Директор

— Опять нас бросаешь? — так встретила Люда новость о моей поездке.

— Любимая, не начинай, — простонал я.

С появлением в нашей семье Иры настроение супруги все чаще находилось в зоне «не подходи — убью». Я старался ей помочь, как мог. Жили мы лишь на мой оклад, но его хватало и одеть всех нас четверых, и на еду, и даже немного осталось, чтобы раз в неделю нанимать няню и давать жене «разгрузочный день». Люде хотелось бы, чтобы няня у нас работала постоянно, но это мы позволить себе уже не могли. Ну и я сам, когда возвращался с работы, старался хотя бы занять Лешу, чтобы тот не сильно отвлекал свою маму от забот по дому и уходу за его сестрой. Однако даже все это не давало Люде полностью расслабиться и «перезагрузиться». И вот сейчас для нее моя командировка означала, что даже моя небольшая помощь с сыном отменяется минимум на две недели, что лишь ухудшило ее настроение.

— Что «не начинай»? Почему ты не можешь потребовать увеличить тебе оклад? Ты же видишь — я одна не справляюсь с двумя детьми!

— У соседей их трое, спроси совета у Зои, как она со своими сорванцами справляется, — раздражено ответил я.

— Я — не Зоя! — зло выдохнула Люда и ушла на кухню.

И такие наши пикировки происходили в последнее время все чаще и чаще. Я понимал, что нужно дать Люде хотя бы недельку отдыха. Мы реально не были морально готовы ко второму ребенку, но как это сделать? Отпуск ожидается лишь через месяц. До этого приходится терпеть. Да и во время отпуска — детей-то никуда не денешь. Не бросать же их на наших родителей? Они сами по уши в работе, ну и я считал это неправильным.

Как бы то ни было, а в командировку ехать надо. Люда демонстративно после этого разговора меня игнорировала и, если бы была возможность, даже спать бы со мной в одну кровать не ложилась. Что тоже не добавляло мне настроения. И на поезд я отправился с неким чувством облегчения. Дети меня, в отличие от жены, не раздражали. Может от того, что я с ними не провожу столько времени, а может у нас просто характеры разные. Но поиграть с Лешей и понянчить Иру я любил. Сын так вообще радовал — в свои три года уже неплохо умел разговаривать и имел хорошее воображение. Поиграть с ним в прятки, в солдатиков, используя ложки вместо игрушек, пособирать башню из напиленных моим отцом палочек — ему было интересно все. Ира пока просто смотрела любопытными глазенками, да тащила себе в рот все, что плохо лежит. Вот кто по мне точно будет скучать, так они. Уже проверено прошлой моей командировкой.

До места добирался на самолете с одной пересадкой и парой дозаправок в пути. Все же авиалайнеров сейчас нет, а расстояние немаленькое. Да и аэропорта в месте прибытия не существует. Поэтому и пришлось пересаживаться с вполне комфортного АНТа, на способный сесть почти на любую поляну, но продуваемый всем ветрам и практически прозрачный ПС. Но добрался, уже с высоты птичьего полета успев оценить первые результаты работы моих аграриев.

В пяти местах на возвышенностях с края начинающейся пустыни располагались ветряки — для выработки дешевой электроэнергии. Она должна была запитывать насосы, подведенные к пробуренным скважинам с водой. Также по проекту эта вода должна была набираться уже другими насосами на вершины холмов, с которых уже ниточками отходили желоба будущих водоотводов. И вдоль них высаживались первые деревья и кустарники. Вся эта система увязывалась вместе с учетом розы ветров, чтобы получавшиеся «нити» посадок препятствовали переносу песка ветром. Пока с высоты были видны лишь воздвигнутые «башни» ветряков и еле заметные кустики первых посадок. Ну и «ниточки» только-только проложенных желобов можно было при большом напряжении зрения заметить. Но лиха беда начало! Если у нас все получится, уже через двадцать лет здесь будет не пустыня, а хотя бы лесостепь, а там… кто знает? Еще бы придумать, как перевести эту систему с искусственного поддержания ветряками на что-то более надежное… Вот об этом я и поговорю в первую очередь с Иваном Трофимовичем.

Глава 18

Июнь 1935 года

— Сергей Федорович, а мы уж переживали, что из-за ветра вы не долетите! — поприветствовал меня Терентьев.

— Как видите, Иван Трофимович, обошлось. А что, часто ветра бывают?

— Не то чтобы часто, но если задует, то всерьез. Хорошо хоть ваша идея с этими подвесными накопителями сработала. А то чем выше ветер, тем сильнее маховик раскручивает, и куда девать накопленное электричество было бы? Сожгло бы насосы ко всем чертям!

Я понимающе покивал. Ну да, ветры — штука ненадежная. Было предложение насосы запитать сразу от ветряка, но что делать, когда ветра нет, а электричество необходимо? Или в моменты, когда как сказал Терентьев, дует так, что электричества вырабатывается под завязку и его куда-то деть нужно? Просто слить в землю? И небезопасно, и просто жалко. Вот тогда я и предложил — сделать систему из подвесных блоков, которые бы «лишнее» электричество поднимало вверх, а когда будет недостаток энергии — скидывается стопор с поднятого блока, и он под своим весом падает вниз, раскручивая маховик, а тот уже соединен с генератором тока. Вроде бы такая система в моем прошлом мире называлась «гравитационный аккумулятор», но уже точно не помню. Вообще память о прошлой жизни все больше и больше подергивается мутью, заслоняясь новыми впечатлениями, событиями и переживаниями.

