотала я.

Сил выдавить даже фальшивое «спасибо» (потому что в эту минуту я ненавидела девушку больше всех на свете) не было. Взяв крохотный рюкзачок, заботливо подаренный Кириллом (и еще более заботливо выбранный Эмилией), я поднялась с места и почти пошатываясь побрела на выход.

На свежем воздухе совсем не стало легче. Ранняя осень заставила поежиться и поплотнее запахнуть теплый кардиган. Сейчас меня ничего не грело, я продолжала трястись как ненормальная.

На остановке устало упала на лавку и набрала сестре. Черт, у нее же работа, наверное…

— Алло, Стешка! Привет! — в трубке раздался веселый голос сестры.

Язык словно приклеился к небу, губы плотно сжаты. Автобусы и маршрутки пролетали мимо меня, а я не могла выдавить и слова.

— Стеша? — настороженно спросила Дуня. Мое молчание не осталось незамеченным, и от ее искреннего беспокойства я всхлипнула.

— Ты чего, Стешка? Что случилось? Ты где?!

— Дуня… Все так плохо…

— Что произошло?

— Он… он целовался с другой, — отчаянно просипела я.

— Так, ты где? — с ледяным спокойствием спросила она. — Сбрось адрес, вызову такси. Приезжай ко мне на работу, посидишь в подсобке. Я почти закончила, поедем ко мне домой.

— А как же твой парень?

— Да к черту его, приезжай сказала. Адрес жду, — отрезала сестра и бросила трубку.

Через полчаса я сидела в подсобке супермаркета и рыдала среди коробок. Дуня успокаивала меня, шикнув на других продавцов и прогнав их из помещения.

— Тебе ничего за это не будет? Прости, мне совсем не хочется идти в его квартиру, — простонала я.

Сестра лишь махнула рукой и снова погладила меня по спине.

— Пусть только попробуют что сказать. Тут текучка бешеная, никто за копейки эти не хочет работать. Я тут одна, можно сказать, старый зубр. Никто не скажет.

С жалостью взглянув в мои глаза, она в стопятсотый раз спросила:

— Ты уверена, что это был он?

— Уверена, — ответила со вздохом. — Я его одежду хорошо знаю.

— Ну а лицо?

— Не видела, но это он, Дунь. Это его кабинет, это его одежда. Это он, я сразу поняла. Все-таки, значит, между ним и Эмилией что-то было и раньше. Он описал ее как близкую знакомую, которой он доверял. Вот они должно быть потешались надо мной…

Слезы снова брызнули из глаз, сестра протянула очередную сухую салфетку.

— Эх, моя милая. Ладно, разберемся. Сегодня едешь ко мне, а завтра соберешь вещи.

— А как же твой Костик? Я же помешаю…

— Ну к этому козлу я тебя не отправлю. А Костик подвинется. У своего собутыльника может переночует, — заключила бодро. Увидев, что легче мне не стало, она уперла руки в бока: — Ну чего теперь уж. Плакать из-за мужиков слишком жирно.

— А вещи собирать не надо, — глухо произнесла я, вытерев слезы и шмыгнув носом напоследок. Выпрямилась, поджав губы. — Моего там все равно ничего нет. Ничего мне от него не нужно.

— Эх, а можно было бы продать… Шучу-шучу, — замахала руками, заметив, как переменилось мое выражение лица. — Я своей одеждой поделюсь. Правда ты у меня такая фигуристая, а я точно вешалка. Ну ничего, разберемся.

— Телефон еще ему надо будет отдать. Да и эту одежду…

— Вернешь, не переживай. Нам чужого не надо. Подождешь меня минут десять? Пойду смену свою закрою.

— Конечно, подожду. Куда я денусь, — насилу улыбнулась ей, чтобы она больше не переживала.

Вскоре мы ехали на автобусе, а мой телефон начал разрываться от звонков Кирилла. Нервно жуя губы, я пялилась на экран, выключив звук. Его имя мерцало на экране, снова разрывая душу на мелкие кусочки. Одно только имя.

— Не бери, пусть понервничает.

— Он может подумать, что со мной что-то случилось, — резонно заметила я.

— Хочешь я ему отвечу? — предложила Дуня, пытаясь взять у меня телефон. Я отвела руку в сторону.

— Пожалуй, не надо. Напишу ему смс, что я у тебя, и все. Пока даже не хочу все это обсуждать. Да и не знаю как. Что я могу сказать?

Но не смотря на мое лаконичное сообщение, он продолжал названивать.

— Вот гусь упертый, — хмыкнула сестра. — Ответь, может, все-таки хоть что-то прояснится.

Мне совсем не хотелось разговаривать. Вполне возможно, ему станет даже свободнее и легче, как только он узнает, что я у него больше не буду жить. Но в данную минуту мне и голос его слышать было невыносимо больно.