Династия Одуванчика. Книга 3. Пустующий трон

– Я уже хорошо изучила тебя и не сомневаюсь, что ты намерен пожертвовать собой, – дрожащим голосом пояснила Тэра. – Ты согласился взять Торьо, потому что предвидел подобное развитие событий. Предполагал, что не дойдешь до родного дома. Торьо не умеет искать воду и добывать пищу, она не в силах нести большой груз, но она владеет вашим языком не хуже урожденного агона. Даже я не могу в совершенстве выразить свои мысли на языке агонов, хотя регулярно упражняюсь. Она может быть моим переводчиком.

Таквал тихо усмехнулся.

– Что здесь смешного? – Тэра была готова разрыдаться.

– Я рад, что ты разделяешь мой образ мыслей. В тебе я вижу… отражение своей души.

– Прекрати смеяться. Я уже сказала, что не приму твой план.

– Знаю, – кивнул Таквал. – Поэтому я ничего такого и не предлагаю.

– Неужели?

– Думаешь, за то время, что мы вместе, ты научилась понимать мои мысли, а я твои – нет? Должен быть другой способ выжить.

Тэра не нашлась, что ответить.

– Ты напрасно считаешь меня упрямцем, я готов рассмотреть самые разные варианты, – продолжил Таквал. – Мне просто хотелось, чтобы ты понимала всю тяжесть нашего положения, чтобы мы вместе смогли найти выход.

Поеживаясь от холода, Тэра и Таквал прижались друг к другу. Звезды смотрели на них с бархатного небесного купола. Крепко обнявшись, чтобы согреться, юноша и девушка с разных концов земли шепотом обсуждали все возможные варианты, какие только могли придумать. Два разума работали в едином направлении, стремясь найти приемлемое решение.

Но, увы, они так и не придумали, как выпутаться из передряги.

Наутро, еще до восхода солнца, Таквал снова взял двух матросов и отправился собирать с кактусов утреннюю росу. Хотя влаги в результате хватило лишь на пару глотков каждому, он не собирался жертвовать ни единой каплей.

– Вставай, соня. – Тэра осторожно растолкала свернувшуюся калачиком Торьо. – Нужно успеть побольше пройти, пока жара не вернулась.

Девочка неохотно высунула голову из спального мешка:

– Остаться бы тут навсегда.

– Глупышка, – ответила Тэра. – А писать ты прямо в мешок будешь? Давай, поднимайся.

– Если я не буду выпускать из себя воду, то, может, и пить не придется.

– Это так не работает. Таквал с моряками принесут еще кактусов. Даже если не получится добыть много воды, можно пожевать мякоть, чтобы увлажнить рот.

– А мочу пить нельзя? – спросила Торьо.

– Что за омерзительные мысли! – скривилась принцесса.

– Что в этом такого омерзительного?

Тэра вновь напомнила себе, что у девочки совершенно иные представления о правилах приличия.

– Это…

– Это не просто мерзко, – ответил за Тэру вернувшийся Таквал, – но и бесполезно. На своей моче больше пары дней не протянешь. В ней образуется какой-то яд, поэтому, если пить ее, то заболеешь и умрешь.

– Эх, – разочарованно вздохнула Торьо, но глаза ее тут же вновь загорелись. – А нельзя обезопасить мочу, как кактусовый сок?

– Если и можно, то я не умею, – покачал головой Таквал.

– Когда я сидела в трюме, – сказала Торьо, – то поначалу меня тошнило от морской воды. Но потом я слизнула капли с балок, и все было хорошо. Это ведь одна и та же вода? Просто она почему-то стала безопасной для питья.

Тэра ошарашенно уставилась на Торьо.

– Может, роса – это просто кактусовый сок, очищенный солнцем? – продолжила рассуждать девочка. – Вот бы уметь самим делать росу!

– Ты только что решила нашу проблему! – Тэра обняла Торьо.

Полуденное солнце в пустыне бывает просто убийственным. Обычно к этому часу экспедиция Тэры и Таквала пряталась в овраге или под скалистым отрогом, сохраняя силы и воду до вечера, когда вновь совершала короткий рывок по смертоносной пустыне.

Однако в тот день путники еще с рассвета оставались на месте.

Чтобы ожидание не свело людей с ума, Таквал повел Тоофа и матросов собирать кулачковые кактусы. Имея в распоряжении больше времени, они могли выбирать только самые нежные листья и корни, сок которых был менее ядовит.

В лагере принцесса Тэра и Торьо, укрывшись за каменистым уступом, внимательно разглядывали прозрачный пузырь, выросший посреди пустыни, будто удивительный гриб.

Пузырь этот был бурдюком, с которого содрали верхний кожаный слой, оставив лишь внутреннюю стенку овечьего пузыря. Его подставили прямым лучам солнца, и теперь он прогревался исходящим от песка жаром.

Поодаль, под кучей песка, лежал другой такой же бурдюк. Два бурдюка были соединены трубкой, чтобы испаряющаяся влага из открытого пузыря поступала в закопанный.

Утром, когда Тэра придумала эту систему, закопанный бурдюк был пуст. Другой же, греющийся под солнцем, наполнен. Но не водой.

– Давайте без меня! – возмущался Таквал. – Вы не первые, кому пришло в голову пить мочу. Такие умники находились в каждом лагере, уж поверьте. Решат перейти Луродия Танта без достаточного запаса воды, а потом умирают в муках, наглотавшись мочи.

– На этот раз будет не так, – возражала Тэра. – Поверь мне.

Для начала она уговорила всех, кто еще не справил нужду после сна, помочиться в бурдюк. Затем аккуратно выкопала в песке ямку, чтобы жар солнца отражался от песка в направлении бурдюка со всех сторон, помогая жидкости испаряться. Второй бурдюк, напрямую соединенный с первым, она зарыла под песчаным холмиком. Небольшое возвышение нужно было для того, чтобы очищенный пар из первого бурдюка наверняка поступил во второй, а песчаная насыпь обеспечивала внутри второго сосуда пониженную температуру, вследствие чего пар конденсировался и превращался в воду. Горлышко второго бурдюка было изогнуто таким образом, чтобы носик оставался как можно выше и очищенная вода не потекла обратно в первый.

– В Дара дистилляцию давно применяют для очистки воды от загрязнений, – объяснила Тэра.

Услышав ее объяснения, Тооф предложил натыкать в горку вокруг второго бурдюка трубки из тонких пустых костей с крыльев гаринафина, которые обычно использовали в качестве колышков для палаток. По его замыслу более тонкие трубки должны были смыкаться у основания холмика, а посередине наподобие дымовой трубы следовало вставить более широкую трубку.

Тэра последовала его совету не без сомнений. Когда солнце поднялось выше, трубки начали свистеть, тихо и протяжно. Наклонившись, принцесса почувствовала, как из них выходит теплый воздух. Холмик как будто дышал.