— Ну а как с посадками? — спросил я то, что меня больше всего волновало. — И с водообеспечением?

— Пробурено на данный момент двенадцать скважин, — вздохнул Иван Трофимович. — Но на фоне необходимых нужд для полива — это до боли мало. А водоносных горизонтов достаточно близко к поверхности больше нет.

— Но ведь как я вижу, кое-что вы посадили, и эти высадки даже не завяли.

— Ну, схема с созданием водоотводов себя пока оправдывает. От проложенных каналов мы подвели к каждому кусту небольшие «сливы», что подпитывают их постоянно, но дозировано. К тому же испарения с поверхности водоотводов сами по себе дают дополнительную влагу, не позволяя пересыхать листьям посадок. Как только первые деревья и кусты подрастут, они создадут достаточную тень над водоотводами, чтобы с одной стороны — снизить испарения и воды для полива станет больше, с другой — дадут тень новым высадкам. Но смогут ли новые кусты в тени расти также, или процесс замедлится, а может и наоборот — станет только интенсивнее — покажет лишь время.

С Терентьевым мы общались еще часа три. Все, что хотел, я увидел. Отчеты еще гляну, пройдусь «ножками» вдоль каналов, посмотрю на работу ветряков и «гравитационных аккумуляторов», и завтра можно домой. Смысла дальше здесь задерживаться нет. Заодно и обрадую Люду, что мои предположения о паре недель отсутствия не оправдались. Сначала-то думал, что придется поездом добираться весь путь, но в последний момент меня перехватила на вокзале моя заместительница — Ольга, вручив билеты на самолет. Повезло, что освободилось место, а то вместительность современных пассажирских АНТов не велика. Ну и об обратных билетах она же позаботилась.

Вообще Ольга — мое спасение. После образования института найти толкового помощника было нелегко. Помня историю с Женей, я не хотел брать на это место девушку. Мне бы подошел кто-то вроде Андрея, но такого же ответственного парня, с которым бы я был «на одной волне» на горизонте не виделось. А те кандидаты, которых я все же брал, а то бы совсем зашиваться пришлось, вскоре разочаровывали. То что-то забудут подготовить, из-за чего приходилось задерживаться допоздна, то перепутают, или вовсе уходят с головой в дела наших инженеров, где им было интереснее, наплевав на документооборот. Сменив четырех помощников, я не выдержал и все же обратил внимание на кандидатов-девушек, которые все же приходили на собеседования, но всем я до того отказывал под предлогом их «некомпетентности». И почти сразу мне и попалась Ольга — тридцатилетняя эффектная блондинка. Признаться, я и ей хотел отказать именно из-за ее внешности — чтобы никто не подумал, будто я взял ее только по этим данным, но девушка оказалась решительной, да и рекомендации у нее были отличные. Комсомолка, бывший комсорг своего факультета, где училась, работала секретарем-референтом на ГАЗ-1 — у авиаторов. Там обо мне и услышала, а когда наткнулась на мою заявку, решила во что бы то ни стало перевестись под мою руку. Честно при этом заявив, что хочет «обрасти связями», чтобы делать карьеру. Это вторая причина, после ее внешности, почему она так мне напомнила Женю. Но было и существенное различие: в койку ко мне она не лезла, держалась подчеркнуто уважительно, без попыток сократить дистанцию и перевести наше общение в неформальное русло, да и одевалась не провокационно. Короче, профессионал, желающий это доказать делом, а не чем-то еще. И после провалов найти себе помощника среди парней я рискнул. И ни разу еще не пожалел! Почему и повысил ее через год из помощницы в заместители.

Прилетев обратно, по дороге домой я купил газет, чтобы почитать новости. Проект «озеленения пустынь» — один из немногих, который было решено освещать на всю страну. Конечно, сейчас вряд ли я найду статью о нем, надо сначала написать отчет по итогам моей командировки, на основе которого и выйдет новая публикация, но сам факт, что я в каком-то смысле влияю на повестку дня в стране, грел мою душу. Ну и заставлял читать, кто еще и в каком направлении формирует эту самую «повестку дня».

— Так-так, — бормотал я себе под нос, бегая глазами по тексту, — открыт новый завод… О! Шахтер Алексей Стаханов перевыполнил план по добыче угля и призвал всех рабочих нашей страны ударно трудиться, чтобы укреплять нашу силу*. Надо же… вот и началось стахановское движение, помню-помню, дед рассказывал…

* — стахановское движение в РИ началось в 1935, но чуть позже

— Что там дальше? В подмосковье появился первый колхоз «миллионщик». Под руководством председателя Ярыгина, колхоз имени Кирова впервые получил прибыль свыше одного миллиона рублей. Ну да, ну да. Стоило позволить колхозам объединяться и расширяться, как и пошли первые результаты.